Это было давно

Это было давно. Так давно, что уже нет той страны, где все произошло.
Он.
Он был тогда совсем мальчишка 15 лет. Не совсем, конечно, мальчишка. На периферии дети рано взрослеют, по сравнению со столичными детьми. Но, с высоты прожитых лет, он был тогда мальчишкой. Не сказать, что послушный, но и последним хулиганом не назовешь. Дворовые драки, срывы уроков, приводы в милицию – нормальная, по его рассуждению, юность.
Накануне десятого класса, в то время выпускного класса, его перевели в другую школу. Юмор всей ситуации заключался в том, что из школы, где 70% учеников стояли на учете в инспекции по делам несовершеннолетних, он попал в образцово-показательную школу с углубленным изучением физики и математики. Школа, где не было ни одного ученика «с приводом» в милицию. Не говоря уж о том, чтобы ученик этой школы стоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних.
Для кого-то это могло стать чуть ли не трагедией: смена школы накануне выпускных экзаменов, смена учителей, смена коллектива… А ему было все равно. Он четко знал, кем он будет в будущем, но не было конкретного плана достижения этой цели. К тому же Он попал в тот класс, где училась его возлюбленная девочка.
Она.
Она – его ровесница, домашняя девочка из примерной семьи, отличница и активистка не только школьной жизни, но и городской. Активная участница Клуба старшеклассников. Её жизнь на ближайшее время была расписана: окончить школу, поступить в институт, получить образование, выйти замуж (хотя это и не было конечной целью). При этом нет конкретной конечной цели.
Они.
Внешне они смотрелись красиво: высокий молодой человек со спортивной фигурой и миниатюрная красивая эффектная брюнетка. Когда они шли по улице, держась за руки, взрослые пары оборачивались им вслед и с улыбкой на лице провожали их взглядом. Учителя в школе, когда узнали о их дружбе, разделились на два лагеря: кто-то поддерживал их, кто-то был против. Причем, те, кто был против, предпринимали различные активные попытки разлучить их.
Нужно отметить, что в те времена практиковали такую форму воспитания, как коллективный просмотр художественных кинофильмов с последующим обсуждением. Так вот, активные попытки воспрепятствовать дружбе «хулигана» и «отличницы» прекратились после просмотра фильма, если память не изменяет, «Вам и не снилось». Где рассказывалось о дружбе двух подростков-школьников и как эту дружбу пытались разрушить.

Ей удалось уговорить его прийти на заседание Клуба старшеклассников. Клуб размещался в Доме пионеров. Это было старинное четырехэтажное здание. С отличной акустикой. Начало заседания почему-то задерживалось. И он пошел бродить по зданию.
Двери в помещения были открыты – уборщицы наводили порядок. Открыв очередную дверь, он попал в актовый зал.
Зал, естественно, был пуст. На сцене стоял старый концертный рояль. Что-то магическое потянуло его на сцену, к этому роялю.
Он взошел на сцену. Подошел к роялю. Открыл крышку. Сел за рояль. Открыл крышку, закрывающую клавиши. Долго смотрел на черно-белые клавиши. И начал играть… Мелодия разлилась не только по залу, но и по этажу… Он не видел никого и ничего - он играл. Звуки мелодии сплетались в причудливые узоры. Они рисовали то, что он пережил на тот момент, рисовали то, что он чувствует, к чему стремится… Это была причудливая, картина. А звуки, рисующие эту картину, были стройны и гармоничны. Даже темп музыки был не рваным. Это было удивительно. Удивительная мелодия, удивительные картинки восприятия, удивительное состояние сознания… Когда он окончил играть, то внезапно услышал аплодисменты. Все ребята, кто пришел на заседание Клуба, стояли в зале и стоя аплодировали ему.

На улице, когда он провожал девочку, она сказала:
- Я и не знала, что ты умеешь играть на рояле.
- Я и не умею.
- ?!!
- Понимаешь, я сам не знаю, как все получилось.
- Но ведь это была музыка! Цельная и гармоничная мелодия. Причем исполненная без фальши.
- Я говорю тебе правду – я не умею играть ни на одном инструменте…
- Но так не бывает!
 - Бывает. Много что бывает, во что потом сам с трудом веришь…

Прошло много времени с тех пор. Их пути по жизни разошлись. Но он всегда помнил тот вечер и разговор. И усмехался: его жизнь доказала правоту его слов ему же! Многое что бывает, во что потом с трудом веришь.
И он так и не научился играть ни на одном инструменте. И больше никогда в жизни не подходил к роялю.