Снова Лео Куни... Храню тебя...

"Глядь, их нет и только сказка, на столе моём раскраской.
Бог простил мои напасти, или всё же новой басней?"
Снова Лео Куни
Бесы или все вцепилися в Россию
http://www.stihi.ru/2009/12/19/3193

Новая редакция автора произведения
http://zhurnal.lib.ru/l/leo_k/besymasokshoumaskarad.shtml


Не конец и не начало...
Не начнем ли все сначала...?...

Толь поэма - толь былина...
Толь роман в стихах...
Но...длинна...
Как история сама,
Что нас сводит всех с ума...

Все за раз не одолеть...
Все скопирую...
Чтоб впредь-
Если, друг, исчезнешь вдруг-
Разомкнется тайный круг...


С теплом неизменным,
К тому, кто полезным
Отечеству желает быть,
Когда охота волком выть.

Людмила:)

P.S.
P.S.
И с Вашего, Лео Куни,позволения
Храню тебя,
МОЙ ТАЛИСМАН!

http://www.stihi.ru/2009/12/19/3193
Бесы или все вцепилися в Россию
Снова Лео Куни
                Оглавление.
      
     Часть первая.
     Вступление.
С вами водку мне не пить.  1-10.

     Часть вторая.
Я в Россию отпер дверь.  11-19.

     Часть третья.
Бесы. Или все вцепилися в Россию.  20-35.

     Часть четвёртая.
Красный в крапинку кафтан. 36-49.

     Часть пятая.
Он опричник, царь с усами.  50-62.

     Часть шестая.
По стакану три и сразу. 63-75.

     Часть седьмая.
Рубаха парень.  76-84.

     Часть восьмая.
Там и черти на печи.  85-97.

     Часть девятая.
Я в те игры не игрок.  98-109.

      Часть десятая.
А написанное в печку.  110-120.

     Часть одиннадцатая.
Мат ведь вовсе не одёжка.  121-131.

     Часть двенадцатая.
Азиопы.  132-142.

     Часть тринадцатая.
Православный, иль с цыган. 143-151.

     Часть четырнадцатая.
Станут ясны образа. 152-159.

     Часть пятнадцатая.    
Поимели весь народ.  160-168.

      Часть шестнадцатая.      
Кто же нам напасть накликал.  169-188.

Часть семнадцатая. Эпилог.
Закричали петухи.  189-206.

                P.S.  207-208.


      Часть первая.  Вступление.
  С вами водку мне не пить.
 
1
Сразу всех предупреждаю, я ведь вас давненько знаю.
Бестолковым не читать, вам мозгов не подзанять.
Не успел я досказать, кто-то в бубен мне, вот гад.
Я продолжил говорить, с вами водку мне не пить
и детишек не крестить, а не нравится так брысь.
А народ, да, подл, конешно, пьянь и вовсе не безгрешен.
Мне по тыкве, ты окстись, не болтай про нашу жизнь.
Или за море катись, или вовсе ты заткнись.
Я, не пьян, да и не вдрызг, сказ про нас, про нашу жизнь.
Сядь на стул и помолись, без креста не обойтись. 
2
Мне орут, иди, проспись, иль ко всем чертям катись.
Правдолюбец, мать ети, братцы бей его, лупи!
Сказ про бесов, про страну, остальное я навру.
Ты же думай головой, а не нравится, закрой.
Подзатыльник мне гурьбой и кричат, что пасть закрой.
Я не звал ведь вас сюда, все вы нынче господа.
Тут поддали мне пинка, я упал, все на меня.
Я из кучи, что мала, с голой сракой, вы и я.
Так у нас страна така, было завтра, не вчера.
3
Раскудахтался мудак, врать из нас любой мастак
и поддали по соплям, на коленях я стоял.
Не циничный вовсе я, для затравки я сказал.
Камень бросьте все в меня, если я уже соврал.
Я ведь сказ уже начал, кто–то в глаз мне тут же дал
и сказали, что нахал, второй раз тогда упал.
Сказ, иль быль  не знаю сам, не  поверил я глазам.
Как и вы, моим словам, знаю, точно был я там.
4
В общем, врать я буду вам, вы не верьте тем словам.
Меня били, я читал и в сторонку отползал.
Я ведь сказ в уме держал, лишь теперь вам написал.
Иль немножечко приврал, нет, вчера не перебрал.
Бьют за правду, бьют за лож, что фамилией не похож.
Бьют паскуды, бьют, как грушу, бьют, надеются, что струшу.
Иль на мне отводят душу, или им наверно скушно.
Иль быть может для порядка, или вместо физзарядки.
Или им нужна разрядка, я читаю из тетрадки.
5
Всё в России с выпендрёжем,  знать на беса я похожий.
Иль кривой немножко рожей, иль в России я прохожий.
Иль на них я не похожий, я скажу об этом позже.
Кто-то в руку вожжи дал, нет, чуть- чуть уже соврал.
Мне вожжами наподдал, там синяк, а не фингал.
Я же сказку всё читаю и в сторонку отползаю.
Продолжаю всем бубнить, то не сказка, а перчинка,
в море сказок, как песчинка, написал вам для горчинки.
Глав немного,  все по десять, да раз десять.
6
Я подправил кое-где, и постскриптум аж в конце.
Да прибавил ещё десять, иль убавил всё ж одну.
Задурить я вас хочу, правду матку или вру.
Двух за битого дают, а за морем сразу в суд.
То за морем, ну а тут, зуботычину дадут.
Иль ногою в бок лягнут, даже глазом не моргнут.
Иль по морде сразу вмажут и в глаза нахально скажут.
Ничего ты не докажешь, мы судье слегка подмажем.
7
И разбил я всё на части, описать, чтобы напасти.
Костью в горле я всей власти, с этой сказкой или басней.
Это вам всё вместо здрасьте и меня вы тут не сглазьте.
Чтобы вызвать общий смех, нынче мало ведь утех.
Всё до кучи смех и грех, кто во власти без помех.
Надо сказку вам прочесть, глав, наверное, не счесть.
Про чертей, про бесов тоже или сделаем попозже.
Так не хочешь иль не можешь, иль, наверное, попозже?
8
Если можешь, сообщи, просто свистни от души.
Да не в ухо кулаком, мне на ушко, шепотком.
Изменил формат немножко, в общем, шкодил понемножку.
Нет, конечно, не нарочно, да и делал я не срочно.
Помню я всё это точно, вам послать её по почте?
Ах, не надо и не срочно и не надо заморочек. 
Вас до дому довести иль про сказку наплести.
Вы пешком, всё по просёлку, мордой об пень или ёлку.
9
Приложить ли вам примочку и не к харе, а к височку.
Рассказать, ах не хочу и за ушки не тяну.
Всё про нашу сторону, про родимую страну.
Да я вовсе не кричу,  все так в городе орут.
Просто громко говорю и не надо про чуму.
Нет, уж лучше промолчу, иль ещё куда пошлю.
Морду я не ворочу, я в деревне ведь живу.
Не по матушке, нет, нет,  ведь туда дороги нет.
Мат ни здрасьте, ни совет, да и даже ни куплет.
10
Так страна у нас такая, бездорожье, мать родная.
Ты и сам об этом знаешь, а на ты и не желаешь.
Так меня ты привечаешь, ты с пелёнок это знаешь.
И собакою не лаешь и на русском всё болтаешь.
Знать меня ты понимаешь, так зачем же донимаешь.
Кочевряжишься немножко, а на ты нам всё же можно.
Перейдём и осторожно и без мата если можно.
Да, конечно, очень сможем, Бог, навряд ли нам поможет.
Обыватели, конечно, все живут почти беспечно.
Да ведь утро, а не вечер, утром вовсе не до песен.


      Часть вторая.  Я в Россию отпер дверь.

11
А по батюшке тогда, нет, не надо никогда.
Там дорога в никуда, рельсы спёр мудак вчера
и не ходят поезда и дорога эта на...
Так  у нас страна такая, широка, да и большая.
Нет ни края, ни конца, не ходика ты туда.
Я послал тебя и на и мне крышка и хана.
Да не понял ты меня, это присказка така.
Знамо круглая земля, да и вертится она.
12
Я и  вовсе не родня, так ведь ты сказал не я.
Я не звал тебя сюда и ответишь за козла.
Там ведь черти, сатана,  нечисть разная жива.
Жизнь не стоит и гроша и в кармане ни шиша.
Если надо сдачи дашь и по морде, да и в глаз.
Ну, тогда ты точно наш, мне продолжить этот сказ?
Да и в ухо вмажешь тоже, чёрт мне вовсе не поможет.
Завернул ты слишком сложно, ах, не надо и попозже.
13
Что ж тогда совсем не сложно, заходи,  коль Бог поможет.
Чёрт не сдаст, свинья не съест, так и все живут окрест.
Ты и сам из этих мест, не похож ты на повес.
Ну, да глянь, иди окрест, что там нету и невест.
Их здесь много, не одна,  глянь, русалка знать звала.
Полу рыбина она, сверху баба, да не я,
Жить, в воде же рождена и не сволочь вовсе я.
И на суше может тоже, если женишься, поможем.
Свечку да подержим точно, можно даже ведь и ночью.
14
Так какого же рожна, или жёнка не нужна.
Привередлив ты, не я, а моя жена,  в ступе нынче и вчера.
У соседа на метле, так ведь бабы ведьмы все.
Да, красивые, конечно, всем и за морем известно.
Так пока все молодые, а потом сплошь образины.
Нет совсем и не скотина, ах, не мёд и не рябина.
Только в нашей стороне, у соседа рожки есть.
И на харе сильно шерсть, совесть, да, наверно есть.
15
Ах, копыта под столом, так с чертями чай живём.
Ими полон каждый дом, ты про сказку, иль про что.
Или сказку всё ж начнём, разной твари полон дом.
Так со сказками живём, чёрт у печки за углом. 
В тесноте, да не в обиде, вы в Россию не хотите.
Так хотите или нет, я в Россию отпер дверь.
Там в сенях немножко тесно, коромысло для невесты.
Вон кадушка с огурцами, рядом с белыми грибками.
Выпьешь водки после бани, ох, не клацай ты зубами.
16
В стороне стоит капустка, зело знатная закуска.
Ещё полная кадушка, а на полке, да, ватрушка.
Самогоночка в углу, нет, сейчас я не хочу.
Лучше в избу я войду, да на лавке посижу
и хозяйку подожду,  я, тебя не тороплю.
Баньку надо или нет, ведь с дороги не секрет.
Да и лёгонько одет,  знать озяб ты, спору нет.
Я сейчас тарелку щец, к самогону холодец.
17
Из печи, да с пылу с жару, ну, а после к самовару.
Ах, заварка, да спросите у Жихарки,
чай не водка и не шкварки, вру, кажись я без помарки.
Там за чаем мы вдвоём, сказку сказывать начнём.
Про страну, про мир потом, да, про нас, про отчий дом.
Чай не за морем живём, живы будем, не помрём.
Песню мы споём потом, когда рюмочку нальём.
Тебя кличут сынку, как, врать, конечно, я мастак.
18
Фёдор, мать твою растак, значит всё же ты земляк.
Мир наш мал и очень тесен, знатно я накуролесил,
или бесов снова тешил и нам в горнице не тесно.
Достоевский был не весел и головушку повесил.
Мне язык Господь подвесил, чтоб сказать вам, нет, не песен,
не про мир, что очень тесен, про Россию и про веси.
Сказку мне велел сказать, да немножко поднаврать.
Обойтись без вашу мать и её не вспоминать.
Чтобы дров не наломать, ведь Россия всем нам мать.
19
Чтоб в психушку не попасть, на соломку бы упасть.
Карты вытащить ту масть, что козырною звалась.
Чтоб всё дело было в шляпе не на Римском и не Папе.
Нет не с кукишем в кармане и не надо мне про баню.
Пушкин, Гоголь всё с чертями, да с царями,
мне про нас, а не про Ваню, про страну с её корнями.
Про Россию, где семь нянек и с синюшными носами.
Ведь живём в большой стране, да и сказок ведь не две.
Здесь одну бы сочинить, не прервать бы мысли нить.
Да идею сохранить, не работать и прожить.


      Часть третья.  Бесы.
  Или все вцепилися в Россию.

20
Ну, а дело было так, поведу сейчас рассказ.
Про Россию и про нас, да про сказки, что для вас.
Как-то рано поутру, глянул я на Русь страну.
Глянул, сказкой и былиной и стихом Ершовым длинным.
Глянул, челюсть отвалилась, здесь вся нечисть веселилась.
Над Россиею глумилась и мне это не приснилось.
Иль Россия вся в ударе, или в винном перегаре.
В демократию играли, надавали всем по харям.
Все повылезли из хмари, песни пели и плясали.
А кругом всё рожи, хари и свиные рыла тоже.
Я сейчас, а не попозже, а про бесов только позже 
21
Черти, ведьмы, вурдалаки, знатно Гоголь здесь нагадил.
Он меж ними с казаками, с вороватыми хохлами,
В поднебесье к Катьке маме, чёрт в Вакулином кармане.
Я попробовал креститься, Пушкин тут же объявился.
Он и три его девицы, эк, загнул я небылицу.
Кот Баюн и царь Салтан, невод бросил в океан.
Рыбка мне сказала хам, да и сам я ведь с усам.
Невод на берег не враз, там Садко в сетях завяз.
Стукнул гуслей старика и старухе дал пинка.
О корыто вдруг споткнулся, волком сразу обернулся.
22
Волка я перекрестил, мне Емеля подсобил.
Он со щукой рядом был, со вчера он водку пил.
Вдруг по берегу Балда, под уздцы мне Горбунка.
На, дружок, дарю конька, ну, приврал, так ведь слегка.
И Ершов за ними с палкой, Пушкин с ним и в перепалку.
Ох, беда, пропал совсем, я на берег тут присел
и немножко прибалдел, берег снова осмотрел.
Глядь, Бажов со странной вазой, мне из камня кукиш кажет.
Про Урал мне басни вяжет, что я вру, пусть кто докажет.
23
А избушка, что с Ягою, бьёт Кощея близ прибоя.
Палкой, плетью, кочергою и от счастья тихо воет.
Сплошь бардак и кутерьма, Поп с Горынычем летят.
А за ними гуси в ряд, поп вожжами управляет.
Леший из лесу идёт, с ним и дядька Черномор.
Чёрт залез аж им в вихор, не расчёсан на пробор.
Тридцать три богатыря, глазом косят на меня.
Вурдалаки, упыри, с моря на берег пришли.
Гробик Ганны принесли, веселились от души.
Знать бы мне на чьи шиши, матерились хоть пляши.
24
В гробе Ганны был мужик, просто лысенький старик.
Что царю устроил вжик, от страны остался пшик.
Развалил её мужик, лыс, как тот в гробу старик.
Не носил он, нет парик, просто с метиной мужик.
Он и нынче ещё жив и вампиры в дом наш прыг. 
В доме стало очень тесно, а вампиры, те не местны.
Нынче в мире очень скверно, да во всём, иль неизвестно.
То все пришлые, известно, да и врать неинтересно.
25
Кровь сосут, конечно, что же, знать без этого не могут.
Местны, те все на слуху и воняют за версту.
Да зараза на страну, из-за моря, как чуму.
Да недавно занесли, вру, скорее завезли.
Так свои же обормоты, или нет иммунитета.
Их куснули, кто-то, где-то и теперь они с приветом.
Так сосут, ведь мы раздеты, вся страна теперь с приветом.
Фёдор тут ко мне с советом. вспомнив что-то про Советы
и про лысого заветы, как про бабкины наветы.
26
Нет, не стал напоминать, грех народ то донимать.
Зубы надо поломать, а напильник где мне взять.
Кол осиновый вогнать, не поможет, не поймать.
А за морем не достать, да и там ведь власть напасть. 
Ах, их всех в мешок собрать, да за море и послать.
Всех по почте самолётом, а там, в прорубь, иль в болото.
И не надо быть мне жмотом и не ждать мне до субботы.
Так ведь лезут в щели в дыры, ведь на то они вампиры.
Ах, избу проконопатить, на двери замок поставить.
27
Ты уверен, что избавит, местных всех к чертям отправить.
Там навечно и оставить, а народ тем позабавить.
Да зараза ещё та, как у нищего сума,
может в кризис им хана, иль отправить просто на.
Или в гробик нам пора, так сосут опять с утра.
Да столетья полтора, ими правит сатана.
А тюрьма для них слаба, мне  чернявая вчера.
Да ворона, не кума, ей ведь триста лет, не два.
Нет, и вовсе не врала, не крутила у виска.
Сыра вовсе не дала, там Крылов стоял с утра.
28
Вурдалаки упыри, из-за моря приплыли,
Все ввалилися в избу, нет, кажись, немножко вру.
Все  вломились очень просто, даже вовсе и без спроса.
Да вломились, я не звал, кто-то дверь с петель украл.
Вот ведь тоже кровососы, нет, они не эскимосы.
Просто нечисть из-за моря и не надо со мной спорить.
Все вломилися в избу, знать всё это не к добру.
Я в стороночке стоял и всё это увидал,
а теперь и вам сказал, дверь я им не отпирал.
29
Поздновато, да, наверно, да нахальные без меры.
Нам наукой, иль примером, нам не надо этой скверны. 
Говоришь, конечно, верно, да не поздно ли наверно.
Кабы знать прогнать куда, вот заморская чума.
Лезут вон средь бела дня, вся загажена изба.
Виноват опять и я, знать тебя мешком кума.
Не простым, пыльным наверно, иль в России пьют без меры.
Иль ругаются прескверно, или вместе всё наверно.
30
Ах, в глубинке нету скверны, всё в столицах, это верно.
К нам и летом не попасть, нет дорог и вовсе грязь.
Там навоз, туда не лазь, он как золото для нас.
Чёрт за печку снова шасть, так родной, а ты не сглазь.
Так в столицах ведь вся власть, а у нас одна напасть.
К нам с столицы не попасть, вот ворона и вся власть.
Так мне врать или не врать, иль по матушке послать.
Не успел я и сказать из тетрадки прочитать.
31
Началась совсем потеха, мне же вовсе не до смеха.
Лишь Емеля пьян и весел, оплеуху мне отвесил.
Мне же стало не до песен, ох, Россия мир в ней тесен.
Я головушку повесил, ему сдачи не отвесил.
Черти, ведьмы, водяные и русалки озорные,
все вцепилися в Россию, неужель её осилят?
Лишь один Крылов в сторонке и на дереве ворона.
Он её, как в басне той, та прижала сыр ногой.
Каркнув, ну ты братец и тупой, шёл бы ты к себе домой.
32
Поп чертей верёвкой гонит, а Балда в мешок их ловит.
Попадья их подгоняет, дочка слёзоньки роняет.
Всё бы было ничего, леший из моря пришёл.
Нет, он вовсе не смешон и сказал всем, данке шён.
Водяной залез на кол, плавниками что-то плёл.
Петушок яйцо колол, не, простое, золотое,
там ещё сидели двое, все на лавке пред избою.
Колобок на пне сидел, кукареку проскрипел.
Я как вроде не у дел, на бардак на сей смотрел.
Сучье племя прохрипел, я под лавкою сидел.
33
И  лисица не у дел, хвать Ершова за ремень.
Ты пошто там пишешь хрень, иль с мозгами набекрень.
Тот брыкаться и ругаться, да пером обороняться.
Всяко, разно обзываться, я лишь молча, ухмылялся.
И пером то не простым, от жар-птицы, золотым.
Напились все верно в дым, не был он ещё седым.
Вдруг залез на печь Емели и исчез враз на неделю.
Или все они с похмелья, здесь совсем не до веселья.
34
Да и это не беда, вот Руслан и без копья.
Без копья деньжат в кармане, в бороде главы он шарит.
А головушка смеётся и чрез раз в меня плюётся.
Плюнет, плюнет, не достанет и Россию враз вспомянет.
А меня куда-то лесом по Российским перелескам
А Руслан всё в бороде, нет копья, деньжата где?
И с бутылкою в руке всё грозит зараза мне.
Дал, и выпить голове, ну, а пробку только мне.
35
Ох, страна, всё вверх ногами, нет на вас бабуси, няни.
С горя кружкою об пол, приподняла вдруг подол.
Быстро вспрыгнула на стол, всех чертей, да в их котёл.
В пляс по-русски, где хохол, Пушкин оком не повёл.
Он на нянюшку не зол, ведь не в этом жизни соль.
Достоевский бесов ловит, глазом косит на Европу.
Иль подмоги ждёт оттуда, как Христос свово Иуду.
А хозяйка горы медной, человек кажись не бедный.
С волком сереньким на пару, тырят скарб у всех и с жаром.
Благо все сейчас в ударе, тырят словно на пожаре.
Тырят, песенки поют, скарб в горушку волокут.
Всю Россию оберут, нет, скорее всё сопрут.
Я же дурнем рядом тут и подсчёт я не веду.


      Часть четвёртая.  Красный в крапинку кафтан.

36
Щука, рыбка не простая, со златой мне всё болтают.
Про житьё, да про дела, да про разны чудеса.
Или дурень вовсе я, иль така моя стезя.
Я стою, разинув рот, а галушка в рот плывёт.
Я глазком чуть, чуть скосил, а галушки след простыл.
Чёрт галушку проглотил, я язык свой прикусил.
Цепь на шее петушка, красный в крапинку кафтан.
Дуб же гол и нет кота и на мне пуста сума.
Ох, бардак и кутерьма, ну, Россия, ну, страна.
37
Домовой, на дне морском, пляшет голым, пред царём.
Чёрти что и чёрти как, царь морской, да с ним в гопак.
А русалки на брегу, с Катькой мамкой на беду.
Что царица, я не вру, рыбку ловят на еду.
Ловят, удочкой махают, да меня всё вспоминают.
Запорожцев ждут подмогу, ведь русалки девки, много.
Им бы замуж, ты не трогай и иди своей дорогой.
Девки, все наперечёт, что русалки, то не в счёт.
38
Ох, не всё сказал, забыл, трёхголовый водку пил.
Сам с собою говорил, звать Горынычем он был.
С ним лягушка из болота, обозвала его жмотом.
С ним ещё сидели кто-то, хохотали до икоты.
До икоты, до упаду, я прикуривал там рядом.
Между первой и второй, трубку с третьей головой.
Водку пил он гад по-русски, после первой без закуски.
После третьей смачно крякнул, что лягушка ****ь он брякнул.
39
Да и это ведь не всё, вот поганое житьё.
Между третьей и второй, предложил ей стать женой.
Поднялся галдёж и вой, между каждой головой.
Кто из них целует жабу, а кто женится на бабе.
Кто исполнит долг мужской и кому ей быть женой.
Да и это ведь не всё, с дуба стырили яйцо.
То яйцо в ларце лежало, там Кощеево начало.
Смерть Кощея там лежала, этой сказки лишь начало.
40
Смерть в иголке, что без нитки, обокрали всех до нитки.
Нитки не было и вовсе, ты дослушать приготовься.
Приготовься друг сердешный, ты, наверное, не местный.
Местны все наперечёт, то, что черти, то не в счёт.
То, что пьяны басурманы, так страна у нас с изъяном.
Будешь третьим со стаканом, ах, не пьёшь, да и не будешь,
ну, а третьим с нами будешь, пей и горе позабудешь.
Мне Горыныч так сказал, когда смачно целовал.
41
Целовал в засос и крепко, словно целенькую девку.
Не меня и не чертей, ту, что всех ему милей.
Ту лягушку из болота, что назвала его жмотом. 
На яйце он гад сидел, и яйчишко задом грел.
Грел, надеялся, что скоро, ох,  смешно мне до умору.
Ладно, буду продолжать, как сказать, чтоб переврать.
Мне по-русски, но без мать, как яйчишко мне достать.
И забыть про вашу мать, что б её не вспоминать.
42
Нет ругаться я не буду, а яйчишко раздобуду.
Молвил я себе на ум, мне Горыныч молвит, кум.
Я сказал, что не крещён, да и крёстный мне не он.
Что ворону я не знаю, что вообще с другого краю.
Он мне ладно, не сердись, на скамью со мной садись.
Выпьем мы с тобой за жизнь и не надо, не крестись.
Выпьем мы с тобой по-русски, на столе стоит закуска.
Гриб, огурчик и капустка, зело знатная закуска.
43
Можно даже и селёдки, если сразу после водки.
Мне Горыныч так сказал, или я чего соврал.
Вообщем смылся я оттуда, трёхголовый гад зануда.
Да, наверное, паскуда, нет, бывало ещё хуже.
Продолжать, или забуду, а яйцо я спёр оттуда.
Спёр, под дубом закопал, вам об этом рассказал.
Вы об этом ни гу, гу и ни мне и ни кому.
То накличете беду, на головушку свою.
Я со сказками дружу, про беду потом совру.
44
А Кикимора, да Леший, им бы всё себя потешить.
С моря на берег ко мне, по воде, как по земле.
Нет, ошибся, не ко мне, к деду с бабкой в стороне.
Дед же с бабкой водку пьют, да Россию всё блюдут.
Я же с ними рядом, тут, сказку вам свою плету.
Поплясать им предлагают, да в бока их всё толкают.
Бабка в нос им кукиш кажет, дед узлом хвосты им вяжет.
Да узлом-то не простым, а мудрёным и морским.
Дед их быстренько в соху, да кнуточком по хребту.
Бабка с банкой ко хвосту, скипидаром за версту.
45
Лучше носик я зажму, на проделки их гляжу.
Ой, сейчас совсем помру, не нажить бы мне беду.
Кот Баюн бабусе словом, ты помажь им под хвостом-то.
И на дереве ворона, мажь им будто по закону.
Знатно будет мудозвону, да надень на них короны.
Бабка тряпку, да под хвост, дед кнутом их в перехлёст.
Прут соху задравши хвост, пашут берег меж берёз.
Не страна, а сплошь курьёз, мне смешно смотреть до слёз .
Дед старуху материт, за сохою вскачь бежит.
Ох, отвлёкся, не до них, да и сказ ведь не про них.
46
А Емеля, да Балда, с перепоя, ну страна.
Мяли бок у колобка, да лизали те места.
Тот к лисе, скажи кума, я из ларя, где мука.
И что нет во мне вина и вина там не моя.
Рома тоже во мне нету, иль совсем они с приветом.
И к Кощею за советом, пнул Ягу он гад при этом.
Пнул не сильно, так слегка, знать бы где его нога.
Бабка оземь от толчка, кувыркнулася слегка.
47
Жалко стало старика, тот держался за бока,
славно била кочерга, всё по рёбрам старика.
Рад приветить старика, стар и млад одни дела.
А старуха, что Яга, костерила колобка.
Иль с приветом вся страна, иль мозгов у них нема? 
Да и это не беда, из воды сам сатана.
И в репьях вся борода, на башке олень рога.
Знатно шкодила жена, да не в том его вина.
Знать не пил бы ты вина, не росли б олень рога.
С матюгом, да на царя, тот свалил всё на меня.
48
Ну, а я, что я, взятки гладки ведь с меня.
И не пил я с ним вина и рыдает сатана.
В бабки битое корыто, вся посуда перебита.
На Россию матерится, на меня глазком коситься.
На писателей, поэтов,  вспомнил гад меня при этом.
Я в стороночке стоял и всё это услыхал.
Сказки Бог стране послал, я же сказки переврал
и для всех устроил бал, там я многих, повидал.
Бал не в шутку, не всерьёз, посмешил я вас до слёз.
Сатану держал за хвост, Бог смеялся, аж до слёз.
49
Я не всё сказал, забыл, вроде водку и не пил.
И с чертями не дружил, мне бардак в стране не мил.
Там столица,  всем на диво, площадь там красна, красива.               
Гробом площадь та красна, в нём мужик так-то беда.
Вся как кладбище она, странны бесов времена.
Балом правит сатана, выпей водочки до дна
и пляши хоть до утра, коль мозги пропил вчера.
А могильная плита, что у нищего сума.
Так привыкла вся страна, кумачом была красна,
в незабвенны времена, ты ведь хаживал туда.
Старцы правили тогда, их там была цела тьма.


      Часть пятая.  Он опричник, царь с усами.

50
А до них там двое были, кровь народную попили.
Тот, что лыс так он опричник, царь с усами по привычке.
Царь, да помер, помогли, сына в клетку упекли.
Лысый лысого, да к стенке, да опричника известно.
Двум ведь лысым вместе тесно, генералы, все из местных.
Послабленье повсеместно, самодур он всем известно.
За границу часто ездил, да бровастый подкузьмил.
Власть из рук перехватил и в психушку дверь открыл.
А народ вином он тешил, помер, тоже не безгрешен.
Старцы скопом, да за ним, все на кладбище они.
51
Следом лысенький мужик, водку сразу запретил.
Перестройки кран открыл, да стране кирдык приплыл.
И его он тоже смыл, я там тоже рядом был.
Нет, на митинг не ходил, не горланил и не ныл.
На работу я как прежде, а на митинги невежды.
Всех дурили, как и прежде, жили, да одной надеждой.
Развалили безнадёжно, три барбоса, разве можно.
Превратились в кровососов или есть ещё вопросы.
Да всё сделали без спроса, власть прибрали недоноски.
52
Лысый вновь остался с носом, нет, не нужен эскимосам.
Да с Урала недопёсок, водки всем и сразу вдоволь.
Олигархов нам по новой, как бы вроде баре снова.
Нас в холопья записали, снова быдлом обозвали.
Нет землицы нам не дали, среди дня всех обобрали.
Да на улице в подвале, очень часто и в канаве.
А детишки на вокзале, как чертишки, иль не знали.
А чумазые от гари, ах, вы тоже все видали.
53
Вот такие чудеса, перестройка принесла.
Нет, не кум и не кума и не Гоголь сатана.
Просто пьяная страна, в раскоряку вся она.
Гоголь пальцем указал, или я чего соврал.
Нынче там вселенский бал, я в стороночке стоял.
Вы опять все на меня, ну, а я, что я.
И не пил я там вина и вина там не моя.
Ведь правитель там не я, а корова, да, моя.
Знать маразмы в голове и склероз по всей стране.
Царь без дела в стороне, он ведь тоже не в уме.
Слушал всё, что врал тебе и поддакивал всё мне.
54
На прощанье молвил мне, что дадут мне по балде.
Кабы знать,  когда и  где, не упасть при этом мне,
хоть соломка при себе, вобщем, что-то о беде.
Да успеть сказать тебе, о житье в родной стране.
Я бы может, что и смог, если б Гоголь мне подмог,
Ведь для дела нужен срок, срок же Гоголя истёк,
он с Вакулою утёк, да в Диканьку, не в сугроб.
Да и Пушкин не помог, он ведь дверь, да на замок.
А Крылов опять в сторонке и на дереве ворона.
Я под деревом, да с ним, нет, не пьяны и не в дым.
Сыра мы опять хотим, я там вовсе не кутил.
55
Та чернявая зараза, сыр опять во рту держала.
Лапой кукиш показала и головкой покачала.
Лапой сыр опять прижала, словом дурни нас назвала.
И продолжила нахально, Мойдодыром, что из спальни.
И Чуковский не опальный, строй почти матриархальный.
Говорю не на иврите, слову русскому внемлите.
Гроб сначала уберите, да в стране хоть приберите.
Иль вам дурни невдомёк, что стране не нужен гроб.
Гробу место на кладбище и не надо тратить тыщи.
56
Бог простит, а не освищет, ведь вы оба нынче нищи.
Вижу голые зады, да пустые животы.
И не все в стране пьяны, гроб на кладбище неси.
Пред народом не юли, ему мозги не дури.
Ну, а тем, кто не согласен, нет, не надо по мордасям.
Нам не надо старых басен, мы им морды не расквасим.
Так чернявая сказала, сыр не дам я на халяву
и обидно за державу и не падайте в канаву.
57
А ещё дружок сердешный, нынче в мире очень тесно.
Мне сказала так невеста, а вот квакала не к месту.
Раздавали по мордасям, кто согласен, не согласен.
Не сегодня, а вчера, нет, не вечером, с утра.
Перестройка ведь была, говорила, не врала.
Наплели всем новых басен, как же тут и не украсть-то.
И плевали на державу, все тащили на халяву.
Я смотрел на ту забаву, кто-то стырил и канаву.
И попёр в другу державу, пёр, кряхтел, да и пердел.
Я же снова не у дел и на сыр глазком глядел.
58
Мне про сыр Крылов напел,  вышел знатный беспредел.
А быть может передел, Пушкин в сказки вновь смотрел.
Снова бесов Достоевский углядел, глядя этот беспредел.
Я же вышел идиотом и остался обормотом.
Нет не жадным и не жмотом, перед пятницей в субботу. 
Чехов мне про сад и дачу, про палату, что в придачу.
А Толстой, ты в глаз им дай, щёку ты не подставляй.
Герцен с колоколом что-то, или вспомнил околоток.
59
Горький враз залёг на дне, с Буревестником в руке.
Лишь Некрасов по железке, налегке и даже в спешке,
материл всю власть, как прежде, мне сказал, что нос не вешай.
Я хотел за ним удрать, вспомнил снова вашу мать.
Эх, соврать, иль не до, врать, нет уж лучше, переврать.
И по шпалам снова вскачь, получив пинка опять.
Стал кого-то догонять, рельсы спёр какой-то тать
и дорогу не узнать, бездорожье, как и встарь.
60
Вот такие брат дела, быль иль сказка, чудеса.
Иль в стране опять дурман, чёрти Гоголю в карман.
Бесы Достоевскому в кафтан, знать кругом один обман.
Пушкин мне опять слова, так те нужен самовар,
хочешь, я царя продам, или остров вот Буян.
Сделка вновь не состоялась, не хватило саму малость.
Или нечисть тут вмешалась, или власть кака осталась.
Не дави ты мне на жалость, мне б корыто саму малость.
Ничего ведь не осталось, со страною, что же сталось.
61
Он мне милый, не грусти, иль чертишек приструни.
Иль на Бога уповай, сам конечно не зевай.
На дворе ведь месяц май, всех по осени считай.
Ты дружок не унывай, я к себе, а ты бывай. 
Я же глянул, что осталось, так корыто, сама малость.
Всё в кабак снесли чертяки и опять все с голой сракой.
Пляшут, песенки поют, я же снова рядом тут,
гол, раздет и не обут лишь со мною мой хомут.
62
Может жёстко, может нагло и не надо всем про грабли.
И про реку всем не надо, в воду можно лишь однажды.
Ох, нашла коса на камень, да отшибла всем вам память.
Грибоедов со словами, не дружи-ка ты с царями.
Ступа рядом в стороне, а метла не вижу где,
знать Ягуся на метле и с улыбкой на челе.
Иль метлою близ прибоя, бьёт Кощея в стороне.
Ненасытная старушка, а с Кощея только стружка.
Не даёт бедняге спуску, бьёт наверно для утруски.


      Часть шестая.  По стакану три и сразу.

63
Ну, Россия, ну, страна, знать и мне домой пора.
Честность к месту не всегда, записал сии дела,
Сказка, быль, не знаю сам, бес под локоть, что же там.
Я же в лоб ему щелбан, сей поганец запищал.
Сатана тут прибежал, знать бесёнок настучал.
Значит  стук,  быстрее звука и, причём тогда наука,
если бес стучать обучен, всю Россию баламутит.
Искренность не всегда к лицу, стыд неизвестен подлецу
и пройдохе наглецу, иль опять немножко вру.
64
Бес опять под локоть и мне вот зараза надоел.
Я пером тогда скрипел, бес под локоть мне глазел.
И бубнит мне про куму и про нищего суму
и чего-то про тюрьму, остальное не пойму.
Семи смертям ведь не бывать, а одной не миновать,
мне чернявая, как мать, бес мешает всё писать.
Я за хвост его тут хвать, меж рогов щелбан опять.
И засунул под кровать, хвост успел ногой прижать.
65
Сказ ведь надо дописать, он оттуда мне про мать.
Перейдя, на русский мат, что костей мне не собрать.
Мне чернявая опять, что Крылов ей вроде мать.
Что живут одной надеждой, лоботрясы, все, как прежде.
А всё чаще ведь невежды, я без сыра, как и прежде.
Я поведал правду вам,  вы не верьте всем словам.
Я не верю в это сам, мне Крылов, а я уж вам.
Я на щуке поскакал, Горбунок на дно удрал.
Чёрт язык мне показал и ушами помахал,
а хвостом, как плетью щуку, чтобы помнила науку.
Я пришпорил бедолагу, записал всё на бумагу.
66
А кикимора, да леший, да ещё бесёнок с лесу.
Говорили про невесту и про свадьбу, как про песню.
Что жених хоть трёхголов, всех заменит женихов.
Что болтлив то, да заметно, а народ весьма приветлив.
Что в три горла пьёт зараза, по стакану три и сразу,
так ведь нет на то указу и нельзя ведь без приказа.
Что приданого не густо, хоть царевна и лягушка.
Да и этот не богатый, он ведь в небе, как проклятый.
Жаром пышет и огнём, так болоту нипочём.
67
Водяной, меж ними молча, делал новую наколку,
на себя, как на футболку, затупил совсем иголку.
А по новому тату и бурчал, летать хочу.
Я меж ними на скамье и со щукою в руке.
Мне пора домой к себе, а Крылов всё в стороне.
Вру ещё графы на две, иль привиделось всё мне.
Дело вовсе не во мне, не в скупой моей строке. 
Встал ведь рано, на заре, скверно было на душе.
68
Я не всё сказал, забыл, стол с картишками там был.
Пушкин с Федей Достоевским, в карты шпарят в дурака.
На четыре щелбана, доконала их страна.
Или в Баден им пора, я же рядом, как всегда.
Зело знатная игра, два азартных игрока.
Иль быть может на ку, ку, одного я не пойму.
На хрена я здесь торчу, может мне в другу страну.
Иль в России поживу на игру их посмотрю.
69
Только я подумал это, Фёдор мне прокукарекал.
Сдуру я совсем опешил, он мне Лео нос не вешай.
Кукарекал под столом, Пушкин мяу за столом.
И Баюн здесь не причём, его нету за столом.
Я ребята не смешите, да всю правду говорите.
Фёдор гавкнул на меня, Санька козочкой скакал.
Или я опять соврал, иль всё это карнавал.
Или я попал на бал, приглашение искал .
Только странны кавалеры, вороваты все манеры.
Фраки их не по размеру, или тырили без меры.
70
Я немножко пригляделся и вокруг вновь осмотрелся.
Чёрт мне на плечо уселся, вот поганец где пригрелся.
Пальцем тычет на толпу, а другу поднёс ко рту.
Ты об этом никому, никогда и ни гу, гу.
А иначе не поймут, скажут, ты свихнулся тут.
Да в психушку заберут, сатане, как приз сдадут.
Будешь ты тогда в опале, иль еще, в каком подвале.
Что тюрьмою называли, спрыгнул, вспоминай, как звали.
Я моргнул разок, другой, вдруг избушка предо мной.
Бабка с морем пред избой и старик всё ждёт прибой.
71
На завалинку присел, на корыто вновь глядел.
Эка вышла снова хрень, а по-русски дребедень.
Неужель так целый день, мне глядеть на беспредел.
Мордой снова я об пень, сказке ты моей не верь.
Хочешь на себя примерь, не бери с меня пример.
Всё равно не пионер, будешь снова не у дел.
Ну, а то, что беспредел, так-то новый передел.
Ты же снова не у дел, кризис тоже передел.
Хапнет тот, кто нагл и смел, иль в засаде просидел.
Тихой сапой поимел, бабки вновь на передел.
Кто на печке просидел, вновь остался не у дел.
Лишь глядеть на передел, снова весь его удел.
72
Мне Балда с Емелей снова, вновь на ушко, бестолковый.
Это сказки ведь основа, объяснить тебе по новой.
Тот, кто тырит и крадёт, тот во власти ведь живёт.
Тот, кто гол и бос, идёт, тех зовут всегда народ.
Ну а власть их всех  зовёт, нищета  и голоброд
А чернявая зараза, поддержала их и сразу.
Каркнув не на то сейчас указа и нельзя ведь без приказа.
Прекратить их безобразья, жизнь смешна разнообразьем.
Взятки, взятки, да, берут, их откатами зовут.
И за морем, да и тут, все по разному крадут.
73
Ты за сыр мой и в тюрьму, по закону, по суду.
На этапе всех сгною, всё равно ведь засужу.
В каталажку засажу и на нары уложу.
Ну а тот, кто спёр канаву, эх обидно за державу.
На Канарах, не на нарах, вшивым вам совсем не пара.
Сыр ножонкой вновь прижала, у височка показала.
Знать така у нас держава, иль вам это не забава.
Веселитеся на славу и крылом нам помахала.
74
Чёрт крутился между нами и всё тырил из карманов.
Встал ведь ранними часами, хлопал пустенько глазами.
Спёр у бабки даже прялку, не забыл он и про скалку.
Стырил её вроде палки, раньше деда погонялку.
Дед сказал её не жалко, меньше будет перепалки.
Деду водки стало жалко, дед бутыль к себе прижал.
Чёрт без горькой убежал, деда жмотом обозвал.
Знатный видимо нахал, пёхом по морю бежал.
Дед ему и только пробку, от бутылки показал.
75
Я присутствовал при этом, чёрт упёр часы с браслетом.
Мне сказал, что я с приветом, портмоне не помню где-то.
Да и туфли не при мне-то, или всё же я с приветом.
Гол разут и не обедал, завтрак вовсе я пробегал.
Ну а ужин ещё где-то, мне его бы не пробегать.
Иль Емелю всё ж спроведать, можно ведь и не обедать.
На печи домой доехать и себя слегка потешить.
Иль лапши вам всем навешать, я ведь тоже не безгрешен.
Ты читай, и нос не вешай.


      Часть седьмая.  Рубаха парень.

76
Ох, не всё сказал, не всё, там Филатов со стрельцом.
Лезут, молча на крыльцо, прищемить им кое-что.
Мне Высоцкий, нет, не надо, мы гостям всегда ведь рады.
Вознесенский с Евтушенко, вновь пустили только пенку.
А Васёк Шукшин с Алтая, сел на лавку ближе к краю,
он же скромный, я-то знаю, я молчком ему киваю.
Золотухин с ним мостился, мимо лавки приземлился.
Нет, ребята не разбился, только молча, матерился.
77
А сатириков не взяли, они сказки не писали.
Оды им не по плечу, по три раков не хочу.
А по пять так-то вчера, да и денег ведь нема.
Карцев, нет, не сатана, Кац, фамилия така.
Вот такая кутерьма, бабки полная изба.
Вознесенский снова к нам, на Высоцкого, ты хам.
Я стихи всегда писал, ты же песни распевал.
А теперь вдруг ты поэтом, первым номером при этом.
С Евтушенко мы поэты, веком прошлым мы воспеты.
Вы же с Лео баламуты, от поэзии клевреты.
78
Вова молча, отвернулся, нет, и даже не ругнулся.
Лишь глазами улыбнулся, как аккордом отстрельнулся.
Мне сказал, не обращай, то не наша ведь печаль.
Мне же их немножко жаль, их проблема, как и встарь,
им бы всё на пьедестал из потёмков под фонарь.
Ну, а время, как всегда, с пьедестала в никуда.
Я же с песней, как обычно, для меня это привычно.
Сказ напишем мы приличный и в манере необычной.
Я эпоху завершил, стал там первым, а не был,
век двадцатый я закрыл и аккордом всё прикрыл.
79
Ты же в веке двадцать первом, знаю, точно будешь первым.
Пушкин мне не даст соврать, Санька, прав ли я таку-то мать,
ведь Россия всем нам мать, продолжай дружочек врать.
Санька молвил, да конечно, в мире ведь ни что не вечно.
Да и это ведь не важно, ври, как прежде и отважно.
Время место и покажет и народу правду скажет.
Вот такие чудеса, я к корыту там беда.
Утекла ведь вся вода, как и время навсегда.
Знать и сказка близ конца, иль соврать на два листа.
80
Кот Баюн, рубаха парень, молвил, что я всё переиначил.
Эк, коленца завернул, всю страну перевернул.
Меня с дуба сковырнул, леший влез к нему на стул
и тихонечко всхрапнул, глядь, а он уже уснул.
Были там ещё ребята, не с ухватом, а с лопатой.
По одной, да на два брата, вроде, как и мне близнята.
Третий был и тихо сплыл, по дороженьке пылил.
Нет, со мною он не пил, не хватило ведь чернил.
И чернила я не пил и не с ними я там был.
Волк чего-то вдруг спросил, я перо своё точил.
81
Не жар птицы, нет, не ври, а соврать мне помоги.
Да по-русски говори, у Крылова вон спроси.
Знаю я твои ходы, ты туды, или сюды?
Расщеперились усы,  волчьей пастью для красы.
Я немножечко струхнул, да покрепче сел на стул.
Нет немножечко совру, сел я молча на скамью.
Волк, как волк, курить даю и не трубку, а махру.
Самокрутку тот свернул, сизым облаком дыхнул.
Я тут быстренько чихнул, трёхголовый дымом дул.
Знатно снова завернул, заглянул опять под стул.
82
Там всё те же из болота, у меня же вдруг икота.
И стрелою всё в меня, врёшь паскуда среди дня.
Я, така моя стезя, да за шапку и в бега.
Ну, Россия, ну страна, не налили мне вина.
И вина там не моя, там все сплошь одни князья.
Харей им не вышел я, иль в рыжинку вся она.
Что с того, что не красив и глазок чуть-чуть косит.
А рябой, да в сапогах, что с кинжалом и в ножнах.
Я смекнул, сказал им шах, а про мат я позабыл.
Мать его не костерил, то б головку не носил.
83
Я глазком опять скосил и  под дурика косил.
Да ты вспомни рядом был, всё усатому хвалил.
Чёрт меня и там носил, иль войну ты подзабыл.
Драчка там из-за невесты, Несмеяне вечно грустно,
принцам там совсем не место, а Россия, как невеста?
А невеста, что невеста, брачна ночь, как по закону
и с кровавой простынёю, честь по чести быть женою.
Свадьба, да конечно была, с генералом и красивым,
нет с не мерином, не с сивым, да меня и там носило.
И куражились на свадьбе, как невесту не понять-то.
Горько часто им кричали, с нелюбимым повенчали. 
А, вы снова о морали, обыватель, а не знали.
84
Ну, а мне и как обычно, у порога я, привычно.
А одет и не прилично и что нет на мне отличий.
Так  ведь наш  такой обычай, здесь совсем не до приличий.
Я бы взял их всех в кавычки, кто-то стырил мои спички.
Соль рассыпал по столу, знамо дело не к добру.
Ведь не за морем живу, я про то потом совру.
Мне Твардовский, плюнь на них, не об этом этот стих.
Сказ здесь вовсе о других, он для тех, кто просто нищ.
Кто для власти нынче прыщ,  кто, как чирей, что в заду.
Пёрнет власть, а я чихну, или водочки налью,
Эх, Россия, не помру, хочешь, русского спляшу.


      Часть восьмая.  Там и черти на печи.

85
Я же сказку говорю или басню всё творю.
Про страну, про жизнь твою, ты читай, а то усну.
Нет, не пьян и не дурю, про поганцев говорю.
Песню я потом спою, иль опять немножко вру.
Бес он вроде супостата и не с краю моя хата.
Да, наверно обыватель и не надо мне про скатерть.
Соль рассыпал по столу, я другую постелю,
самогоночки налью, а кваску так поутру.
Спички я тебе не дам, ах Россия стыд и срам.
Все пьяны и по кустам.
86
Самогоночки, не надо и не сядем вместе рядом.
Ты не будешь больше гадом, а зачем ко мне с ухватом.
Ах, так просто для порядку, огурцы вон рядом в кадке.
Можно песню и про батьку, выпей с горя, иль с устатку.
Да скажи мне правду матку, без утайки, без оглядки.
Не курил, да и не пил, так немножечко шутил.
Ну, быть может, чуть блажил, лишь бы ты счастливо жил.
Пару глав ещё слепил и в сомнении застыл.
87
Кто-то, молча, всё ходил, знать за мною он следил.
Ах, так ты соглядатаем, всё-то времечко там был.
Не фискалил, а дружил и меня не заложил.
Стукачишком, нет, не был, ах, ты нары колотил.
Ох, сомненья, важно мненье, про житьё, что не беспечно.
Да и в жизни мы не вечны, сказки же всегда конечны.
Иль совсем ещё не вечер, мир без сказки прост и пресен.
Я головушку повесил, да тут вовсе не песен.
88
И не знаю, как мне быть, главы может разместить.
Суп слегка ли подсолить, или сказку подсластить.
Так, дурить, иль не дурить, не работать и прожить.
Фёдор, слово ты скажи, да не бойся, не дрожи.
Шиш, в кармане не держи и мне пальцем не грози.
На пятак, поди, спляши, ах, не хочешь за шиши.
Предлагаешь мне пойти, так мне выйти, иль уйти.
Слово молви, не томи, да всю правду мне скажи.
89
Ведь где раньше дурь, да блаж, так всё нынче эпатаж.
А по нашенски кураж, да когда войдёшь ты в раж.
Хобби иногда его зовут, то за морем, а не тут.
Тут чертишек призовут, да на шею враз хомут,
в стойло сразу и запрут или я чего-то вру.
Вру не в шутку, а всерьёз, заблудился меж берёз.
Вру я просто для порядку и словечки не загадки.
Так в народе говорят, ты послушай, стар и млад.
90
Ты смеялся не до слёз,  тогда в чём же весь  вопрос.
Ты мне снова про курьёз, так страна не чёртов хвост.
Власть конечно, как всегда, разворована страна.
И народу знать хана, а деньжищи, вроде тьма.
Так и власть ведь, как чума, мне сказала так кума.
Вру ведь крёстная она, Лёлей просто названа.
Да вон глянь она сама, байки травит, как всегда.
Я писал, она врала, всё про прошлы времена.
91
Да не грамотна она, в прошлом веке рождена.
В поза прошлом, что такого, дайте вымолвить ей слово.
Иль я вру опять по новой, Пушкин сватал, что такого.
Не себе, а за другого, не рябого, не кривого.
Няне правнучка она, да при Пушкиных всегда.
Я им вовсе не родня, просто вырос в тех краях.
С детства сказывала бабка, врал весьма, весьма, занятно.
Не играл я с ними в прятки, а возможно, да, в лапту.
92
Санька, или я чего-то вру, я в России ведь живу.
Сказки, так они у нас в роду, с домовёнком, да, дружу.
Я опять балду гоню, ты мне что-то про пургу.
Так на русском я травлю, я язык ведь свой люблю.
Чай не за морем живу, не напрасно хлеб жую.
Да, язык конечно сложный, врать на нём совсем не сложно.
Очень даже и возможно, только очень осторожно.
Эк, коленце завернул, ты держись дружок за стул.
Мне чертёнок подмигнул, за язык ведь не тянул.
Нет и вовсе он не глуп, здесь и нынче так живут.
93
Вон избушка, погляди,  там и черти на печи.
Скомуниздят, так свищи, до столицы тыщи три.
И не метра, а версты, я всё врал, да и в кусты.
Вам запудрил все мозги, это смело ты загнул.
Палку я не перегнул, бес давно нас всех обул.
Я, навешал вам лапши и живу я на шиши.
Нет, я вовсе не нахал, мне вон чёрт хвостом махал.
Про тебя всё рассказал и рогами покачал.
94
Так какого же рожна материшься на меня.
Ах, мне в рот, да белена, с ней нелёгкая сама.
А горилка не моя, с юга братца, ****ь хохла.
Так у них своя страна, не ругаюсь вовсе я.
Это присказка така, Белоруссия жива.
Там сябры,  а короче братаны,
хрен им в дышло,  бульбаши. 
И живём все на шиши, так мы с Киевской Руси.
95
Слышишь, кличут москали, Пушкин, вроде скобари.
Я из тех, из водохлёбов, что от Ильменя живого.
Нет не разные народы, через реку нету брода.
Мы оттуда все пошли, а теперь вот три страны.
Так ведь бесы, а не мы, растащили, мы немы.
Да, Горыныч, три главы, общим Богом мы сильны.
Бесы, бесы все со стороны, они пришлые козлы.
В поза прошлом к нам пришли, расползлись по телу вши.
96
Достоевский лишь один, всем нам  дурням говорил,
будет свара, всем твердил, а ко мне он заходил.
Мы же поняли друг друга, а другим, так-то наука.
Да и  врал, не с перепугу, я сказал тебе, как другу. 
Просто речь у нас такая, ты её ведь тоже знаешь.
Очень даже понимаешь, а, по матушке ты знаешь.
Нет по батюшке потом, разберём в стихе другом.
Я сегодня не завскладом, и на Райкина с оглядкой.
97
Райкин, Райкин тоже рядом, из музея для порядка.
Я за словом и в карман, там ведь шиш, да таракан.
Да и кукиш ещё там, я не дам тебе щелбан.
А на кукиш хрен ты купишь, ах, алтын, да и пятак.
Вам по-русски, иль в гопак, или мать вашу растак.
Я про пляс, не про рубли, знать в роду все болтуны.
До дуэли не дошли, все они запрещены.
Можно, да, на кулачках, в кулачке забор зажат.
Я не промах в тех делах, не валяйся ты в кустах.


      Часть девятая.  Я в те игры не игрок.

98
Славный сказ, закончить впору, я с тобой совсем не спорил.
Пушкин на ушко шепнул, да куме слегка мигнул.
Нет, не вру, ему кума, а мне крёстная она.
Знатно снова завернул, ты опять ушёл  в загул.
Я черту же подведу, ею сказку завершу.
Да, за морем не поймут, не по ним ведь сей хомут.
Гол раздет и не обут, там иначе все живут.
Сказ про нас с тобой дружок, ах, ты снова без порток.
И на всё опять готов, рот я снова на замок.
99
Кучеряво все живут, не работают, а пьют.
Пьют по пятницам, в субботу, пьют с утра перед работой.
Натощак и с похмела, когда тёща померла.
На крестины, именины, в день рожденья бабки Зины.
Пьют с устатку и, не евши, черти, что и чёрти как.
Всё опять несут в кабак, лишь бы повод погулять.
Глянь, там свадьба подкралась, снова песней разлилась.
У соседа, у подружки,  можно даже без закуски.
За углом и на вокзале и в пивной и ресторане.
100
На рыбалке, на охоте, пьют до чёртиков и рвоты.
И на улице в кусту, пьют ведь даже на посту.
Пьют, паршивцы не грустят, когда просится назад.
Так вся жизнь в хмельном угаре, а страна в сплошном развале.
Пьют, им бесы помогают, выпить снова предлагают.
И стакан вновь наливают, я про это точно знаю.
Мне Довлатов пробегая, глянь, Кощею наливают.
И Ягусе подлецы, а в заклад твои штаны.
101
Все потом блевать в кусты, ты мне в Штаты сообщи.
Пару строчек напиши, как живёте на шиши.
Не письмом, по телеграфу, и не трать ты зря бумагу.
И ещё чего-то мне, вдруг Чапаев на коне.
Он с картошкою в руке, шашка в ножнах не в чехле.
С ним Фадеев налегке, Петька с Анкой в стороне.
Им Буденный помешал, Щорса лысину видал.
Нет, вернее Ковпака, а война зимой была.
102
Маннергейма, нет, не взяли, просто вовсе облажались.
Я про то потом совру, Жуков, то совсем в другу войну.
Рокоссовский, как не знать,  Черняховский, очень жаль.
А Русланова мне спела, всё про бесов, как сумела.
Да и Зыкина мне тоже, чтоб я бесов не тревожил.
И что матом все лютуют и про Волгу мать родную.
Ей Бернес не дал допеть, а Утёсов досказать.
Он с Козловским, как не знать, мне про это не писать?
103
Так ведь бесы всё опять, мне бы надо промолчать?
И не надо мне мычать, мне корову поискать?
Да, доили, не меня, всю страну, раззява я.
Так ведь бесы, а не я, а у нас страна така.
Магомаев поддержал, а Шаляпина не знал.
Отс про это рассказал, с Левитаном он стоял.
С тем, что вечно с микрофоном, а Шаляпин с граммофона.
А с мольбертом, да, другой, он в музее, как живой.
Про Россию и запой, бурлаки, так-то другой.
104
Шишкин мне опять про шишки, ох набили много шишек.
Что живём, как чумовые,  очумела вся Россия.
Я тогда молчал совсем, был, как глух, а может нем.
Айвазовского узрел, Репин в руку кисть мне дал.
Кистенём я не махал, Огарёв мне помешал.
Мне простил мои грехи, он ведь в Лондон, я сюды.
Лишь Малевич про грехи и чего-то, про квадрат.
И что жизни я не рад, а что жизнь сплошной театр.
105 
Что наверно я игрок, я тогда упал в сугроб.
А быть может у порога, сатану рукой не трогал.
Так строкой задел слегка, он упал тогда с крыльца.
Не играл я с ним в козла, мне не надо про козла.
Я в те игры не игрок, ты не спорь со мной сынок.
Бесы снова на порог, я за шиворот их сгрёб.
Да взашей их и в сугроб, чтобы спесь с них сбить чуток.
Достоевский мне помог, с них разруха, а не прок.
106
Вот и весь о них стишок, длинен жизненный урок.
Мне поддакнул сам Ершов, озадачив, словом толк.
Толковал с тобой я долго, не про нитку без иголки.
Про страну, да про народ, что без нитки нет пальто.
Иль ты конь, да в том пальто, так дошло, иль не дошло?
Запрягают, правда, долго, зато едут слишком быстро.
Да, на тройке с гиком, свистом, бесы вроде, как артисты.
Персонажи есть ещё, я не бесами крещён.
107
В православии рождён, шпарю вам не про амвон.
А шарашу по порядку и не лезь ко мне с ухватом,
говорю вам правду матку и не надо всем про батьку.
Ах, опять не угодил, ты мне в глаз, да и подбил.
Под забор и угодил, нет и я тебя не бил.
Ты мне даже очень мил, водку я с тобой не пил.
И не с Дону, не с Кубани, ох, опять тебя достали.
Да и Шолохов не с вами, под землёй меня достанешь.
108
Он с Твардовским, как сказать и не надо мне про мать.
Деньги спёр какой-то тать, да и за море бежать.
Ох, не надо про колхозы, вынь из сердца ту занозу.
Ту любезную подругу, подтяни коню подпругу.
Да не мне, а Горбунку, я до дому поскачу.
А про время, я молчу, я ведь в нынешнем живу.
Ты напишешь, я прочту, если хочешь, подсоблю.
Или на ушко шепну, беса словом уколю.
109
А Высоцкий, да конечно, в мире ведь ни что не вечно.
Актуально, да, как прежде, ах не свежо, я невежда.
Ты живёшь своей надеждой, веришь в сказки ты, как прежде.
А Гагарин в небесах, черти в Гоголевских снах.
Там ещё сидели кто-то, хохотали до икоты.
До икоты, до упаду, я писал там с ними рядом.
В бок толкали иногда, а бывало и меня.
Ну, Россия, ну страна и держались за бока.


      Часть десятая.  А написанное в печку.

110
Да всё пальцем на меня, иль така моя стезя.
Сказка ведь не для меня, а в подарок от меня.
И не крал я там коня, то цыганские дела.
А телега во дворе, спёрли, да, кажись при мне.
Так я был тогда в избе и с бумагою в руке.
И не видел, кто и где, эй, Емеля, печка где?
Я с вопросом вновь к Балде, нет, ведь вру, Балда ко мне.
Кутерьма опять в избе, а все бесы по стране.
111
Галич вовсе мне сказал, когда мимо пробегал.
Что нарвусь я на скандал, фигу я в карман убрал.
Буду я тогда в опале и не надо мне скандалить.
Что был Бродский до меня и у них плоха стезя.
Что уймись дружок сердечный, да и Сахаров не вечный.
Солженицын, да, конечно, а написанное в печку.
Я стоял, моргал глазами, и язык прилип к гортани.
Маяковский молвил мне, иль Есенин не пример.
112
Челюсть брякнулась об пол, чёрт напомнил про забор.
А Войнович прямо в лоб, вру не в лоб, а прямо в глаз.
Власть соврать тебе не даст, сказ анафеме предаст.
Мне чернявая опять, аспид, сколько можно врать
и фуфло народу гнать, надо меру во всём знать. 
Я не прав так вы поправьте или вру всё понапрасну.
И лишь Богу только здрасьте, то в другой уж ипостаси.
Там ведь нету этой власти от неё ведь все напасти.
113
Я подумал, не сказал, да вот вам лишь написал.
Или снова я соврал, нет, не буду про скандал.
Да Крылов опять толкал, мне писать для вас мешал.
Райкин вовсе мне сказал, что на власть я начихал.
Он из Питера в Москву, знать вещички собирал.
Там его мудак достал, он мне сам всё рассказал.
Ну, а если вру без меры, то всем прочим для примера.
Вы давно не пионеры, а живём мы все прескверно.
114
Мне ворона, ты в эпохе этой первый.
Врать, горазд, как аспид верно, иль оболтус ты наверно.
Ты внучок, всех переплюнул, против власти снова плюнул.
Лишь бы ветер, да не в харю тебе дунул.
Мне чернявая сказала, сыр же лапою держала.
Не сегодня, не вчера, завтра встреча та была.
Там читали все меня, знать там всё не про меня.
Здесь я правду вам сказал, иль опять чего соврал.
115
На могилке постоял, не Крылова, на своей.
Эпитафия на ней, вспомнил бесов и чертей.
Прибежал домой скорей, ты мне рюмочку налей.
Всех помянем поскорей, там их нет, и день светлей.
Кочергой их всех за дверь и метлой из всех щелей.
Маяковский и Есенин про берёзки и про сени.
Я же вышел в коридор и на улицу во двор.
Мне там Лермонтов про Мцыри, про обитель и Россию.
116
Что-то снова про Кавказ, я в снегу тогда завяз.
Там Орловы, да Потёмкин, что-то стали про потёмки.
Про Петра, про Новый год, что шатанье и разброд.
Кто их нынче разберёт, Крым Россия ли вернёт.
Мне Суворов подсобил, он по Альпам походил.
Я в сугробе, нету сил, да багром меня тащил.
А Кутузов про Москву, нет Горчаков, или вру.
Он про Бисмарка чего-то, в воскресенье, иль в субботу.
117
Да он с Пушкиным в лицее, остальные помельчали
и в веках давно пропали, нет о них совсем печали.
А в Берлине и не раз, и в Париже очень быстро.
Получилось просто Бистро, мне казак об этом свистнул.
Не соврал, да, и Черчилля не знал.
Рузвельт вовсе не принял, а он в Ялту улетал.
Пугачёва,  что такого, Пугачёву не родня.
Да из Харькова она, иль она мне соврала.
118
Да народная молва, мне об этом же кума.
Тэтчер, да ещё жива, а мозгов уже нема.
Не писатель вовсе я, нет и даже не поэт.
Кто сказал вам этот бред, на меня опять навет.
Окуджава мне про песни, что сейчас пусты и пресны.
Что в культуре сплошь застой, а в умах сплошной отстой.
Ободзинский мне про водку, поддержал его Высоцкий.
Брякнув что-то про молодку, про Парижскую слободку.
119
Михалков, да тот, что младший, не пиши ты правду матку.
Глянь на жизнь, ты взглядом батьки, проживешь её в достатке.
Правда может и с оглядкой и ещё мне про повадки.
Нет, не дали по соплям, что советам их не внял
и что правду написал, хоть все сказки переврал.
Там и Лещенко с Кобзоном, что во Францию Аксёнов.
Вновь про думу и законы и что бесы некрещёны.
Винокур стоял на стрёме, на главе шута корона.
120
Ведь Россия без шута, вроде, как и не страна.
Так сказала мне сама, что до бесов рождена.
Ей ведь триста лет, не два, да с Крыловым всё она.
Сыр опять нам не дала, плохи знать в стране дела.
Ну, а Пьеха, как всегда, я спляшу тебе сама.
Я же слушал, да писал, а теперь и вам сказал.
Иль опять чего соврал, так немножко задремал.
День же к вечеру шагал.


      Часть одиннадцатая.  Мат ведь вовсе не одёжка.

121
А Булгаков мне про веру, что не надо лицемерить.
Что не хлебом мы единым, всё про прошлые годины.
Маргарита где-то здесь и от мастера привет.
Я же глазом не моргнул, про Воронеж намекнул.
А потом про Соловки и чего-то, про Кресты.
Про кота не говорил, или  я чего забыл.
День ведь к вечеру клонил, да и спорить нету сил.
Бес вокруг тогда ходил, сатане знать доносил.
122
Я глазком опять скосил, врать, совсем уж нету сил.
Мастер мимо проходил, мне сказал, чтоб не дурил.
Я его во след крестил, вру, вернее осенил.
Он поёжился слегка и сквозь землю, как всегда.
Вот такие блин дела, Фёдор в бок меня тогда.
Я спросил, а где махра, мне чернявая тогда,
что соврал я как всегда, да и спать уже пора.
Спорить я тогда не стал, я домой к себе шагал.
123
А Шагал мне про народ, что живёт сейчас, как скот.
И чего-то про Париж и что ты дружок свистишь.
Я засунул пальцы в рот, свистнул, думал, что поймёт.
Тут три молодца из лесу, свист им очень интересен.
Обокрали, обнаглели, и давай меня метелить.
Вспомнил я тогда метели, кулаком их пометелил.
В кулаках держал по ели, да на будущей неделе.
Они враз вдруг все взопрели, иль немножечко вспотели.
Я домой, они балдели.
124
Нет, опять приврал немножко, потерял тогда гармошку.
Иль скорее балалайку, ту частушку я не знаю.
Песни, те совсем с другого краю, нынче так не напевают.
Чаще морду набивают, да, руками все махают.
Не матрац и не подушку, я могу тебе на ушко.
Про твою жену, подружку, про соседку потаскушку.
Про твою, не про свою, снова правду, или вру.
Про страну соседку слева, ту, что ближе к Могилёву.
Справа тоже все неправы, там межа и кочка снова.
Иль соврать тебе по новой, чтоб по кайфу, да и клёво.
125
Нет, я вовсе не каналья, а страна давно в упадке.
Нету в ней совсем порядка, да, когда пришла разрядка.
Крыша сьехала слегка, ну а мне домой пора.
Мне ворона не кума, Достоевский, а не я.
Что я шороху нагнал и опять я всё соврал.
Так я сказку ведь читал, а ты слушал, да молчал.
Замечанья иногда и что спорил как всегда.
Ты гуляй, мне спать пора, приходи ко мне с утра.
Ну, бывай! Пока! Пока! Не толкай меня с крыльца.
126
Я в снегу лежал тогда, иль пригрезилось слегка.
Кто-то дал мне тумака и сказал раззява я.
Нет, вернее недотёпа, по дороге я потопал.
Вру, вернее, побежал, Меерхольда повстречал.
Он про Данченко чего-то, что пора и мне работать.
Что баклуши бить не надо, врать с умом всегда мне надо.
Спорить я тогда не стал, бес меня совсем достал.
Иль скорее сатана, ведь бардак его дела.
127
Станиславский, не сердись, поскорей браток уймись.
Я про цирк по всей стране, я не клоун на ковре.
Что житья ведь нет нигде и жульё по всей стране.
Гумилёв про ноосферу, что я лезу не в те сферы.
И что вру совсем без меры, буду битым для примера.
И что вру я слишком верно, что в стране давно уж скверно.
Я ему про Магадан и про старый чемодан.
Про историю страны и что все в стране немы.
И что корни знать должны, что пора отдать долги.
128
Про Лужкова сдуру брякнул, он тут мне слегка поддакнул.
Что его я озадачил, удивился, даже крякнул.
Кумовство, сказал повсюду, да и за морем паскуды.
Тырят ведь во власти всюду, все одним болеют зудом.
У воды, да не напиться, здесь ведь можно и свихнуться.
А не то чтобы споткнуться, как же тут не матюгнуться.
Глядь, кругом всё те же лица, я не буду материться.
А народ уж век поститься, сатана же веселится.
129
Нет вернее рожи, хари , что повылезли из хмари.
И свиные рыла тоже, ах не надо и попозже.
Так и хочется по роже, здесь я вовсе не прохожий.
Вам сказать об этом позже, бес ведь нынче осторожный.
Он как ты и тот прохожий, он на нас, совсем похожий.
Мат здесь вовсе не поможет, ошарашить, да, поможет.
Он обличьем, как и мы, только мы уж век немы.
Задурил он нам мозги и дороги в никуды.
130
Так дороги, дураки, вот проблемы у страны.
Век на службе сатаны, ну приплыли блин все мы.
А Никулин звал к себе, клоун нынче не в цене.
Эквилибра я не знаю, так немножечко болтаю.
Да словами всё играю, их вот в строки собираю.
И жонглирую немножко, всё словами осторожно.
Мат ведь вовсе не одёжка, на кафтане не застёжка.
За слова опять в тюрьму, как в тридцатых загужу.
131
Снова правду или вру, власти нет, не угожу.
Эки дивны времена, знать всем правит сатана.
Рот прикрыть и мне пора, иль зевнуть, как спать пора.
Иль диктатор у порога, что в острог опять дорога.
Иль напрасна вся тревога, я строкою власть не трогал.
Нет, ведь худа без добра, я про наши времена.
Ты бывай, а мне пора, завтра мне вставать с утра.
Я к скотине как всегда, да навоз опять с утра.


     Часть двенадцатая.  Азиопы.

132
Мне Крылов опять привет, от чернявенькой совет.
Понял, спору вовсе нет, мне держать за всё ответ.
Из России всем привет, это сказ, а не совет.
Санька Пушкин молвил мне, ай да Лео, сукин сын.
Ну и сказку ты сложил, сам себя перехитрил.
И Тарас замолвил слово, да Шевченко, знаешь ты хохла такого.
Знамо дело, что толковый, да и я не бестолковый.
Подтвердил и Грибоедов, что в России, прежни беды.
Да дороги, дураки, бесы издали пришли.
Много бед нам принесли, метастазами пошли.
133
Сказка грустная немножко, да и жизнь наша не мёд.
Правду матку, да без мата, он сказал, народ поймёт.
Если кто и донесёт, то он гнида, да и вошь.
Это сказка и всё ложь, её песней не споёшь.
Фима, Фима с Магадана, не латыш, да и не мама.
А Одесса, как невеста и в Ростове только папа.
Не по совести живёшь, а живёшь ты по понятьям.
С воровскою шайкой братьей и не надо пояснять.
О грехе напоминать, иль, куда опять послать.
134
По Фамилии Шифрин, знатный ныне господин.
А поёт, так не один, послезавтра заходил.
С ним ещё там кто-то был, да за всем не уследишь.
Да Жванецкий, не из немцев, из евреев.
Ах, сатирик с иудеев, он с Одессы, чуть правее.
Ну, а в Северной,  как прежде, да, хохлушка, не из местных.
Нет, не немка, ни с чухонцев, да в фаворе при дворе.
Из посольского приказу, а царицей, нет, ни  разу.
А чернявая зараза, прокричала всем и сразу.
Нет на то сейчас указа, я могла сказать бы сразу.
135
А медведи есть в стране, много, партия уже.
И всё больше казнокрады, нет, не сяду с ними рядом.
Гризли, те всё больше в Штатах, а у нас Грызлов с палатой.
Да из Северной, молчу, аж на самом на верху.
Из деревни, как и все, он из Купчино вообще.
Да, земляк, кажись и мне, только я ведь при говне.
В Кремль и вовсе не вхожу, рожей, я не подхожу.
Про Распутина,  ах, Путин,  он не ровня вовсе мне.
Я в деревне, как и все, он из Питера вообще.
136
С ним ещё там много есть, мне их всех не перечесть.
Иль земляк маленько есть, Питер весь не перечесть. 
Да, из Питера известно, все в Москву на бал, как прежде.
Ох, стары и ни невесты, мне и вовсе там не место.
А столицы две известно, из-за моря много бесов.
Губернаторы крадут, как поймают, так скажу.
Я ведь в сказке только вру, дай соломки подстелю.
А полпредов просто пруд, да, чего-то волокут.
137
Все весёленько живут, а народ, как мухи мрут.
Гоголь шнырит где-то тут, ну а бесов, просто пруд.
Прокуроры честь блюдут, то за морем, а не тут.
Не по ним знать сей хомут, бесы вон на бал идут.
Не сочтешь ли ты за труд, где нормально и не пьют.
Где не тырят, не крадут и без стука все живут.
Нет, сынок, мне не знакомо, я всё чаще со скотиной.
С разной прочей животиной и не надо плётью в спину.
138
В мире всё всегда едино, ведь и за морем скотины.
Нет, не все, не до единой, на то разные причины.
Исключенья, есть известно, да для правила, как прежде.
А у нас всё чаще бесы, чёрт за яйца б их подвесил.
Достоевский снова мне, Пушкин рядом в стороне.
Вспомнил я, браток, Бирона, нет, ошибся, то из Питера Миронов.
Он мне вовсе не знакомый, много дел всегда по дому.
Вновь на дереве ворона, разбрехались мудозвоны.
139
Нет такого ведь закона, нам сказала, как с амвона.
Тырят, тырили и будут, а про вас все позабудут.
Вся страна, как халабуда, все раздеты и разуты.
Здесь не долго, и до смуты, так всё бесы воду мутят. 
Кормят дрянью и дерьмом, из-за моря, что везём.
Мне Филатов невзначай, то правителей печаль.
И дерьмо совсем не мёд и народ от дряни мрёт.
140
Кто от дряни не помрёт, тот до старости живёт.
А в полях бурьян растёт, скоро век уже грядёт.
Вновь чернявая печально, нет и вовсе не нахально.
Промотали всю державу, спёрли даже и канаву.
Веселилися на славу, где найдёшь таку забаву.
Растащили, промотали, перестройкой всё назвали.
Чёрт на лавочку присел, на ворону поглядел.
Здесь я вовсе не у дел, я на дверь тогда глядел.
141
Дверь, что стырили с петель, бес за море без петель.
Окна тоже нараспашку и сквозняк содрал рубашку.
Сдёрнул даже башмаки, а портки пешком ушли.
Гол, раздет и не обут, дело к вечеру идёт.
Бес на шею мне хомут, сатана уж с плёткой  тут.
Сатане, я про права, плеткой он мне вдоль хребта.
Вся теперь моя страна, сатана, смеясь, сказал.
Плёткой вновь мне по хребту, бес мне в зубы вдел узду,
плугом берег я пашу, потихонечку пержу.
142
И на мне, как на быке, пашут берег, я в ярме.
Бес с уздечкою на мне и орёт мне, цоб-цобе.
Весь в коросте и в дерьме, с голой сракой, как и все.
Пёрнул в харю сатане, он ведь мордой в жопу мне.
Пёрнул с голоду, с устатку, или вру я сильно хватко.
Бес заёрзал на спине, сатана промолвил мне.
Срать не хош, не мучай жопу, мне не надо про Европу.
Ты, не я, ведь с голой жопой, за сохой он сволочь топал.
Что там тоже остолопы, промычал я ненароком.
И по берегу галопом, плюнул с горя на Европу.
Знать мы братцы Азиопы, жить нам вечно с голой жопой.
Или бесы все с Европы, к нам прокрались ненароком.


      Часть тринадцатая.  Православный, иль с цыган.

143
Что я вру, так Бог осудит, нет, не надо, не засудит.
Просто нас тобой рассудит, вдруг Россию кто разбудит.
И что всё переиначил и не надо тебе сдачи.
Что я вру и что паскуда, перебита вся посуда.
И по морде мне тогда, а я сдачи, что тогда.
Сдача вовсе не нужна и по старому, шпана.
Чёрт на стреме, а не я, что я снова всё соврал.
И что горькой перебрал, нет, я вовсе не нахал.
Просто правду или врал, ты читал, а я писал.
144
Нет, я перенедопил, ах, Задорнов, с ним я вовсе не дружил.
Хотя внешне очень мил, он ведь в Риге вроде жил.
Нет, он вроде не с армян, по фамильи  Петросян.
Православный, иль с цыган, спёр у вас вчера баян.
Нет, я в харю вам не дам, знамо дело передам.
Ах, так ты уже в бегах и что мне ногою в пах.
Я по яйцам, что тогда и причём тогда Балда.
Как Емеля и всегда, иль послать тебя куда.
145
И что круглая Земля, чёрт принёс опять сюда.
Что наверно ты земляк и что врёшь мне просто так.
Бесы  есть, конечно, да, Достоевский, а не я.
Он мне вовсе не родня, да, наверное, земляк.
Ты нарвался на кулак, в кулаке забор зажат.
Так темно, да и не видно, вовсе даже не обидно.
Ах, я снова, да и быдло, это кровь, а не повидло.
Что под глазом фонари, так не видно ведь не зги.
146
Не фонарики, фингалы, экий всё же ты упрямый.
Сладу нет с тобою право, ты налево, я направо.
Не ложись, ведь там канава, да заросшая бурьяном.
Так и вся наша держава, то бурьян, а то канава. 
Переправа, переправа, так не справная держава.
Перепрыгнешь чрез канаву, а мосток он где-то справа.
Да обидно за державу, так ведь с властью нету сладу.
И не пил я с ним на пару, Верещагин, да по праву.
147
А таможня, нет, не рядом, за забором, за бугром.
Тащат нечисть все в наш дом, да весёленько живём.
А дорога, просто прямо, нет, не пьяный, а усталый.
Просто встал сегодня рано, да страна с таким изьяном.
Так расстанемся друзьями, я хочу сегодня в баню.
Я тихонько приподнялся, в путь дороженьку собрался.
Власть за пояс меня шасть, туз козырный, да не в масть.
148
Снова я не угадал и наверно бы пропал.
Мне Ершов пинка поддал, я на берег вновь упал.
Землю носом пропахал, а народ всё хохотал.
Знатный вышел карнавал, да и ты ведь там бывал.
Харю я твою, видал, ты под локоть нос совал.
И писать мне всё мешал, я забацал, ты читал.
Не совал, да нет, не ври, да всю правду мне скажи.
И не надо про шиши, мне до бани бы дойти.
149
А в замок глядел ведь ты, а на скважине следы.
Да и нос вон весь в грязи, он ведь в краске от двери.
Да замочек взад верни, эх народ родной страны.
Или черти все они, нет наверно земляки.
Лучше я перекрещусь, да домой к себе вернусь.
Мне бы с плеч, да сказки грусть, эх Россия, моя Русь.
Я без сил к себе плетусь, Грибоедовская Русь.
Нищий, гол и не обут, ну, а бесы, бесы тут.
Мне два д.. наводят грусть, я иду слегка чешусь.
150
И лишь мелкий домовёнок, я знавал его с пелёнок.
Нет, он вовсе не чертёнок.
Свет зажёг в моей избе, колокольцы в стороне.
Нет не тройка, не ко мне, я чрез поле, да к себе.
Здесь и сказочке конец, кто читал, тот молодец.
Ну, а мне от вас совет, так продолжить или нет?
Нет, не буду продолжать, надоело просто врать.
Домовёнка, кто-то хвать, а во тьме не написать.
Спёрли даже и фонарь и кругом всё темень хмарь.
И по морде, как и встарь, знать кого-то я достал.
Хоть все сказки переврал, иль себя ты в них узнал.
Мне за это и поддал, ну ты прямо и нахал.
151
Я в потёмках в морду дал, кулаком, не на повал.
В кулаке забор держал, все упали, я шагал.
Спать к себе на сеновал, или я опять соврал.
Нет не с бани, а с прогулки, шёл домой по переулку.
И не надо про Алтай, я тебе не дед Щукарь.
Евдокимов, да известный, помер, Царствие Небесно.
Знать кому-то было тесно или надо его место.
Врать, конечно, надо к месту просто так неинтересно.
Да мне всё всегда известно, я народ, а не невеста.
Нет, совсем чуть, чуть я вру, так ведь в сказке я живу.
Не напрасно хлеб жую, хочешь, я ещё совру.


      Часть четырнадцатая.  Станут ясны образа.

152
Знать стезя моя такая, иль харизма, кто же знает,
в сказках жизнь страны иная, не обедал точно знаю.
Ну, а то, что переврал, то Крылов всё в бок толкал.
Ведь не скажешь, что нахал, Пушкин на ушко шептал.
Гоголь тоже рядом был, он с Бажовым тих и мил,
мне про время говорил, кто дурил и где блажил.
Про эпоху, про людей, что похожи на чертей.
Сказке ты моей не верь и на времени проверь.
153
Приложи лекало сказки, на страну, как на раскраску.
Станут ясны образа, у кого олень рога.
И кто тырил втихаря, кто и жизнь совсем за зря.
Кто плясал под дудку власти, кто в страну тянул напасти.
Ну, а кто и без порток, ох, прикрыть бы мне роток.
Правду видит только Бог, то не мой, его чертог. 
Ты про что сыночек снова, сказка жизни ведь основа.
Иль  соврать  тебе по новой, что ж такой ты бестолковый.
154
Ты мне вовсе не указ, ах, анафеме предашь.
Так ведь я не граф Толстой, шёл бы ты к себе домой.
Я больной и головой, а забор он под рукой.
Что с того, что он чужой, я и вовсе и шальной.
Чёрт идёт всегда за мной, бережёт он мой покой.
Знамо дело не с тобой, мне не надо про запой.
Ах, споили всю Россию, как поили, веселились.
Да теперь вот спохватились, или вы не похмелились.
155
Пьют холеры и без меры, иль для мира все примером.
Все рабы вокруг пьяны и к работе не годны.
Их везти с другой страны, вымрут, сволочи они.
Без рабов ведь нет страны и хоромы все в грязи.
Ни туды и ни сюды, так ведь бысы, а не мы.
Размножаться не хотят и кругом один разлад.
Из-за моря всякой дряни и страна чернеет сразу.
Вот вам дьявольский расклад, бесы знамо, где сидят.
Или я опять соврал, нет, немножко недоврал.
156
Плебс опять, как в древнем Риме, хлеба, зрелищ и рабыню.
И чтоб всё в одной корзине, чрез дорогу в магазине.
На природу, на шашлык, а иначе власти вжик.
А по нашему, кирдык, вилы в бок и власти пшик.
А родня, одна херня,  ведь предаст средь бела дня.
За понюшку табака иль за рюмку с кабака.
Маму родную продаст и жену в придачу тоже.
Чёрт здесь тоже не поможет, ведь его в заклад заложат.
Купят, снова продадут, а барыш с тебя сдерут.
157
Да и бесы не из ваты, во плоти и зело хватки.
Шнырят все они по миру, вот из телика в квартиру.
Глядь дурят уже тебя, а до кучи и меня.
Или я соврал чуть-чуть, или бесы уже тут.
Вон толкнули в бок меня, вот и пасквиль на меня.
Вот доносик настрочили и теперь не на меня.
Кто читал и на тебя, ты раззява, а не я .
Знамо круглая Земля, иль во власти сатана.
Прибежал и к вам сюда, да кажись позавчера.
Не за пивом  и не воблой и не старою оглоблей.
Прибежал, чтоб вас обуть, всё за море умыкнуть.
158
Вы смекалистый народ, золотишко он возьмёт.
Нет не то, что с Магадана, с туалета, иль из ямы.
Чем земельку поливают, он же глупый я-то знаю.
Да куриного туда, можно даже два ведра.
Он ядрёный, я-то знаю, аж железо проедает.
Что пахуч, так то не страшно, можно в бочку из под кваса.
Бесу всё златым запасом, да отдайте, в добрый час вам.
Можно даже и покруче, так ведь жаль навозной кучи.
Удобренья не купить, без навоза не прожить.
Пусть попробует отведать, на себя его навешать.
Прогорит до дыр бедняга, знать ядрёная бодяга.
159
Мы же может, отдохнём, да порядок наведём.
Нам же дорог отчий дом, что мы Родиной зовём.
Бес, конечно, не крещён, не поймёт он, что почём.
Он, конечно же, пахуч, а местами и вонюч.
Так не в этом вовсе суть, он разъест и беса суть.
Срать горазды все мы братцы,  в будни праздники и святцы.
Так спасём мы всю страну, я вам тоже помогу.
На горшке уже сижу, нет, черту не подвожу.
Я попозже вам скажу, а пока сижу пержу.


      Часть пятнадцатая.  Поимели весь народ.

160
Срать привыкла вся страна, срут вон даже на меня.
Срёт начальник на тебя, на жену твоя кума.
Ты тишком соседу снизу, он молчком ответно в среду.
Тёща сватье на неделе, жёнка свёкру поднабздела.
То её ведь лично дело, ты глядел она пердела.
Вся страна и друг на друга, на соседа, на подругу.
А на бесов то когда, иль сдурела вся страна.
Всю страну уже засрали, или вам её не жалко.
161
Лучше бесу бы отдали, меньше было бы печали.
И не надо скипидара, или вы в хмельном ударе.
Так ведь бесы всё мешают, по стране всё шнырят, шарят.
И кругом всё рожи, хари, что повылезли из хмари.
Вся страна опять в ударе, кризис нам не обещали.
Из-за моря к нам прислали, не наложным платежом.
Не дырявеньким рублём, а зелёною бумажкой.
И обули всех, как в сказке, иль не знали вы про басни.
Фёдор вновь с тирадой мне, я же раком при сохе.
162
Фёдор, я не знаю, как сказать, чтобы мне, да не соврать.
Сатана, не кум, не мать, власть любая есть напасть.
Ах, анархия тогда, скажет ежели балда,
иль свихнулся  кто с ума, иль родился без ума.
Демократия, конечно, сей вопрос, как жизнь есть вечен
и ответ не безупречен, я ведь тоже не безгрешен.
Власть тогда лишь хороша, коль её болит душа.
О народе, о тебе, о житье в родной стране.
Если тырит и крадёт, а народ же гол идёт,
то не власть, а сплошь разброд.
163
Знать диктатор вновь придёт, прекратить, чтобы разброд.
Фунт изюма всем нам в рот, а быть может эшафот.
Мне чернявая вчера и не кум и не кума.
Та, что басней рождена, да с Крыловым всё она.
Вот такие брат дела, ты бывай, а мне пора.
Сказке этой нет конца, она жизнью названа.
Если есть ещё вопросы, так к вороне все запросы.
Я поеду к эскимосам, посмотрю на их торосы.
А столицы надоели, там давно все оборзели.
Нет на них опять Емели, карачун страну имеет.
164
Знать без брода влезли в воду мы за мнимою свободой.
Влезли раз, потом второй, значит, глупы всей страной.
Бес внушил, и мы пошли к сатане в его силки.
Растеряли, что имели мы без памяти на деле.
В день сегодня, всю неделю, всё пропили и пропели.
Скоро век, как сбиты с толку, ищем мы в стогу иголку.
В тёмной комнате кота, где не видно ни шиша.
Надо быть, а не казаться, значит надо нам проспаться.
Да за ум, наверно, взяться, нет, не надо похмеляться.
165
И рассольчику пора и не вечером, с утра.
Нам без веры жить нельзя, Достоевский, а не я.
Карачун вернуть ребяткам, крупным, мелким бесеняткам.
Сатане его вернуть, а иначе не вздохнуть.
То не наш Российский путь, этой сказки в этом суть.
Иль Емеле намекнуть, мне бы щуку не спугнуть.
Сатане на лапу дал, а иначе бы пропал.
Я пол берега вспахал, бес на стрёме постоял.
Золотишка отвалил, нет, вернее навалил.
Пуда вроде полтора, а короче, два ведра.
И по нашенски, говна, навалил не видно дна.
166
Нет не много и не мало, срал в ведро из дачной ямы.
Срал с полчасика наверно, или вру совсем без меры.
Да с сохою, это верно, Фёдор их спугнул наверно.
Он с вопросом подошёл, что есть власть и что закон.
Сатана с говном ушёл, я с рождения крещён.
Бес слинял, я не заметил, на вопросы я ответил.
Был не день, а к ночи вечер.
Нет, не я за всех в ответе, от чернявой всем приветик.
Срать горазды все на свете, стар и млад и даже дети.
167
Достоевский, да Ершов, наплели немало слов.
Пушкин дверь, да на засов, не видать бы вам стихов.
Все хотели перестройку, поимели лишь попойку.
Поимели весь народ, кто богатенько живёт.
А народ же гол бредёт, злость в копилочку кладёт.
Вышла просто перестрелка, у бандитов, как на стрелке.
Соловьём вам  басни пели и Крылов здесь не при деле.
На печи вы все сидели, печь ушла в снегу Емеля,
с голой попкой и без дела, щука с проруби глядела.
Кризис сказкой по стране и с Русланом в бороде.
Ах, народ, так знамо где, вновь с бутылкою в руке.
Иль в канаве, да в бурьяне, как обычно после бани.
168
Пугачёв здесь не причём, он ведь был уже царём.
А Ермак рассказал мне про кабак, что в Сибири всё не так.
Разин, да кажись казак, не носил я вовсе фрак.
Бес в Европе был рождён, революцией крещён.
Нет не верой, а идеей, он ведь вроде с иудеев.
Немец, правда, помогал, труд его потом издал.
Или я чего соврал, Достоевский мне сказал.
Соплеменники втащили и страну раз прокутили.
А потом второй разок и ты снова без порток
славный русский мужичок, рот я снова на замок.


      Часть шестнадцатая.
  Кто же нам напасть накликал.

169
Повзрослели, поумнели, сатане не надоели.
Ложь листком простым от фиги, а народу просто фига.
Кто же нам напасть накликал, нам все глазоньки обсикал.
На вопросы я ответил и не я за всё в ответе.
Да немножечко приврал, Достоевский доконал.
Чтоб я правду и не врал, нет, вернее задолбал.
Здесь как вроде точку надо, так в стране ведь непорядок.
Непорядок и бардак, деньги за море мудак.
170
И в стране сплошной развал, он на Родину чихал.
Вру, вернее, наплевал, иль, быть может, насморкал.
Харкнул сволочь, всё растёр, вот и весь здесь разговор.
К сатане он всё упёр, знатный вышел заговор.
Я к скотине, как всегда, ты бывай, а мне пора.
Да навоз, как и вчера, мне корова насрала.
Так и вся наша страна, вилы в руки брать пора.
Да почистить нам конюшню, отскрести народа душу.
171
Беса вилами с сарая, что страною называем.
Или реку перекрыть, как Геракл нам дом промыть.
Он как вроде бы конюшни, как у Авгия по уши.
Нет не кровушкой народной, наш народ сейчас свободный.
Что молчит так до поры, а потом вдруг в топоры.
Ты его браток не зли, чтобы не было беды.
Супостата справь за море, чтоб народ не беспокоить.
Нам не надо снова горе и не надо со  мной спорить.
172
Это сказка, не подсказка что похожа так на басню.
Не совет и не чей-то пьяный бред, от народа вам привет.
От чернявой, от Крылова и от Лео растакого.
Надо жить начать по новой, иль читайте сказку снова.
Иль соврать тебе по новой, что ж такой ты бестолковый.
Повторил не я, Каркушка, да Крылова то подружка.
Целый день ведь мне на ушко, да болтлива, как старушка .
Петр мне что-то про острог, под Полтавой кто утёк.
173
Кто предал, продал, страну, за понюшку табаку.
Катя, что Суворов занемог, Севастополь кто вернёт.
И что кто-то наплетёт и всю сказку переврёт.
Да Донской чего-то тоже, я скажу об этом позже.
Невский тоже рядом был, демократию хвалил.
Грозный, молча всё стоял, знать опричников сбирал.
Ломоносов про науку, что за морем недоучат.
Менделеев мне про нефть, что транжиры нынче все.
174
Нефть ведь вовсе не дрова, иль мозгов у нас нема.
Иль приврал немножко я.
Лажу порешь ты дружок, что Россия без порток.
Лажанулся, поскользнулся, нет, не просто кувыркнулся.
Пузом брякнулся в строке, без штанов и весь в дерьме.
Врёшь поганец всё в стихе, Достоевский снова мне.
Будешь битым ты везде, по России по стране.
Или лохи вся страна, или врёшь ты, как мастак.
175
Или я неправ наверно, а ты мастер слова первый.
Самобытный, это верно и всем прочим для примера.
Написал ты слишком гладко и словечки не загадки.
Так в народе говорят, да, согласен, стар и млад.
Нам не надо этой скверны, а про бесов, да, всё верно.
Врать горазд, ты в этом первый, или вместе всё наверно.
Разругались в пух и прах, через миг опять в друзьях.
А каркуша, вот паскуда, через раз, что я зануда.
176
Краснобай или болтун, или чаще всё же врун.
Пустобрёх и пустозвон и чего-то про амвон.
Ты не тлеешь, не горишь и про жизнь ты всё свистишь.
Ты с три короба наврал, всю Россию обосрал.
Сказку Бог тебе простит, а народ ведь освистит.
Сатана задаст те жару, бесы сварят в самоваре.
Я к Крылову, быть беде, мне не быть в его котле.
Это просто русский раж, по-простому же кураж.
177
А Куприн, не обращай, не твоя это печаль.
Жару бесам ты поддай, а на свист не обращай.
На него ты начихай и меня не забывай.
Я чихнул разок другой, вновь корыто предо мной.
Знать и мне пора домой, там заждался домовой.
Сатана из под листа,  харей, что на подлеца.
Бес в ребро из под тишка, знамо дело не с проста.
Я же их строкой своей, в ад отправил поскорей.
На тот свет, а не в музей, мне поспать бы поскорей.
178
Так нам деды завещали, что без веры нет морали.
Нет и правды на Земле, будет бес по всей стране.
И во всей своей красе даже в рясе при кресте.
Так ведь бесы баламутят и народу мозги крутят.
Мне Ахматова тогда, помню было, как вчера.
А Цветаева, не надо, что от бесов непорядок.
Ахмадулина, грозит, и писать мне не велит.
Я чего-то ей про скит, кто на лавке нынче спит.
179
А она мне про застой и что ныне перестрой.
Я чихнул тогда немножко, поглядел опять в окошко.
Темень там хоть в глаз коли и не видно ведь ни зги.
Лишь на стёклах пузыри, знать от капелек воды.
Ручку взял вам написал и затылок почесал.
Снова правду иль соврал, мне никто не подсказал.
Дреманул и носом клюнул, иль наверно я подумал.
И писать я передумал.
180
А Державин с Тредиаковским мне чего-то про подковки.
Что страна, как охромела, что копыта по льду едут.
Невозможно тпру и ну, а возница пьян, в снегу.
Санки едут на боку, тройка без толку на льду.
Колокольцы разболтались, близ Валдая санки встали.
Их бы надо починить, да ведь некому чинить.
Спит возница в стельку пьяный, мимо кузницы промчали.
И кузнец давно в печали, ведь и кузню разобрали.
181
Спит страна, пьяным пьяна, на колесах и с утра.
Всех трясёт, колбасит мелко, завалилися гляделки.
Глядь, не дышат подлецы, и все шприцы, глянь, пусты.
На телах так сплошь жгуты, под глазами синяки.
И вокруг кресты, кресты, и все улицы пусты.
Я попробовал креститься, бес тут сразу объявился.
Посмеялся надо мной, в ад попёр их всех гурьбой.
Да уж век их слышен вой, глянь, идут и за тобой.
182
За твоим сынишкой, дочкой, лезут бесы через строчку.
Лезут, жатву собирают, нет, совсем не унывают.
К сатане их отправляют, урожай всё возрастает.
Сатана не унывает, и лишь я по ним вздыхаю.
Нет, ещё не подыхаю, да и вам не пожелаю.
Бесам палки я в колёса, да воткнул, стихом без спроса.
Строчкой дал им по соплям, сатане, так по зубам.
Эй, Емеля, где ты там, иль ты щуку потерял.
183
Достоевский снова мне, много бесов по стране.
Обратись ка ты к Балде, пошукай, его в строке.
Нет, вернее к Пирогову, он на счастье нам подкову.
А от Павлова возьми,  да, собак ты натрави.
Брызнул он слюной своей, это правда, мне поверь.
Я затылок почесал, глядь пред Бехтерем стоял.
И строку я перепутал, или бес меня попутал.
Бехтерева сложно перепутать, он про мозги много пудры.
184
Что мозги народа мудры, и что бесы все паскуды.
Глюки, так по всей стране из стен, как руки.
От колёс, и от дурмана, и от разного обмана.
Так страна давно с изьяном, глянь, Горыныч со стаканом
Всем нам мозги надо вправить, жаль извилин не добавить.
Иль поминки по стране, встанут враз во всей красе.
И кирдык тогда стране, на потеху сатане.
Молвил он, я записал, а теперь и вам сказал.
185
Если что и переврал, так ведь бес писать мешал.
И ещё там кто-то были, не запомнил их фамилий.
Я склонился над тетрадкой, кто-то стукнул мне лопатой.
За спиною прошипел, на себя бы поглядел.
Поглядел, держу тетрадку, точно, верно, вверх тормашкой.
А пишу, как вроде складно, потерял я промокашку.
Вот чернильница при мне, здесь и сказочке венец.
Понял, спору вовсе нет, ты прочёл и молодец.
186
Ах, ты тоже весь раздет, кто-то стырил твой обед.
Да и ужин ещё тоже, на меня ты да похожий.
Нет, я вовсе не прохожий, так поэты все ведь схожи.
Да мозгами, а не рожей, неуклюжий, да немножко.
А со властью осторожно, им всегда везде всё можно.
Нам же очень осторожно и почти ничто не можно.
Прав конечно это верно, а ко власти нету веры.
Да ведь врут они без меры, обещают это верно.
187
А про Кащенко не надо, там совсем другой порядок.
Мне Вишневский, не дури, мазью маж, пройдут они.
На спине все синяки, да рубаху задери.
Чёрт их тоже забери, славно били, ну иди.
Я поднялся, попрощался, а теперь и к вам подался.
Бес пред носом вновь промчался, вновь язык мой зачесался.
Нет, за ним я не пошёл, я домой тогда ведь брёл.
А на бесов, да я зол, ведь не в этом жизни соль.
Ты дружок опять про спор, так я вовсе не Егор.
Объегорил, что такого, так ведь я дошёл до дома.
Ты как прежде всё на стрёме, мне чего-то про Ерёму.
188
Я-то братец про Фому, ах щелбан, Балду зову.
Ты скажи потом попу, здесь я правду и не вру.
Нет, попозже напишу, я ведь спать и не шучу.
Постели скорей постель, тяжел был сегодня день.
Я калиткой в доме щель, там, где раньше была дверь.
Из забора своего, растащили падлы всё.
В щель из дома на крыльцо, или вам соврать ещё?
Ну, а то, что подустал, так ранёхонько я встал.
Видишь, сколько написал, всю Россию здесь собрал.
Спать придётся натощак, ведь в России всё не так.
И по-прежнему бардак, нет, вернее кавардак.


      Часть семнадцатая. Эпилог.
  Закричали петухи.

189
Закричали петухи, полночь, бесы в дом вошли.
Все полезли в щели, дыры, а за ними и вампиры.
Вурдалаки, упыри, ведьмы, черти, все хмыри.
Все по дому, по углам, бродят голы, стыд и срам.
Ищут пятницу в субботу, все без дела и работы.
Я кружок вокруг стола, мелом, Лёля мне дала.
Ни сегодня, ни вчера, а кажись позавчера.
Знать я бесам надоел, сатана мой сказ узрел.
190
Тянут руки и клешни, клацают зубёшками.
Я на них кладу кресты, сказ прикрыл ладошкою.
Вот такие чудеса, да с зари и до темна.
Или я опять соврал, иль эпоху я проспал.
Сказ об этом написал, да и ты ведь там бывал.
Ты об этом тоже знал, как тихушник ты молчал.
Эх, народ родной страны, или вы совсем глупы,
Или слишком вы  умны, мне читать или уйти.
Пушкин мне, ты не дури, пару строк ещё прочти.
Сказку надо завершить, в ней ведь надо жизнь прожить.
И продолжил говорить.
191
Всё без проку, и без толку, и не в лад, и не в попад.
Ты, как джокер средь поэтов, глядя в карточный расклад.
Бросил сказку, все затихли, и игра вдруг прервалась.
Ты писал, а мы смеялись над тобой и над собой.
А закончил, зарыдали над своей родной страной.
Сказ конечно очень верный, Бог простит твои грехи.
Посмеялся ты над нами, ох, как злы твои стишки.
Всех на дыбу ты поставил, здесь мы в мире не одни.
192
Ты не первый, не последний, а один из нас дружок.
Стих о жизни очень верный, знать, его уж пробил срок.
Что сказать тебе, любезный, знать, пробили здесь часы.
Бес, конечно, всем известен, иль иссякли его дни.
Пушкин, так мне на прощанье, джокер вынул с рукава.
Сказ твой вроде завещанья, пусть читает вся страна.
Я немножко растерялся, карту взял с его руки.
Сдуру я моргнул глазами, а его и след простыл.
193
Достоевский предо мною, хмурит брови, как всегда.
Я игрою недоволен, ты похож на дурака.
Всю страну перелопатил, и не пойман сатана.
Вот он джокер, тот проклятый, на держи, а мне пора.
Джокер взял слегка помятый и в руках его верчу.
Сатана мне неприятен, ну-ка Фёдора спрошу.
Глазки поднял, осмотрелся, а его ищи, свищи.
Снова утро, а не вечер на дороге я один.
Да два джокера в карманах, знать не сон всё это был.
194
Ветер свищет и позёмка, небо в рваных облаках.
А на дереве ворона глазом косит на меня.
Карр сердитое раздалось, волк скакнул мне под коня.
Тройка взвилась от испуга, коренной аж на дыбы.
И по полюшку помчала, меня в саночках судьбы.
Снова кочки, буераки, в санки снег из-под копыт.
Да в лицо колючим снегом, как знамение судьбы.
Волки стелются по снегу и в оскале пасть блестит.
Безоружен я, как деды, лишь дубину прихватил.
Разбудил их дедка леший, знать ему не угодил.
Иль я бесов снова тешил, к сатане играть спешил.
195
Вам я вновь не угодил, все пороки я отметил.
А что врал, так вы не дети, за страну мы все в ответе.
Вам с три короба соври, вы молчите, как немы.
Иль вас надо разозлить, иль, наверно, похмелить.
Иль побить слегка, немножко, ну-ка дед, подай мне вожжи.
Ах, не хочешь и не надо, а в ответ ты мне ухватом.
И не надо мне про мать и забудь, про русский мат.
Ну, паршивец, погоди и не прячься за кусты.
196
Ты тираду эту знаешь и по-русски понимаешь.
Так чего же донимаешь?
Ах, всё это баловство, так дошло, иль не дошло?
Тьфу,  меня вновь понесло, не по кочкам, буеракам.
По стране, что раскорякой и не надо мне про раков.
Да не стой ты раскорякой, без порток и с голой сракой.
Ах, ты хочешь, чтоб про бабу, что легла под мужика бы.
Чтобы сального чего-то в воскресенье пред субботой.
197
Экий всё же вы народ, чёрт вас даже не поймёт.
Сатана вас не проймёт, ах, вас бес в постель зовёт.
Здесь тогда уж без меня, мне про ****ство написать.
Обойтись без вашу мать, и её не вспоминать.
Да описано всё встарь, или с греков вам начать.
Можно с Индии  чего же, вам с чего-нибудь попозже.
Ну-ка дед, подай мне вожжи, через задницу поможет.
Я скажу об этом позже.
198
Иль, наверно, нам ребята, надо лихо разбудить,
чтоб страну расшевелить.
На ножонки враз поставить и от бесов нас избавить.
Или к Муромцу Илье, бить челом, Добрыня где?
Да Алёшке поклониться, чтоб от бесов нам отбиться.
Встать, как три богатыря, и дать бесам по соплям.
Эй вы, братцы, где вы там?
Три страны и по кустам, с голой сракой стыд и срам.
Или Рюрика позвать, чтоб страною управлять.
Ну, а нынешних послать.
199
Не туда, что ты подумал, а посрать, да и подумать.
Да с газеткой на горшке, навоняли падлы здесь.
Я б и дальше подсказал, да Крылов всё в бок толкал.
Мне сказал, чтоб замолчал, не моя это печаль.
Что до бесов, их не жаль, здесь ты чуточку слукавь.
И как Мудрый Ярослав, просто думать всех заставь.
Ведь об этом весь твой сказ, он как вроде и про нас.
Ну конечно и про вас, всё ведь, правда, без прикрас.
200
Мне пора закончить сказ, а пока же бесы в пляс.
Ну а я от них до вас, на карачках, а не в пляс.
Еле ноги ведь унёс, сатану держал за хвост.
Разве в этом весь вопрос, ты поплакал, много слёз.
Тогда в чём же здесь курьёз, а деньжата бес унёс.
Нет, не лаял и не пёс, недоноском назовёшь.
Иль крестом мне прямо в нос, ну ты братец и даёшь.
Нет, дают ведь только бабы, мужики же лишь берут.
Да когда их не зовут, а потом лечить идут.
Так ведь бесы там и тут, как бычков в постель ведут.
Я про то потом совру, мне до Саньки, я спешу.
201
Что глаголом погрешил, так мне Санька разрешил.
Он и сам ведь им лепил и до вас давненько жил.
Он ведь в русском языке вроде присказки уже.
Я о нём, не падеже, иль вы пьяны снова все.
Что споткнулся пару раз, так ведь это сказ для вас.
А не стих и не рассказ, вы мне вовсе не указ.
Или бесы мутят вас?
Что стилистика хромает, я ведь сказ не стих читаю.
Ах, ершистый, да я знаю, я читать ведь поспешаю.
202
Передёргиваю факты, так у вас ума палата.
И что ёрничаю много, так в ухабах вся дорога.
Ты иди, и сказ не трогай, он на басню, что такого.
Мне Крылов о том поведал, Достоевский всё о бесах.
А о бедах Грибоедов, сам об этом я не ведал.
Шёл бы ты куда отсюда, измотал паскуда душу.
Перед властью я не трушу, я вам всем лапши на уши.
Тьфу, какие вы все скушны, и отдай мою подушку.
203
Одеяло передай, я ведь спать, а ты бывай.
А не хочешь, не читай, иль по новой начинай.
А и буков вам поменьше, или их для вас помельче.
Чтоб читалось вам полегче, может чаю вам покрепче.
Ни за что не отвечаю, раздолбай, и так я знаю.
Ты на что мне намекаешь, басня длинна, иль крутая?
Да иди ты милый в баню, если хочешь за дровами.
И не надо мне про Ваню.
204
Да он третий, что такого, так читай ты сказ по новой.
Ритм и рифма не причём, приходи-ка ты потом.
Иль тебе соврать ещё.
Всё не скажешь тут за раз, многие мешают,
а чуть что, так сразу в глаз бревнышко кидают.
Да, бывает, друг сердечный, а в глазу бревну не место.
Тверь, так Тверь, что за дела, лишь бы дверь туда была.
Остальное ерунда, ты уж там, или туда?
Фёдор в Тверь, я к вам сюда.
205
Пушкин вновь на ушко мне, иль всё дело в бороде.
Что жила в другой стране, их там вроде было две.
Так-то дело ФСБ, ВЧК давно помре, а за ним НКВД,
КГБ не знаю где.
Или дело всё в вине, или в пьяной голове.
Иль пошарить в бороде, эй, Руслан, деньжата где?
Или дело всё в копье, затерялся в бороде,
нет ответа мне тебе.
Как верёвочка не вьётся, а конец всегда найдётся.
На сей сказке бес споткнётся и быть может, матюгнётся.
206
А быть может, запретит, чем себя и засветит.
Будет зол, да и сердит, правда колет и свербит.
Шилом лезет из мешка и бельмом ему в глаза.
Врал ты смело и умело, иль в копеечке всё дело,
что за море улетела, так ведь то всё бесов дело.
Сей экзамен сдал ты смело, приступай скорей, за дело.
Сказке время подоспело, а иначе в чём же дело.
Брось сомненья и печаль и народу сказ отдай.
Он поймёт, грехи простит, сатана же засвистит
и зубами заскрипит, а народ пока же спит.

        P.S.
   
207
Я хотел ещё подправить, Пушкин всё сказал оставить.
Ты и так себя прославил, сказ о времени оставил.
Тем и памятник поставил,  здесь мы точку и поставим.
Богу было так угодно, написал, чтоб ты про скотство
и Российское уродство, чтобы бес не жил вольготно.
А Высоцкий, как и прежде, не теряй дружок надежду.
Не поймут её невежды, они живы, как и прежде.
У чернявенькой спроси, Пушкин ей в «сынки» поди.
Мы ей в «правнуки» годны, ей же годы не страшны.
208
Триста лет не зря даны, ей огрехи все видны.
Я идею, ты  всем сказку, на страну, как на раскраску.
И Крылов, да так оставьте, пусть читают словно басню.
Молвил нам он вместо здрасьте  и вороне только здрасьте.
Вот и все мои напасти, дверь в избе и снова настежь.
До свиданья, вместо здрасьте и меня вы тут не сглазьте.
Глядь, их нет и только сказка, на столе моём раскраской.
Бог простил мои напасти, или всё же новой басней?



© Copyright: Снова Лео Куни, 2009
Свидетельство о публикации №1912193193