Худая гордость спит, накрывшись одеялом

Худая гордость спит, накрывшись одеялом,
Сжимает под подушкой тонкий миг вчерашний.
Уснула робость наверху высокой старой башни.
Молчит все то, что раньше так кричало…
Чужая тень касается родной прохлады
В траве, истоптанной моей резиновой подошвой,
Откуда-то возник в сознании пешеходный знак дорожный:
Сейчас не важно вдаль лететь на крыльях или падать…
Перебирать чешуйки туч или разбиться всмятку –
Неважно. Лишь бы не ходить вдоль горизонта.
Вертеть циклон, играться атмосферным фронтом,
И кожей губ ловить, любить небесные осадки.
Я возвращаюсь вновь к себе: теперь наглее.
Подходит вечер, около меня густеет воздух.
Как жаль, что понимаю слишком поздно…
Вокруг становиться темно, зато внутри светлее.
Судьба ведь если не захочет – просто не позволит,
Когда-то мне казалось, я была с собою откровенной…
Мы соглашаемся платить, а после называют цену,
Но рассчитаться с жизнью просто не хватает воли.
Как долго! Только не тогда, не там, не с теми…
Чтобы старуха Гордость не проснулась, закрываю уши,
И отгоняю мух от полумертвой туши.
Сижу, вдыхаю небо, ну а в это время
Стирает ночь весну, рисует снова зиму,
Мне очень нравиться зимой сухая стужа,
Я верю, что иначе будет хуже…
Иначе? Неизбежно и недостижимо…