Опыты

1. ПРАВИЛА

Правила
целиком состоящие из исключений
Неповторимость лишённая собственных признаков
Тас смотрим сквозь нёбо себя.
Но кто есть сей, что утверждает:
"мы смотрим"?
В рассеянности сомнений
с нас спускают семь шкур -
астральную, ментальную, каузальную и т.д.
и - голые - мы остаёмся один на один
с неприкаянным отражением
в геноциде любви
с пулевыми отверстьями глаз
и терзаем знакомых прохожих
вопросом: кто я?
А на лысеющем черепе
то ли тиара заслуг
то ли ещё одна голова
с виноватой улыбкой.



2. ПРИЗНАКИ

И - мои опасения
состоящие в том
что любовь одноглаза, циклична
и смена влияний династии Люй
под лютню июня
превращает козла в стрекозу
в кисломолочной пещере циклопа
потому что "никто" - ответ не в попад
и волк под овечьей шкурой
гложет себя изнутри
нарушители быта плывут на балтийских триремах
в море слёз
и Елена - яблочно молода
и Мефисто лёгкий как пламя
аукает: "Фауст!
Где ты, желчный слизняк?"
Потеря себя. В этом смысл и любви
и любого иного движенья.
Потерявший себя себя обретает, ибо
движение - сущность вещей
и значит мои опасенья напрасны:
любовь не слепа
слепота это слепок
признак и предпосылка прозренья
любовь же любых лишена стигматов
всегда только это
ключ к отсутствующей двери.




3. ЦУНАМИ

Скользил по городу и таял,
Над узкой улицей парил.
Слетала чувств голодных стая
В волну - перекрестясь - с перил.

Расшатываясь без подпорок,
Плыл на невидимой волне
Мимо хрущёвских бедных норок
Тебя таящих в глубине.

Не зная как себя не выдать,
Узнал в прозрении сквозном,
Что мог вполне тебя не видеть
И знать о самом основном:

Любовь - не то что между нами,
Но то, что здесь
во мне
сейчас.
Великолепного цунами
Идёт волна, смывая нас.