11. Дым

Своеобразие авторской позиции в романе И.С. Тургенева "Дым"
Еще современники заметили, что большинство персонажей нового тургеневского романа « Дым » имеет прямое соответствие с реальной жизнью. Но  Тургенев  возражал против такого суждения. Есть в «Дыме» немало соответствий между действующими лицами и их прототипами, значительно больше, чем в других романах.
Истинная сущность представителя русских «гей-яельбергцев» откровенно разоблачается автором в одной из заключительных сцен «Дыма», в которой Губарев, вернувшийся в Россию, демонстрирует манеры помещика-крепостника старой закваски. «Вглядись попристальнее в людей, командующих у нас,— и во многих из них ты узнаешь черты того типа»,— писал Тургенев Полонскому по поводу Губарева. «Гейдельбергские арабески» — сатира против псевдореволюционеров, «хористов революции», так называл их Герцен, сатира точная и справедливая. «В "Дыме" ситниковы возомнили себя господами положения. Но где же Базаров?»
Имея особое чутье ко всем переменам в общественной жизни, Тургенев не мог не ощутить ее ослабления во второй половине 60-х годов XIX века. Реакционерам-генералам  и  губаревскому кружку  Тургенев противопоставил не нового Базарова, а проповедника западноевропейской цивилизации — Потугина. «Быть может, мне одному это лицо дорого; но я радуюсь тому, что оно появилось, а его наповал ругают... Я радуюсь, что мне именно теперь удаюсь выставить слово: «цивилизация» на моем знамени,— и пусть в него швыряют грязью со всех сторон...» — так писал Тур-гнев Писареву, подчеркивая, что не Базаров, а именно Потугин близок и дорог ему. В речах Потугина — отголоски давних споров  Тургенева  со славянофилами, а позднее с Герценом.
Однако и взгляды Потугина вряд ли могут стать точкой опоры в той стихии всеобщего отрицания, которая господствует в романе « Дым ». Сам автор признавался позже, что в его герое есть доля шаржа. Слишком уж беспощадно порою отрицает Потугин то, что не могло не быть дорого автору,— Россию. В своих раздумьях о судьбах родины Потугин доходит до остроумного вывода: разгуливая однажды по всемирной выставке в лондонском Хрустальном дворце, он  вдруг решает, что, «если бы такой вышел приказ, что вместе с исчезновением какого-либо народа с лица земли неминуемо должно было бы исчезнуть из Хрустального дворца все то, что тот народ выдумал,— наша матушка, Русь православная, провалиться бы могла в тартарары, и ни одного гвоздика, ни одной булавочки не потревожила бы родная...» В этих рассуждениях слабость крайнего западничества: механическое понимание прогресса как совокупности научно-технических достижений — при полном пренебрежении к ценностям духовным.
Рассудочные потуги западника оказываются несостоятельными. Потугин в жизни разочаровавшийся неудачник. Он порой жалок в своем бессильном отрицании, и это не может не породить сомнений в его идеях.  В   романе  «Дым» отражен глубокий пессимизм  Тургенева, выросший в ту самую эпоху, когда большая часть общества жила теми или иными надеждами. Исток этого пессимизма — разочарование личности в «мире всеобщего». Дымом, чем-то обманчивым и нереальным представляется вся жизнь главному герою романа Литвинову. «Дым,  дым,— повторил он несколько раз; и все вдруг показалось ему дымом, все, собственная жизнь, русская жизнь — все людское, особенно все русское. Все  дым  и пар, думал он; все как будто беспрестанно меняется, всюду новые образы, явления бегут за явлениями, а, в сущности, все то же да то же; все торопится, спешит куда-то — и все исчезает бесследно, ничего не достигая; ... дым, шептал он,  дым...»
Героиню романа «Дым» можно было бы назвать «несостоявшейся тургеневской девушкой». По задаткам характера, по свойствам натуры Ирина подходит именно под тип «тургеневской героини», но, в отличие от своих предшественниц, она полностью подчиняется среде. Личность Ирины измята и искорежена внешними обстоятельствами. Героиня ненавидит, презирает окружающее общество, но не имеет воли выйти из-под его власти. Впрочем, сама воля уже не представляется автору такою же безусловной ценностью, как прежде. Наоборот — теперь она становится основой деспотизма, заменяя собою подлинную цельность личности, она рождает власть Губаревых.
Брезгливое презрение и насмешка автора сопровождают почти всех героев «Дыма». «Нет ни к чему почти любви»,— верно заметил Л. Толстой по поводу нового романа  Тургенева . Романы Тургенева — социальные, это своего рода летопись общественной жизни, а действительность больше не давала писателю необходимого материала. Критики начинают порицать писателя за «несовременность его творчества».