В плену

Кровь на лице, руки все сбиты, нет и патронов, ребята убиты.
Раненый в ногу последний боец, вот и пришёл боя конец.
- « Но почему я остался живой»?
Где-то в дали разговор чужой, Чехи идут, добивая солдат,
- « Где же, ну где же мой автомат »?
- « В этом патроны давно на нуле
И моя жизнь уже не в цене, но как на зло:
Ни гранат, ни ножа, тихо лежать осталось дрожа».
Вот подошли бородатые лица,
- « Нет, не дадут воды мне напиться,
Дуло направил один на меня ».
- « Встат, и пашлы, Русскай свинья »!
Встали по кругу, смеются, пинают и автоматами, гады пугают.
- « Взат, поташили по скалам эго,
Он пригадитса в баях нам эще. Рускай ишак пригодится всегда »!
Жаль, что ответить не смог я тогда, раны болели, нога изнывала,
А по земле меня па .ла катала. И притащили в какой-то аул,
Бросили в яму я тихо заснул, снились тогда мне березы во сне,
Лица Родные смотрели в огне. Сменился рассвет, на кровавый закат,
Облили водой.
– « Паднымайса, салдат »!
И снова стоят бородатые гады, удары сменили чувство прохлады.
Луна над горами светила уныло, а чувство обиды ещё не остыло.
Тихонько поднялся, оперся на стену и в морду ударил одну я гиену.
Но на ногах удержаться не смог, приклад автомата, тогда мне помог.
Били, пинали меня, не щадили, лучше бы сразу, гады, убили.
Но не добили, оставили жить, облили с ведра, дали кровь с лица смыть.
День сменит ночь, настанет рассвет, как бы тебе передать мой привет,
Я ещё жив, ты дождись лишь меня, только не слышишь мои, ты слова.
Там далеко, где всё тихо, светло, сына и брата уже ждут давно.
И молодая невеста не спит, а у окошка тоскуя, стоит.
Свет пробивает в разбитые щели, спит на холодной земле, не в постели.
Сниться десантнику город Родной, может, вернётся ещё он живой.
Чувствует голод, не чувствует страха, слышит, как духи взывают АЛЛАХА…
2009 год.