городская проза

Обугленное небо - неудачный черновик,
разорванный в клочья блокнот
в бурых пятнах засохшей крови:
на такое небо не взглянут в окно.

Нет обленившихся звёзд на небе-то!
Они, в конец обнаглев, ожирели.
Ущербные красотки, изошедшие трепетом
оргазма, их носят, как ожерелья.

Лихой ветер - горластый разносчик
невнятного унынья - симфонию начал.
Дирижёр, как всегда, заносчив -
не может быть
                и не будет иначе.

Во всём,
                во всех сердцах разлад.
Если даже день с утра погожий,
луч надежды слишком слаб,
чтобы озарить зевающих прохожих.

Они привыкли копошиться в духоте
кельеподобной, надёжной квартиры.
привыкли,
                хоть раньше никто не хотел.
Именно тут в нас гибнет лирик.

У людей склероз.
Мы забыли про танцы,
про магию танцев, вверившись тоске.
Все заняты просмотром квитанций...
А кому не хочется плясать?..
А с кем?

На уме: "Работа, работа, работа...
Отчёты, отчёты..." -
или: "Как же стать богатым?
Какие в производстве обороты?
Как же жить?
Как жить, пока ты
не взял кредит,
не получил зарплату?" -
Ну, и как заметить под гнётом этих оков
небо,
            затравленное небо в заплатах
неряшливой лазури и облаков?

Сколько романтичных сердец разбито!
Находишь обломки повсюду.
                Везде!
Любовь превратили в осквернённый идол.
Возможна любовь,
                но не здесь.

К биенью сердца горожанин глух.
Чувство состраданья вызывает страх.
Лучше уж погрузиться во мглу
замёрзнув без любовного костра,

но мы -
               душебольные -
                преданы любови.
В ледяном  мире Маленьких Каев
из нас каждый непростительно виновен
в том, что до сих пор сердца сверкают.