Вова Рыжий. Часть третья. Песнь одиннадцатая

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПЕСНЬ ОДИННАДЦАТАЯ

У Фортуны выбор странный –
Не поймёшь, как стать желанным.
Говорят, что повезёт
Тем, кто раньше всех встаёт.
Я всегда встаю с рассветом.
В шесть часов. А то и в пять.
Пообщавшись с туалетом,
Продолжаю дальше спать.
Не поэтому ль с Фортуной,
Столь капризной девой юной
Разошлись у нас пути,
Тропки общей не найти.

Пусть вернёт свой взор читатель,
Не щадя уставших глаз,
На прервавшийся некстати
В части первой мой рассказ.
Там шла речь про то, как Вова
Злою прихотью Рыжкова,
Как он ни был возмущён,
В туалет был помещён.
Не грешно ль, судите сами,
Чтоб какой-то там вандал,
Надругавшись над стихами,
Ими что-то вытирал?!

И зашла туда девица,
Приподняв подол из ситца,
Пряным запахом духов
Возродила жизнь стихов.
Дрожь прошлась по лиры струнам,
Вспыхнул сваркой сполох-взгляд –
Повернула вдруг Фортуна
К Вове свой прелестный зад.
Нагрешил ли в жизни прошлой,
Что теперь завис в аду?
Вова всё-таки хороший,
Жаль с Фортуной не в ладу.
Он, как травленая птица,
Ждал, дыханье затая,
Когда шумно из-под ситца,
Зажурчав, зазолотится
Музыкальная струя.
И, готовый съесть без соли,
Плоть глазами обмусолив,
Изо всех тщедушных сил
Каплю носом он пустил.
Ей-то что? Ему ж приятно,
Будет что воспеть в стихах.
Есть на Солнце даже пятна,
И у Вовы на штанах.
Только что же вдруг такого
Он увидел там смешного?
Громко хохотнул, нахал,
И девчонку напугал.
Поползли в округе слухи,
Завелись, мол, злые духи,
Зазеваешься, так съест
Туалетный полтергейст.