Встреча в нарисованом городе

В нарисованом городе. Двенадцать глухих хлопков. Визг сирены. Я прижался к оклееной газетами стене что бы не упасть. Еще три хлопка. Темный силуэт,словно мешок падает у грязной,огаженой собаками стены. Надоело.
Я бегу,стараясь не вдыхать воздух.Глупо?Нет. Вдох-это очередной взрыв лающего,неистового кашля,порой со сгустками черно-алой мокроты. От кашля тебя заносит и качает так,что невольно цепляешься за стены и сползаешь по ним. Когда убегаешь ,лучше не дышать. Исход ведь у таких как я одинаков-рано или поздно сдохнешь. Или исхаркаешься кровью,или будешь валяться с пулей в башке в сорной яме-мертвому-то все равно!

В нарисованом городе. Между глыбами нарисованых,муторных домов. Выла и сияла мигалками машина лягашей.Я уползал по стене,скрываясь в какой то темной парадной. Смеркалось.
Итак,смеркалось. В этой парадной,на этой вонючей лестнице,удушье находило на меня приступами,как волна в бурю,накатывает на пляж. С выпучеными глазами ,ничего не видя,я ткнулся в дверь. В чужую дверь. Я остервенело начал звонить в нее,даже не понимая,зачем. В нарисованом городе. За дверью шлепали шаги.Наверное,босых ног.И дверь открыла женщина. Она молча уставилась на меня.Я-на нее.В моей голове засвистело и я ухватился за косяк,что бы не упасть. Она все так же молча подвинулась в проходе,пропуская меня вовнутрь. И я вошел.

Биши жила с дочерью.Маленькой,молчаливой,с лицом,напоминающим мордочку хорька,и с вечно красными,как бы заплакаными глазами. Биши почти не разговаривала с ней. Она молчала всегда-когда ее по молодости бил пьяный супруг,когда ночами пищала голодная дочка,требуя грудь,и всегда,всегда.
Покорная,вечно молчащая Биши. Выражающая согласие жизни опущеной головой и громкой тишиной.

В темноте я нашарил спички и закурил. Биши лежала молча,положив голову на голую руку. Смотрела искоса.Блестели в темноте глаза. Она молчала.

-Почему ты все-таки пустила меня в дом?-я говорил тихо.А если бы я причинил тебе или твоей дочке какое нибудь зло? Ты всех так,не спрашивая,пускаешь в дом?
-Всех,кто стучит в дверь. Я привыкла.
-Ну а все таки?А если я преступник-допытывался я.
-И тогда бы пустила. Я же знаю,ты не причинишь мне зла.
-Откуда ты знаешь?
-Знаю.Ты-хороший. Ты-это мое,близкое,родное.И все.

Это покорность начинала злить меня. Я почувствовал в какой то момент такую ненависть к ней,что готов был убить ее.

-Кто ты?Что ты?Чем ты занималась,до того как встретила меня?
-Занималась? Плохим. Очень плохим.
-Это чем еще?-спросил я с иронией.-Воровала?
-Нет,хуже. Но у меня есть дочь. Ее ведь надо кормить.

Меня тогда взяла злоба.Что бы не броситься на нее и не избить,я резко встал,и вышел на улицу. Над заводами микрорайона клубился сырой утренний туман.Светало.

В нарисованом городе. Я пришел в грязный дом вечером и нашел Биши. Она лежала на полу. Рядом валялись опустошенные блистеры. Отпаивал ее молоком. Теперь она не молчала.Она кричала,надрывно и громко,так кричала что голос ее отлетал от засиженых мухами стен и мчался по нарисованым,бесцветным улицам.Она кричала,что не хочет,не хочет,не хочет.Кричала,а потом мокрая от слез,с перекошеным от тошноты ртом куталась в старую куртку и дрожала. Дрожала и плакала. Ее дочь,как зверек забилась в угол,и глядела оттуда на мать,моргавшими,розовыми глазами.

-Не смей больше шантажировать меня-сказал я утром. Я сказал это не по злобе,нет.Мне хотелось что бы ей стало стыдно за свой поступок. Она смотрела на меня и криво улыбалась.

В нарисованом городе летели машины. Вперед,в серую хмарь,окровавленую светофорами.
Машина плавно шла,удаляясь от трущоб и Биши. Куда то в новое,в будущее. Белые нарисованые полосы летели на встречу. Радио.Последний выпуск новостей.Радио рассказало,что сегодня,в 16.30 в метро бросилась под поезд женщина. У нее не было документов. Ее никто не опознал. И никто не знает кроме меня,что это была Биши.
Радио рыгнуло рекламой,и затянуло глупо-веселую песню. В лобовое стекло свистнул кнут осеннего дождя.