Олегу Табакову - проглоту, обжоре и оглоеду

Избавился ты б от оков,
мой друг, чревоугодья…
всё кушает наш Табаков,
и грузди в рот, и гроздья,

пожалуй, он и гвозди съест – 
до колики, до сыпи, –   
пять дюжин за один присест,
лишь сахаром присыпав;

известно всем – раб сцены он
и раб желудка тоже,
дневной съедает рацион
обеих трупп… и что же?

по стати видно – корм в коня,
мамон – бездонный омут,
и аппетит его кляня,
два коллектива стонут;

едва стоит, иль я не прав,   
коль в супе мало риса, 
к актёру дохлому припав
субтильная актриса, –

пришли в театр, чтоб умереть
Ромео и Джульетта…
голодной будет эта смерть –    
печальна повесть эта;

но всё снедает режиссёр,
пригоршни в зев пихая, –
с полозьев сбила и с рессор 
прожорливость лихая;

знай, набивает требуху –   
о, жадность, как глупа ты! –   
и пончик в брюхо, и уху,
окрошку и купаты,

бифштекс, цесарку, монпансье,
кружок колбаски, зразы,
хочу сказать, зависим все
от этой мы заразы;   

ему ж едино, что бизон,
что северный олешка,
всё без труда проглотит он –
всеядный наш Олежка…

пардон, оговорился, но
гурман – не алкоголик,
еда – покамест не говно, 
великолепный Лёлек!..