Неприкаянная весна

                НЕНПРИКАЯННАЯ ВЕСНА

                … Была весна, цвели дрова и пели лошади,
                Верблюд на ярмарку приехал посмотреть.
                Влюбился сразу он в колхозную Бурёнушку,
                Купил ей туфли на высоких каблуках…

Весна пришла рано, как неожиданная гостья. Она встала у порога Забайкалья, по-ребячьи засунув палец в рот, - забывшись, пустила слюну и раздумывала, - проходить ей или вернуть назад в какую-нибудь Тьму-Торокань к дедушке Солнцу?
Никто её не ждал и особой радости не выказывал, кроме пацанов, которые не дожидали, когда оттеплет, по хрусткой земле пинали футбол, заставляя хозяев нижних квартир трепетать за стёкла своих окон!
По ночам по-прежнему давили морозы, но днём на солнцепёке заорали воробьи, перебивая и припоминая, как трудно они перезимовали!
Забормотали голуби, важно приседая и трепыхая крыльями перед невозмутимыми самками:
- Дур-р-ра! Дур-р-ра! Я тебе утр-р-ру! Я тебе утр-р-ру! Кр-р-руглая  дур-р-ра! Я тебе пор-р-рву! Я тебе пор-р-рву!
А самочки ходили себе и поклёвывали крошки  на земле, но самцы, выпячивая грудь, ходили следом голодные и злые, приставали, как скандалисты, и ворчали, видя к себе такое пренебрежение.
На лавочках появились старушки- говорушки. Они неторопливо перебирали хлам сплетен, накопившийся за зиму и оглядывали прохожих проникающее-рентгеновскими взглядами.
Снег, выпавший накануне и на юру нетронутый и праздничный, среди всеобщей грязи дЭмонстрировал свое превосхододство и не собирался таять!
Женщины перестали пыжиться и важничать в зимних шубах. – одели «семисезонные» пальто и постройнели, похорошели, а ножки удлинились на высоту каблучков. А они, чуя, что похорошели, - задрали носы и прибавили шаг, чуть не порхая над землёй!
Весна с неохотой бралась за работу, - то ли отходила от зимней спячки, то ли ещё не втянулась в работу.
Деревья с содроганием вспоминали зимнюю стужу и покачивались затёкших ногах-стволах.
Горы снимали свои медицинские шапочки и становились плешивыми и лысыми, как старики, задремавшие на солнце.
Особенно радовались весне мужички! В гаражах и просто на лавочках «пьяной» аллеи обмывался весенний сезон!
Даже сосед, что всегда был неисправимо-законченным паинькой, «под Бахусом» сыграл самую хорошую роль, - но его всё время осаживала супруга, - наверно за то, что он  всё время малость переигрывал.
Она вовремя выловившая его в гараже! Вот он заверещал  кухонно-козлиным тенорком   в основной тональности «дуб-диез» и выдал  внематочным криком такое, что все посмотрели друг на друга с виноватым видом: За что?

У меня жена-а,
Ох, крысавица!!
Жде-оть  меня-а дымо-ё-ё-ёй!
Ну ды  ждё-оть, печа-алиц-ца-а-а-а!

Жена опасалась за своё «сокровище», что его могут забрать на её глазах стражи порядка, бродящие поблизости. Она несильно била его по горбушке и приговаривала:
- У меня на тебя уже аллергия!
В гаражах автолюбители и мотоциклисты разобрали на ремонт свой автотранспорт и ввиду нехватки запчастей, бросили разобранным и «загудели», - запели душевные песни!
- Причина уважительная!
Киряли(пировали) и ещё раз киряли под закуску:
Заплесневелым сухарём, - это отличная закуска!
Дистиллированной водой для аккумулятора, - это хорошая закуска!
Под занюх одной ягодкой – на всех, - это плохая закуска!
Под занюх кулака, - без закуси!!
Иногда в такой «кабачок без стульев» ныряла разъярённая жена хозяина гаража и песня мгновенно стихала, как глохнет засорившаяся паяльная лампа, и из гаража медленно- натружено на полусогнутых ногах выруливали «весёлые ребятки» и пытались куда-нибудь «рассосаться», - в основном домой!  - А можно и по бабам!
Особо «тяжелые» сидели на корточках у гаражей и доказывали друг другу уважение, - потом проветривались и тоже рассасывались.
По ночам у вино-водочного киоска притаивался милицейский патруль с плановой загрузкой «выпрямителя» и наполнял железную утробу ГАЗика возмущёнными на полтона мужичками, слабо шевелящими языками и не ожидавшими такой подлянки у частного питейного заведения!
А у вытрезвителя «охотничий сезон» не прекращался ни зимой, ни летом!
Попавшие в этот «салон», тщетно доказывали, что попали сюда совершенно случайно, - всё это напоминало собой летний тепляк, набитый до отказа мухами. Которые жужжали о правде и справедливости на весь белый свет и кусались меж собой.
Некоторые из них, особливо опытные, имеющие опыт общения с подобными заведениями для «тверёзых» граждан, сурово молчали и мутно смотрели на свежих  пассажиров, временами возникавших в этой толчее. Они внимательно изучали пол под ногами, дышали перегаром и тупо соображали:
- Как на воле встретит, «чем» жена  обнимет (электрокочергой!)  и какую «песню» мне споёт?
(Такую автопилу с сиреной включит, - хоть беги из дому!)
Пациенты «нежным» взглядом окидывали новичка и запёкшиеся губы шептали надежду:
- Закурить есть?
Опытные «трезвенники» с сизыми носами и потухшими глазами редко попадали в этот мушиный рай, - с них нечего было взять, - покачиваясь на «полуспущенных баллонах», они сначала обследовали обстановку вокруг киоска, по-собачьи нюхали бензиново-чуждый запах милицейских ГАЗиков и сначала выпускали на разведку крепко стоящих, необстрелянных  собу… (пардон!) товарищей:
- Ну-ка, пройдись по половичке!
- Да, я тебе сразу по всем пройдусь!
- Не надо! По всем – тебе дороги не хватит!
- Теперь зажмурь глаза, вытяни руки вперёд и присядь!
- Не могёшь!
- Ну-ка, Толя пройдись по половичке! Да не бегом! Тебя и так лежачего покачивает!
- Мужики! Он только выглянет из-за дома и упадёт!
- Надо Федя!
- А меня родной брат, - мент позорный, пристегнул наручниками к батарее, - два дня выть у окна! – Чего? – Было  и пожрать и курить и параша! Он думал, что меня так вылечит? – Да я сам брошу пить! Опохмелюсь – и брошу!
- А чего у тебя глаз-то чёрный?
- Черногла-а-зая  каза-ачка подковала мне … глаза!
- По габаритам не прошёл?  Надо было подфарники включать!
- Во-во! Мне подфарники и включили!
- Ну и рожа у тебя Шарапов!
А  ГАЗики, не обращая внимания на неправильный, неуверенный выговор и беспробудный храп, возили улов в «весёлый подвал», где с каждого рыла лица причиталось по энной сумме, не считая великого «шмона» в карманах!
…  Весна днём на цыпочках подкрадывалась  и принималась за свою кропотливую работу.
Стволы тополей всосали в себя из земли слабо-зелёный оттенок и на фоне серой земли слабо светились.
Ильма выбросила мохнатые круглые шарики, готовые при первой возможности раскрыться, осыпаться и взорваться первой клейкой, пахучей листвой.
Ветки тополей почернели точками точек и стены домов стали пёстро-коричневыми.
Природа изготовилась к прыжку в зелёную весну.