Без названия

На площади было совсем немного народу, несмотря на воскресенье. Жуткий холод пробирал до костей. Закутавшись в шубу, я шла домой, грея окоченевшие пальцы в карманах. И вдруг остановилась.
Где–то невдалеке слышались звуки скрипки. Я увидела около входа в магазин скрипача. Он стоял очень прямо, играя медленную мелодию, которая рвала душу  своим перебором по давно застывшим струнам сердца… Будто снова оживало всё хорошее, доброе, становилось светлее, несмотря на серый, промозглый день. И даже мои руки стали нормального цвета вместо замерзшего синего и вновь могли двигаться.
Музыкант был слеп. На нем были черные очки, но они сползли с носа и я увидела закрытые глаза, чуть дрожащие веки и покрытые инеем ресницы. Я стояла, слушала и думала… Слепой человек, не умеющий видеть красоту мира, смог выучиться играть на скрипке, чтоб сделать мир, который никогда не увидит, прекраснее. Он был красив : прямой нос, чуть впалые щеки, длинные ловкие пальцы, перебирающие струны скрипки. Глухое черное пальто едва развевалось по ветру, черные волосы мягкими волнами ложились на плечи. Почему – то я представляла его голубоглазым и хорошо танцующим.
Около него стояла девочка. Маленькая, в шубке с рваным рукавом и сапожках на босую ногу. Замерзшая и совсем маленькая, не больше восьми лет, она держала старомодную широкополую шляпу, в которой виднелись мелкие монетки.
Около меня стоял мужчина. Неприятной наружности. Он постоянно поглядывал на девочку и мял свои замерзшие пальцы.
Я поманила девочку к себе. Она положила шляпу у ног музыканта и тихо подошла ко мне. Я протянула ей бумажную сторублевку и шепнула:
- Сходи и поешь где – нибудь.
Она чуть улыбнулась и кивнула мне.
- Ты не можешь говорить?
-Могу. Просто у меня слишком замерзли губы.
-Бедняжка. Ну сходи поешь. Этот скрипач твой папа?
-да.
-Ну беги, беги.
Она повернулась к папе и вскрикнула.
Я посмотрела туда. Там, где лежала шляпа, ничего не было. И не было того человека, что стоял рядом со мной. Девочка дернула скрипача за пальто и со слезами в голосе сказала:
-Папочка, нам снова нечего есть…
Музыкант снял очки, погладил её по голове и грустно сказал:
-Значит, такова наша судьба, девочка моя…
И со вздохом взяв её за руку, пошел прочь, держа скрипку в другой руке.
Я стояла в оцепенении. Потом резко сорвалась с места и побежала за ними. Подбежав к музыканту, я сказала:
-Стойте! Стойте!
Он оглянулся в мою сторону.
-Кто это, девочка моя? – обратился он к дочери.
-Это… Это… Девушка. Она дала мне денег, чтобы я поела чего – нибудь, – прошептала крошка.
-Девушка, подойдите ко мне, пожалуйста,- сказал скрипач.
Я приблизилась к нему. Снежинки медленно таяли на его замерзших щеках. Подрагивающие закрытые глаза будто смотрели на меня. И я словно увидела в них большую любовь к жизни. Благодарность случаю. Я увидела в его чертах неподдельное счастье.
-Спасибо вам. Спасибо…
-Да не за что… Это самое малое, что я могла сделать…
Музыкант улыбнулся и они с девочкой пошли дальше. Я стояла, смотря им вслед. Щёки мерзли от слез, уносимых ветром.
Вернувшись домой, я бросилась в кладовку, достала пыльный футляр, а из него – старую скрипку. Проведя смычком по  струнам, я упала на подушки и зарыдала…