Вова Рыжий. Часть первая. Песнь четвёртая

ПЕСНЬ ЧЕТВЁРТАЯ

А тем временем Тартынский,
Сын Парнаса, раб пера,
Возмущался, как по-свински
Рыжий вёл себя вчера.
При коллегах и при дамах,
Несмотря на блеск наград
И дипломов разных самых,
Материл «Тартыниздат».
Книжки от «Тартыниздата»
У фанатов нарасхват,
Как «Война и мир» когда-то,
Только Вова – не фанат.

Невозможно ждать, что муха,
Как пчела, добудет мёд,
Иль столетняя старуха
Вдруг зачнёт и понесёт.
Рассуждал так Рыжий Вова
Пылко три часа подряд,
И зачем-то Пернакова
Он приплёл, мол, тоже гад.
Все охочи, мол, до славы,
Норовят мошну набить,
На потребности державы
Наплевать и хрен забить.
Не таких ещё видали, –
Резал Вова наповал, –
Мол, коллекцию медалей
Нищим лучше бы раздал.
Мол, наступит час расплаты,
Ждать недолго той поры,
Когда все «Тартыниздаты»
Полетят в тартарары.
Книги, мол, что вы украли,
На костёр собрать и сжечь,
А монеты и медали
Сунуть в доменную печь.
Чтоб стране дать больше стали,
В шахты их, на рудники,
А не книжечки б листали
Львов толстых ученики.
Под большим сказал секретом:
Лишь один поэт – не плут.
Только Рыжий – под запретом,
И его не издадут.
Потому что гениален,
Потому что всех затмит,
Лишь войдёт он в сень читален,
Сразу станет знаменит.

А потом он по бумажке
Стал читать какой-то стих,
Что-то отхлебнул из фляжки,
Матюгнулся и затих.
Иногда икнёт и снова
Замолчит, хлебнув вина,
Мямля что-то про Рыжкова,
Мол, во всём его вина.