Танец

Никогда не любила этот город. Ей кажется он слишком спокойным , размеренным. Единственное, что красит его сейчас - это снег. Ее любимый сверкающий снег, закрывающий своей стеной из резных узоров безликие дома спальных районов. Поэтому сегодня она стремится в свое любимое место. Идет вдоль разобранной набережной с ее старинными немыми зданиями; иногда кажется, что они хотят рассказать о себе, но не могут – их силы стерлись вместе с красочными когда-то фасадами. Глупые, глупые здания! Разве кому-то теперь интересно слушать их рассказы? А вот и ее любимая беседка. Как же приятно стоять среди этих, сегодня особенно белых, колонн, иногда опуская взгляд на замочки, что развешены, словно елочные игрушки, по всему  чугунному ограждению. А внизу в отблесках звезд простирается Волга. Она ленива и безразлична к красотам, что по обе стороны от нее, она думает, что это всего лишь ее обрамление. Тщеславная! Дальше по аллее от холода набережной. Непривычная тишина. Нет подвыпившей молодежи, так любящей оккупировать здешние переносимые с места на место лавочки. И туристы уже разбрелись по гостиницам, не оглушая больше своим непонятным щебетаньем величавые липы. Лишь одна парочка стоит в тени деревьев, как будто пытаясь укрыться от надоедливых фонарей, так любящих на следующий день посплетничать с воробьями. Греют друг другу руки и улыбаются. Она отводит глаза, чтобы не смущать их. А может и себя. Они -  все равно ничего не замечают. А вот и театр. Вокруг никого. Ни машин, ни людей. Она поднимает взгляд к ночному небу. Глубокое черное пространство смотрит на нее сотнями своих холодных глаз. И слезы их падают на ее губы, оставляя влажный след. Она закрывает глаза и ощущает, как ночь наступает на ее плечи, осторожно щекочет затылок своим дыханием, нежно обнимая в свои интимные объятия. Раздается голос:
      - Девушка, потанцуйте со мной. 
      Ночной покров спадает с нее к ногам и в панике уползает в водосток. 
      Перед ней стоит мужчина, лет так за 40, вполне представительного вида. Дорогое пальто расстегнуто, в руках чуть тронутая увяданием  белая лилия, а на лице улыбка. 
      - Но здесь нет музыки - невольный ответ  на его улыбку.
      - А вы прислушайтесь. 
      Ее маленькая ладонь тонет в его теплой руке. Сквозь пальто чувствуется биение его сердца. И вдруг откуда-то в ее голову пробивается мелодия. Едва уловимая, нежная, звенящая сонмом скрипок. Она все набирает и набирает силу и вот уже пространство перед старинным театром оглушается оркестром неземной музыки. И, кажется, будто ожили барельефы девушек, играющих на лирах; а из-за угла сейчас покажется карета, запряженная прекрасными гнедыми, оглушающими улицу своим радостным фырканьем. 
      Она снова закрывает глаза и позволяет вести себя в вальсе. Рядом с парой кружатся хлопья снега, как будто радуясь этой странной встрече. Под ногами чуть поскрипывает белый, только что уложенный зимой, паркет. С головы девушки слетает платок, но мужская рука хватает его и бело-голубая ткань обвивает танцующих при каждом новом повороте. Шаг. Второй. Все кружится. Движенье. Страсть. И радость. Они смеются от своей легкости и беззаботности.
      - Зачем все это? 
      - Потому что мы забыли о радости, каждый день мы просыпаемся с недовольством на утро, едем в транспорте, огрызаясь на таких же еще не проснувшихся, как и мы сами, людей, целый день ходим, проклиная в мыслях начальство, а придя домой, рычим на близких дорогих людей. А надо лишь просто улыбнуться. Мы растрачиваемся себя на не нужные, в сущности, взгляды, слова, мысли. И боимся. Всегда боимся. Мнения общества, не сделанных еще нами поступков, не пришедших еще в голову мыслей. Но так и никогда и не можем узнать: справедлив ли был наш страх. А ведь если все это отбросить?! Ну и пусть догадки окажутся правы! Но ведь еще и еще шанс, да и насколько приятно осознавать, что страх был жалок. Я поддался порыву сердца и не прогадал. Я танцую с вами, потому как хочу поделиться  с вами своей радостью. Пару часов назад я понял, что  люблю. А значит - я живу.
      И остановившись, он улыбнулся в последний раз и ушел в темноту. А она стояла и улыбалась, гладя кончиками пальцев подернутые увяданием лепестки лилии.