Глава 14 ВЧК - универсальный орган

          ВЧК –УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ОРГАН

«Трибунал – это не тот суд, в котором дол-
жны возродиться юридические тонкости и
хитросплетения… Мы творим новое право и
новые   этические нормы».
Н. Крыленко, соратник Ленина, председатель
трибунала, расстрелян «своими» в 1938 г.


Наша ВЧКа – такой
            универсальный
             орган, -
подобного в истории
     не сыщете нигде,
он эпохальной миссией сплочен
                и не растроган,
о нем не скажешь:
            там где он –
                не быть беде.

Все  принял на себя за всех
                ответственно и строго:
разбор любых доносов, слежку,
                арест и допрос,
скупое следствие и самооговор,
                и Бога,
прокуратуру, суд,
        а исполненье – не вопрос.

Не замутненный
        ни единой
              вдовией слезою,
всегда  твой образ светел
          и кристально чист,
непоколебим и тих,
                как воздух пред грозою,
непробиваем как железо, -
          пламенный чекист.
 
…И мы храним наш новыЙ
                государственный порядок,
 противники мы старых норм
             морально-правовых;
и избавляем всю Россию
               быстро без оглядок
от столь отсталых
                предрассудков вековых.

Ведь исполнителей таких
             и в мире не отыщешь, -
сердец горячих, чистых рук,
                характеров стальных,
и что нам смерть одна,
            десятки,
              сотни тысяч, -
ради светлой жизни
       миллионов
              остальных?!

Ответ наш будет скор
                на уклоненье
                от работы:
лень крестьянам
             путь железнодорожный
                очищать?-
значит дело срочное
                и для расстрельной
                роты,
а сокрытье белых,- тоже
               нечего
                прощать… 

От этой белой нечисти
          и патриотов лживых,
Русь выжигаем,
         развевая пепел
        в серой мгле;
чтоб вкус земли своей запомнил
                генерал Корнилов,
мы мертвого, раздев,
        лицом таскаем
                по земле.

В искусстве пресечем мы
                новомодные порядки
и не задержится в ответ
                новаторский наш ход, -
так славно раскаленной арматурой
                да по пяткам,
за все новаторство на сцене, -
                старый Мейерхольд.

Какой еще из выскочек
             спокойно жить
                не хочет? –
 Мы можем, не моргнув,
                поставить в новом деле
                штамп:
и пусть Ахматова за сына
                день и ночь
                хлопочет,
и сгинет пусть навек
                за строчку
                дерзкий Мандельштам.

В науках всех заумных
                без особых мы познаний,
для нас хоть сто законов
               новых напиши,-
в защите революционных
                завоеваний,
любые методы приемлемы
       и хороши.
 
Пусть непременно бдительность
                ростками прорастает,
и стражем шествует
                по хижинам
                и по дворцам,
а там, где все ж товарищам
                прозренья не хватает,-
раскроем мы глаза
                им - политическим
                слепцам.

Но в политических делах
                любой у нас подкован,
в чем свыше неизменно
                требовательность строга;
ведь каждый шаг незрелый наш
                уж даже тем рискован,-
что помешает распознать
                в своем, - шпиона и врага.

Нам наше право
             скрытые возможности
              явило:
подвластно время стало нам
                теперь во всех судах,
оно пока что ни в каких,
                нигде не подводило,-
в условиях военно-полевых,
                и в городах.

С Вавиловым, ученым –
           быстрейшая Фемида,
что пять минут, -
           и в камере,
                где только смертный свет,
пускай поскачет в стрессе
                генетическая гнида,
а после кормит вшей
                на радость двадцать лет.
 
Вот верный ленинский соратник
               Николай  Крыленко,-
и тот не очернить себя
           предательством не смог:

других, как председатель трибунала,
                ставил к стенке,
сегодня сам к ней встал,-
              всего в семнадцать строк.

А выездные сессии
                похожи на конвейер,-
где нет свидетелей
                в военно-полевых судах,
где судьбы скрытые
                мы раскрываем словно веер,
при полном  понимании всего
                в своих рядах.

Несем мы в массы
                идеалы нового, благого,
и призываем большевизму
                верою служить,
а за небрежное непочитанье
         дорогого
можем и арестом,-
                вместо мата, обложить.

Аплодируй здравице
        до изнеможения,
выбивай с ладоней вбрызги
                мясо
                до костей;
и первым, кто прервет
           сие рукодвижение,-
вы о нем впоследствии
             уже не сыщете
                вестей.

…Что-то мы в России
           заленились в эти годы,-
от восторгов и оваций
           стали отходить,
то ли руководство
                мы спустили с небосвода,
то ли не хватает нам
       Ежова и Ягоды –
чтобы хоть немного чувство долга
                возродить?!

…Мы руководство
              от врачей – убийц
                щитом прикрыли,
от тридцати семи
               коварных
                ядоносных рук,

чей заговор в верхах
        Поскребышев
                и Власик скрыли,-
небрежно отнесясь
     к сигналам
            чуткой Тимашук.

В том злобном сговоре,
                врачебной тайною
                объятом,
вдруг сразу всплыли,
                объясненные ее письмом:
и гибель замнаркома
         Щербакова –
                в сорок пятом,
и смерть нежданно Жданова –
          в году сорок восьмом.
 

И здесь блеснул бесстрашием
                наш следователь
                Рюмин,-
им спасены от смерти
          Берия и Маленков;
всесильный Абакумов,
            теперь такой
          угрюмый,
за непринятье мер
                уже –
             под сотнею замков.

…Как в принятом любом
                советском соревновании,
наш главный показатель,–
                пусть не в сводках новостей,–
а полностью в канве
                других секретных указаний:
в досье - закрытый счет
             доносов, арестов, смертей.

Не помышляли мы ни о славе,
                ни о награде,
но дух соперничества,
          притом, не в силах скрыть,
мы даже и в полупустом
               блокадном Ленинграде
свой довоенный показатель
       силились покрыть.

Лагерь, чтобы уберечь
          от перенаполнения,
и с заботою, чтоб никогда
                совсем не опустел,
параллельно с непрерывным
               плотным подселением,-
производим старожилов
               плановый отстрел.
 
…Ответственно всегда свое призванье

железными сердцами
                исполняя,
 
                уже чуем наперед,-
шпионами страну ГУЛАГа
                строго наполняя,-
что следом никогда
                не может задержаться
                наш черед.

И мы не застрахованы
          от злых перерождений,-
взамен придут другие
                жизнь по-новому
                творить,
и за разоблачение
               всех наших
                заблуждений,-
мы на судах над нами –
           будем их
               благодарить.

                * * *

…Явив простую истину
                сквозь мглу и расстояния,
как и должно, - что время
                все расставит
                по местам,
на площади чекистской,-
                словно символ покаяния,-
сгустком  скорбной боли
                камень Соловецкий
                встал.







































 встал







                ВЧК –УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ОРГАН
«Трибунал – это не тот суд, в котором дол-
жны возродиться юридические тонкости и
хитросплетения… Мы творим новое право и
новые   этические нормы».
Н. Крыленко, соратник Ленина, председатель
трибунала, расстрелян «своими» в 1938 г.

Наша ВЧКа – такой
            универсальный
             орган, -
подобного в истории
     не сыщете нигде,
он эпохальной миссией сплочен
                и не растроган,
о нем не скажешь:
            там где он –
                не быть беде.
Все  принял на себя за всех
                ответственно и строго:
разбор любых доносов, слежку,
                арест и допрос,
скупое следствие и самооговор,
                и Бога,
прокуратуру, суд,
        а исполненье – не вопрос.
Не замутненный
        ни единой
              вдовией слезою,
всегда  твой образ светел
          и кристально чист,
непоколебим и тих,
                как воздух пред грозою,
непробиваем как железо, -
          пламенный чекист.
 












136
 














…И мы храним наш новый
 












Александр Мананников
 
                государственный порядок,
                противники мы старых норм
             морально-правовых;
и избавляем всю Россию
               быстро без оглядок
от столь отсталых
                предрассудков вековых.
Ведь исполнителей таких
             и в мире не отыщешь, -
сердец горячих, чистых рук,
                характеров стальных,
и что нам смерть одна,
            десятки,
              сотни тысяч, -
ради светлой жизни
       миллионов
              остальных?!
Ответ наш будет скор
                на уклоненье
                от работы:
лень крестьянам
             путь железнодорожный
                очищать?-
значит дело срочное
                и для расстрельной
                роты,
а сокрытье белых,- тоже
               нечего
      прощать…
От этой белой нечисти
          и патриотов лживых,
Русь выжигаем,
         развевая пепел
        в серой мгле;
 












ЗОВ ПАМЯТИ И ПОКАЯНИЯ

чтоб вкус земли своей запомнил
                генерал Корнилов,
мы мертвого, раздев,
        лицом таскаем
                по земле.
В искусстве пресечем мы
                новомодные порядки
и не задержится в ответ
                новаторский наш ход, -
так славно раскаленной арматурой
                да по пяткам,
за все новаторство на сцене, -
                старый Мейерхольд.
Какой еще из выскочек
             спокойно жить
                не хочет? –
 Мы можем, не моргнув,
                поставить в новом деле
                штамп:
и пусть Ахматова за сына
                день и ночь
                хлопочет,
и сгинет пусть навек
                за строчку
                дерзкий Мандельштам.
В науках всех заумных
                без особых мы познаний,
для нас хоть сто законов
               новых напиши,-
в защите революционных
                завоеваний,
любые методы приемлемы
       и хороши.
 












137
 












138
 














Пусть непременно бдительность
 












Александр Мананников
 
                ростками прорастает,
и стражем шествует
                по хижинам
                и по дворцам,
а там, где все ж товарищам
                прозренья не хватает,-
раскроем мы глаза
                им - политическим
                слепцам.
Но в политических делах
                любой у нас подкован,
в чем свыше неизменно
                требовательность строга;
ведь каждый шаг незрелый наш
                уж даже тем рискован,-
что помешает распознать
                в своем, - шпиона и врага.
Нам наше право
             скрытые возможности
              явило:
подвластно время стало нам
                теперь во всех судах,
оно пока что ни в каких,
                нигде не подводило,-
в условиях военно-полевых,
                и в городах.
С Вавиловым, ученым –
           быстрейшая Фемида,
что пять минут, -
           и в камере,
                где только смертный свет,
пускай поскачет в стрессе
                генетическая гнида,
а после кормит вшей
                на радость двадцать лет.
 












ЗОВ ПАМЯТИ И ПОКАЯНИЯ

Вот верный ленинский соратник
               Николай  Крыленко,-
и тот не очернить себя
           предательством не смог:

других, как председатель трибунала,
                ставил к стенке,
сегодня сам к ней встал,-
              всего в семнадцать строк.
А выездные сессии
                похожи на конвейер,-
где нет свидетелей
                в военно-полевых судах,
где судьбы скрытые
                мы раскрываем словно веер,
при полном  понимании всего
                в своих рядах.
Несем мы в массы
                идеалы нового, благого,
и призываем большевизму
                верою служить,
а за небрежное непочитанье
         дорогого
можем и арестом,-
                вместо мата, обложить.
Аплодируй здравице
        до изнеможения,
выбивай с ладоней вбрызги
                мясо
                до костей;
и первым, кто прервет
           сие рукодвижение,-
вы о нем впоследствии
             уже не сыщете
                вестей.
 












139
 












140
 














…Что-то мы в России
 












Александр Мананников
 
           заленились в эти годы,-
от восторгов и оваций
           стали отходить,
то ли руководство
                мы спустили с небосвода,
то ли не хватает нам
       Ежова и Ягоды –
чтобы хоть немного чувство долга
                возродить?!
…Мы руководство
              от врачей – убийц
                щитом прикрыли,
от тридцати семи
               коварных
                ядоносных рук,

чей заговор в верхах
        Поскребышев
                и Власик скрыли,-
небрежно отнесясь
     к сигналам
            чуткой Тимашук.
В том злобном сговоре,
                врачебной тайною
                объятом,
вдруг сразу всплыли,
                объясненные ее письмом:
и гибель замнаркома
         Щербакова –
                в сорок пятом,
и смерть нежданно Жданова –
          в году сорок восьмом.
 












ЗОВ ПАМЯТИ И ПОКАЯНИЯ

И здесь блеснул бесстрашием
                наш следователь
                Рюмин,-
им спасены от смерти
          Берия и Маленков;
всесильный Абакумов,
            теперь такой
          угрюмый,
за непринятье мер
                уже –
             под сотнею замков.
…Как в принятом любом
                советском соревновании,
наш главный показатель,–
                пусть не в сводках новостей,–
а полностью в канве
                других секретных указаний:
в досье - закрытый счет
             доносов, арестов, смертей.
Не помышляли мы ни о славе,
                ни о награде,
но дух соперничества,
          притом, не в силах скрыть,
мы даже и в полупустом
               блокадном Ленинграде
свой довоенный показатель
       силились покрыть.
Лагерь, чтобы уберечь
          от перенаполнения,
и с заботою, чтоб никогда
                совсем не опустел,
параллельно с непрерывным
               плотным подселением,-
производим старожилов
               плановый отстрел.
 












141
 












142
 














…Ответственно всегда свое призванье
 












Александр Мананников
 

железными сердцами
 
                исполняя,
 
                уже чуем наперед,-
шпионами страну ГУЛАГа
                строго наполняя,-
что следом никогда
                не может задержаться
                наш черед.
И мы не застрахованы
          от злых перерождений,-
взамен придут другие
                жизнь по-новому
                творить,
и за разоблачение
               всех наших
                заблуждений,-
мы на судах над нами –
           будем их
               благодарить.

                * * *

…Явив простую истину
              сквозь мглу и расстояния,
как и должно, - что время
                все расставит
                по местам,
на площади чекистской,-
              словно символ покаяния,-
сгустком  скорбной боли
                камень Соловецкий
                встал…
 












ЗОВ ПАМЯТИ И ПОКАЯНИЯ
 














CОЛОВКИ
 



 встал…
 












ЗОВ ПАМЯТИ И ПОКАЯНИЯ
 














CОЛОВКИ