уже можно бить по лицу

Чтобы ты там не думала, как бы пальцы за его спиной не загибала, время - толчённая пыль на ресницах, ясного неба нет, только разгорячённые губы и молочные звуки. Схвати уже его за живое, сейчас можно, сейчас пора, почувствуй острый запах миндаля подступающих к горлу косточек, кувыркайся вслед за ним, по дороге слепой Гекаты, надеясь выхлопотать свидание у столика неподалеку.
Это ведь совершенно неважно, глупо, глупо надувать резиновые мячики. Пальцы выворачивает, горло скручивает холодом - дыхание сбито, совершенно невозможно шептать, слова выбиты, вывихнуты. Что-то пытаться старательно упаковывать в ящики, фотографии в рамочки, футболки, чулки и хрупкий гербарий. Терпко и топко. Можно уже почти ненавидеть.

-Я ухожу, видишь.
Придумай судьбу вместо меня, я - беда. Запрети читать по губам, перестань уже перекатывать мои дни, отшвырни, отшвырни меня. Запрети пить по утрам и читать в слух заголовки газет.
Будто бы и нет меня в тебе - как будто не мной, а чужой стеной пробиваешь брешь.

И не вспомнить тебя невозможно - живешь во мне воздухом. В блокноты какие-то записи, звонки за полночь, шатания до утра, перегар, засученные рукава - и ветер разъемом в грудь. Снег давил перед глазами, руки не слушались, голоса по дороге, поезда. А потом наступил не тот год, которого ждали