Мёртвые сраму не имут...

  ПО ЗАКОНАМ
  КУЛЬТА МЁРТВЫХ...

Тысячелетье справила Крещенья Русь,
А всё живёт законами язычников:
Упорно  славословит, не жалея сил,
Погибших воинов и жертв опричников,
На монументах пишет мёртвых имена, -
Гордясь собою! - позолоченною вязью
И тут же, как в былые времена,
Живых героев смешивает с грязью...


* - см. ниже Приложение 1 -  "Я СТАНУ ИЗВЕСТЕН ТОЛЬКО ПОСЛЕ СМЕРТИ..."
           и Приложение 2 -  "ТРИЖДЫ НЕ УДОСТОЕННЫЙ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА..."

Приложение 1:

          Я СТАНУ ИЗВЕСТЕН ТОЛЬКО ПОСЛЕ СМЕРТИ...
       
         ( Илья Куксин, ж-л "Мишпоха",02-05-2010)


Три брата - Тувья, Асаел и Зусь - спасли столько же евреев, сколько и всемирно известный Оскар Шиндлер. Возглавляемый старшим из братьев партизанский отряд в сражениях с оккупантами уничтожил почти столько же врагов, сколько герои восстания в Варшавском гетто. Много лет материалы об их подвигах только упоминались в нескольких изданных за пределами СССР книгах. Кто бы позволил в бывшем СССР писать о героических подвигах евреев, уехавших после войны в Израиль?!

Питер Даффи однажды в интернете встретил упоминание о так называемых "лесных евреях". Заинтересовался, что это такое, и обнаружил, что в Бруклине недалеко от него живут родственники и потомки этих героев. Расспросы и интервью с ними и постаревшими ветеранами отряда Бельских позволили журналисту окунуться в малоизвестную историю еврейского сопротивления нацистам. Но журналист не ограничился этим. Он обнаружил, что имеются опубликованные и неопубликованные мемуары. Однако написаны они были на иврите, которого Питер не знал. Ему перевели их. Затем он поехал в Беларусь. Побывал в местах, где родились, жили, сражались братья Бельские, и посетил остатки бывшего подземного лагеря. Около месяца Питер работал в белорусских архивах, затем поехал в Израиль и в архивах института Яд Вашем нашел дополнительные сведения. Из всего этого материала и родилась затем интереснейшая и захватывающая книга.

Начинается она с истории семьи Бельских, предки которых в XIX веке поселились в небольшой деревушке Станкевичи, расположенной между городами Лидой и Новогрудком, недалеко от знаменитой Налибокской пущи. Они были в этой деревне единственной еврейской семьей и принадлежали к небольшой части белорусских крестьян-евреев. Так как в царской России евреи не имели права владеть землей, то они арендовали небольшие участки у соседей. Но доходы от этого хозяйства не могли обеспечить самое скромное существование, и Бельские построили водяную мельницу. Дело свое вели честно и заслужили уважение окружающих. Когда в конце XIX века царское правительство запретило евреям владеть какими-либо предприятиями в деревнях,Бельские нашли человека, который юридически стал числиться хозяином мельницы. Об этом знали многие, но доносчиков не нашлось.

Начало ХХ века внесло много изменений в жизнь семьи Бельских. В годы Первой мировой войны они пережили немецкую оккупацию, затем местность отошла к Польше. Осенью 1939 года, после раздела Польши между Сталиным и Гитлером, Бельские стали гражданами СССР. Мельницу советская власть, разумеется, национализировала.

В семье Давида и Бейли Бельских заметно выделялся старший сын Тувья. Он родился в 1906 году. Еврейское образование получил в хедере в соседней деревне, затем учился в польской школе. Как и все жившие в этом районе знал русский, белорусский и польский языки, не говоря уже об идиш. Знал он и иврит. (В 1946 году в Иерусалиме на иврите были опубликованы его мемуары "Лесные евреи"- И. К.). Во время Первой мировой войны овладел и немецким. В их деревне в пустующем доме расположилось небольшое подразделение немецких солдат. Им понравился этот шустрый мальчишка, напоминавший им своих детей. Тувья дневал и ночевал среди своих новых знакомых, и после их ухода выяснилось, что он прекрасно знает немецкий.

Действительную военную службу прошел в польской армии. Из рядовых вырос до унтер-офицера. Вернулся домой, женился. Как приданое жены ему достался небольшой магазин.

После вхождения Западной Белоруссии в состав СССР два младших Бельских - Асаел и Зусь - были призваны в Красную Армию. Незадолго до нападения Германии на СССР НКВД начало акцию по выявлению буржуазных элементов и высылке их в Сибирь. Тувья, как владелец магазина, также подходил под эту категорию. После того как магазин национализировали, он понял, что вскоре придет и его черед, и покинул небольшой городок, где раньше жил, и устроился в другом месте помощником бухгалтера.

Вскоре после нападения Германии на СССР немцы заняли весь этот район. Сразу начались антиеврейские акции: гетто, а затем и уничтожение евреев. Тувья не стал подчиняться немецким законам, не стал регистрироваться, носить желтую шестиконечную звезду. Большое количество друзей среди местного населения, знание немецкого языка, нетипичная для еврея внешность спасали от многих проверок.

Начались расстрелы еврейского населения. Отец Тувьи сказал ему, чтобы тот уходил в лес. Вместе с ним ушли и два его брата, которые, выйдя из окружения, сумели добраться до дома. К этому времени нашлись коллаборационисты, которые донесли немецким властям на братьев Бельских. Родителей арестовали и пытали, чтобы те признались, куда девались трое взрослых сыновей, но они ничего не сказали, и вскоре отца, мать и младшую сестру немцы расстреляли. Чудом избежал расстрела двенадцатилетний Арон, вскоре присоединившийся к старшим братьям.

Вначале Бельские скрывались у знакомых крестьян, но вскоре поняли, что их спасение - в густых лесах Налибокской пущи. Они знали эти леса с раннего детства. В первую очередь Тувья решил спасти всех своих ближайших родственников, призывая их присоединиться к ним. Затем, когда в район прибыли гестаповские эйнзатцкоманды для "окончательного решения еврейского вопроса" (под этим эвфемизмом фашисты скрывали полное истребление еврейского населения), он и его братья стали пробираться в гетто Лиды, Новогрудка, других городов и местечек, призывая бежать из них. Так постепенно из небольшой группы в несколько десятков человек родился отряд, который стал сражаться с фашистами. Очень плохо было с оружием. Тувья вступил в контакт с несколькими небольшими партизанскими отрядами, во главе которых стояли бывшие командиры Красной Армии. Но у тех были такие же сложности. Оружие пришлось добывать в боях с оккупантами и их пособниками.

Основной своей задачей Тувья считал спасение как можно большего количества евреев. Организовав побег группы узников гетто из Лиды, он обратился к ним со следующими словами: "Друзья, это один из самых счастливых дней в моей жизни. Вот ради таких моментов я и живу: посмотрите, сколько людей сумело выбраться из гетто! Я ничего не могу вам гарантировать. Мы пытаемся выжить, но мы все можем погибнуть. И мы будем стараться сохранить как можно больше жизней. Мы принимаем всех и никому не отказываем, ни старикам, ни детям, ни женщинам. Нас подстерегает множество опасностей, но если нам суждено будет умереть, мы, по крайней мере, умрем как люди".

Отряд Тувьи рос и влился в общее партизанское движение на оккупированной территории. Вскоре его отряду было присвоено имя Орджоникидзе и он стал частью партизанской бригады имени Кирова. Командиром отряда был Тувья, заместителем стал Асаел, а Зусь командовал разведкой и контрразведкой. Стало легче с оружием - оно теперь поступало партизанам с "большой земли". Появилась возможность отправлять туда самолетами тяжелораненых. Отряд Тувьи вместе с другими стал дежурить и охранять партизанский аэродром.

Вскоре Тувью пригласил на встречу командующий всеми партизанскими соединениями области генерал Платон. Это был псевдоним секретаря Барановичского подпольного обкома партии Василия Чернышева. Тувья, кроме умения командовать, оказался и опытным дипломатом. Он произвел хорошее впечатление, и Чернышев впоследствии во многом помогал отряду.

Не все партизанские командиры хорошо относились к еврейскому партизанскому отряду. Ведь только четверть отряда Тувьи составляли вооруженные бойцы. Большая часть состояла из женщин, стариков и детей. И многие считали, что не следует тратить силы и средства для защиты и охраны этого семейного лагеря. Чернышев решил сам посетить отряд. Он увидел хорошо оборудованные и замаскированные подземные блиндажи, в которых не только жили люди, но и располагались различные мастерские: сапожные, пошивочные, оружейные, кожевенные, а также подземный госпиталь. Генералу подарили кожаное обмундирование и сапоги, изготовленные в мастерских лагеря. Он узнал, что в лагере имеется 60 коров, 30 лошадей, что люди здесь не только находятся на самообеспечении, но и помогают другим. После посещения отряда Бельских Чернышев прекратил всякие разговоры о ликвидации семейного лагеря. Партизанский отряд братьев Бельских успешно участвовал в боях с немецкими войсками во время антипартизанских операций, подрывники отряда пускали под откос немецкие поезда, сжигали и взрывали мосты, повреждали линии связи.

Немцы решили уничтожить отряд, о котором ходили легенды. Специально обученные немецкие подразделения начали самую крупную за все время войны блокаду. Казалось, не было никакого выхода, но он нашелся. Тувья и его люди действительно знали окрестные леса, как свой собственный дом, и отряд численностью около тысячи человек двинулся в глубь пущи. Они знали, что среди болот есть небольшой остров. Ночью они достигли болота, которое пришлось форсировать временами по грудь в воде. Шли молча, даже дети не плакали. Густые леса на этом острове надежно укрывали от вражеской авиации.

Летом 1944 года в результате операции "Багратион" немецкая группировка в Белоруссии была окружена и разгромлена. И в июле 1944 года окрестные жители с удивлением увидели, как из глубины пущи показалась почти километровая процессия отряда Тувьи Бельского. Впереди шли хорошо вооруженные партизаны, многие из них были одеты в кожаные куртки, изготовленные в лагере. А за ними остальные бойцы отряда. Национальный состав его не оставлял никаких сомнений. И это после того, как немецкая пропаганда утверждала, что Белоруссия "юденфрай", то есть полностью очищена от евреев.

Утром немцы достигли опустевшего лагеря, двинулись за беглецами и, подойдя к болоту, попытались пройти через него, но не смогли. Три дня они стояли вокруг этого болота, пытаясь найти проходы к острову, а затем покинули лес.

"Cмотри, сколько их, - с удивлением говорили друг другу крестьяне, - и как они сумели уцелеть..."

Вскоре Тувью вызвали в Минск, где он составил полный отчет о деятельности своего отряда.

Питер Даффи нашел этот отчет в архивах Республики Беларусь и цитирует в книге наиболее значительные его части. Ознакомился он и с личным делом ТувьиБельского.

Один из братьев, Асаел, был призван в Красную Армию и погиб незадолго до Победы. Тувья и Зусь стали работать в советских учреждениях. Тувья вскоре понял, что ему могут припомнить его "буржуазное" прошлое. В то время бывшим польским гражданам разрешалось репатриироваться в Польшу. Братья со своими семьями поехали в Вильнюс, оформили соответствующие документы и вернулись в Польшу. Но враждебное отношение местного населения заставило их перебраться в Палестину. Вскоре после создания государства Израиль они приняли участие в войнах с соседними арабскими странами, которые стремились уничтожить еврейское государство. В середине 50-х годов Тувья и Зусь с семьями, а также Арон переехали в США.

В Израиле Тувья Бельский чувствовал себя не совсем уютно. Какое дело было тогдашним израильским политикам до бывшего командира партизанского отряда в далеких белорусских лесах?! Многие члены отряда Тувьи, перебравшиеся после войны в Палестину, были шокированы, когда увидели своего боевого командира за баранкой такси. Так пришлось ему зарабатывать на хлеб насущный. И в Америке пришлось не сладко. Поселились они в Бруклине, и Тувья стал водителем грузовика, второй брат Зусь стал владельцем нескольких такси.

Росли дети, появились внуки, состарился и болел Тувья. Его бывшие подчиненные, которые эмигрировали в США, решили отметить 80-летие своего командира. За несколько месяцев до кончины Тувьи, летом 1986 года, спасенные им люди сняли шикарный банкетный зал в отеле "Хилтон" в Нью-Йорке. Когда во фраке с розой в петлице Тувья Бельский появился перед собравшимися, 600 человек в переполненном зале встали и встретили его громом аплодисментов. Зал с трудом успокоили, один за другим люди стали подниматься на подиум и рассказывать о героических делах юбиляра. Впервые многие из них увидели слезы в глазах, казалось бы, железного Тувьи.
Скончался он в декабре 1986 года.

Зусь умер в 1995 году.

Арон ныне живет в Майами.

Похоронили Тувью Бельского на еврейском клабище в Лонг Айленде, но через год, по настоятельному требованию ассоциации партизан, подпольщиков и участников восстаний в гетто, он был перезахоронен с воинскими почестями в Иерусалиме на кладбище "Гиват-Шауль".

Книга Питера Даффи, посвященная братьям Бельским, не единственная и не первая. Десять лет назад Нехама Тек, профессор сoциологии Коннектикутского университета, опубликовала книгу " Defiance . The Bielski Partisans". Отличие книги Даффи от книги Тек в том, что первый в основном базирует свою книгу на документальных данных, а вторая преимущественно на воспоминаниях партизан этого отряда и родственников Бельских. Тек пишет, что неоднократно обращалась к белорусским властям с просьбой допустить ее к работе в архивах или прислать копии необходимых ей материалов, но не получила никаких ответов. Но обе книги органично дополняют друг друга и воскрешают малоизвестную историю героического сопротивления евреев в годы Второй мировой войны.

Книги - достойный памятник тем, кто не стал на колени перед врагом и с оружием в руках защищал свою жизнь, честь и достоинство, а также тем, кто отдал свои жизни ради спасения других.


Приложение 2:

    Юрий Шепелев, "Зеркало недели",04-05-2010.

               ТРИЖДЫ НЕ УДОСТОЕННЫЙ ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА...
         
Последние дни войны. Австрия. Передовой отряд 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии оторвался на 83 километра от основных сил, прошел сквозь 100-тысячную группировку войск противника, захватил при этом несколько населенных пунктов, взял несколько тысяч пленных, 60 единиц бронетехники. Внушительная колонна двигалась по шоссе. Советское командование еще ничего не знало. На уничтожение вражеского скопления вылетели штурмовики. На бреющем полете они открыли шквальный огонь. Все бросились врассыпную, залегли в кюветы, в воронки. И тут на шоссе выскочил офицер — командир батальона. Он размахивал руками, показывая летчикам: «Свои!» Невероятно, но летчики его заметили, поняли, прекратили стрельбу и улетели. К майору подошел потрясенный немецкий полковник — хотел пожать руку советскому офицеру. Тот врагу руки не подал.
Командиром батальона был гвардии майор Иосиф Рапопорт.
Таких эпизодов в его боевой биографии — множество. Его трижды представляли к званию Героя Советского Союза, но Звезду он так и не получил.
Маленького роста, без строевой выправки, но всегда — аккуратно, по форме одетый и чисто выбритый... Он никогда не повышал голоса на подчиненных, однако умел отдавать распоряжения так, что ни у кого и мысли не возникало его ослушаться.
Самое же поразительное — гвардии майор Рапопорт не был кадровым военным. Он был ученым.
Мальчик из Чернигова
Родился Иосиф Абрамович 14 марта 1912 г. в Чернигове в семье фельдшера. До 5 класса учился в Славянске, затем семья вернулась в Чернигов, где Юзик — так его звали родные, и это имя осталось за ним навсегда, — окончил среднюю школу. Поступил в агрономический техникум, а потом — на биологический факультет Ленинградского университета.
Уже на первых курсах университета он заинтересовался и увлекся генетикой. Чтобы знакомиться с литературой в подлиннике, изучал иностранные языки и впоследствии читал на многих европейских языках. В 1933—1934 гг. принимал участие в работе над книгой «Хрестоматия по эволюционному учению» (1934), где составил главу «Генетика и эволюция», для чего перевел статьи английских и немецких авторов: Х.Де Фриза, А.Вейсмана, Т.Моргана, У.Бэтсона, а также использовал труды Ю.Филипченко, К.Тимирязева.
Осенью 1935 г., после окончания ЛГУ, Рапопорт поступил в аспирантуру Института экспериментальной биологии Наркомздрава в Москве, возглавляемого Н. Кольцовым. Работали здесь творчески, самозабвенно, много и весело. Чувство единой семьи сплачивало профессоров и вахтеров. При строгой дисциплине тут царил непоказной демократизм. Институт стал для Рапопорта домом, где он сложился как ученый и который вместе с другими строил и защищал от нападок лысенковцев.
Темой его кандидатской диссертации стали «Многократные линейные повторения гена и участка хромосомы». Удобным объектом генетиков была классическая мушка дрозофила. Загадочные множественные повторы генов изучают на ней и поныне. Рабочий день Рапопорта продолжался с 6 утра до 11 вечера. За сверхурочную работу платил препаратору из своей скудной зарплаты. Н. Вавилов, в то время директор Института генетики АН СССР, отметил большую ценность защищаемой работы и развиваемого молодым ученым направления по влиянию химических веществ на симметрию организма.
После защиты И. Рапопорт стал старшим научным сотрудником отдела генетики. В конце 1938 г. ему предложили занять престижную должность ученого секретаря ученого совета Наркомздрава РСФСР. Он отказался.
Большое внимание молодой исследователь уделял поиску химических веществ, вызывающих ненаследственные изменения — морфозы. Им были изучены более тысячи химических соединений. Результаты этого раздела он оформил в виде докторской диссертации. Одновременный поиск мутагенных веществ для эффективного вмешательства в наследственную изменчивость бактерий, животных, растений стали программой его дальнейших научных исследований на всю жизнь. Защита докторской диссертации «Феногенетический анализ независимой и зависимой дифференцировки» должна была состояться 17 июня 1941 г. на ученом совете биофака МГУ. Докторанту к тому времени исполнилось 29 лет! Но… не было кворума, и защиту перенесли на 28 июня. 22 июня началась война.
Дороги войны
Он имел право на бронь — как ученый… Но 27 июня младший лейтенант запаса И. Рапопорт явился в военкомат добровольцем и получил направление на общеармейские командные курсы «Выстрел». После трехмесячной учебы ему присвоили звание старшего лейтенанта и назначили командиром роты, отправлявшейся на Крымский фронт. 25 октября 1941 г. уже командира батальона И. Рапопорта тяжело ранили. Потеряв много крови, он сумел добраться до своих и был эвакуирован через Керченский пролив в Баку в госпиталь ?1418.
После выздоровления, весной 1942 г., он стал командиром батальона, направленного в Иран. Советское руководство опасалось возможного вступления Турции в войну и захвата ею бакинских нефтяных промыслов. В Иране И. Рапопорт заболел коматозной формой лихорадки и в конце 1942 г. снова попал в госпиталь. Потом его направили в Военную академию им. М.Фрунзе. В середине лета 1943 г. он окончил эту академию, а в мае того же года в МГУ состоялась отложенная из-за начала войны защита докторской диссертации. Зная работы Рапопорта, академик Л. Орбели, вице-президент Академии наук СССР, предложил отозвать его из армии, чтобы он мог продолжить научную работу. Тот решительно отказался. Отказался он и от места преподавателя на кафедре военной истории академии. Его ждал фронт.
В знаменитой операции форсирования Днепра в районе Черкасс, будучи начальником штаба 184-го стрелкового полка, Рапопорт самовольно, нарушив приказ и рискуя угодить под трибунал, изменил место переправы. Это позволило с малыми потерями форсировать реку в удобном месте и, зайдя в тыл противнику, заставить его отступить, бросив укрепленные позиции на высоком западном берегу. В итоге 62-я дивизия смогла навести переправы и закрепиться на западном берегу Днепра.
Сам Рапопорт командовал тогда передовым отрядом, обеспечившим 62-ю дивизию при захвате плацдарма. Когда плацдарм расширили, две отборные дивизии немцев нанесли удар. Комдив собрал штаб дивизии и переправился обратно. А капитан Рапопорт, исполнявший обязанности командира полка, вместе с другими командирами полков трое суток отражали атаки элитных немецких дивизий.
Когда в затишье появился комдив, капитан прилюдно сказал ему: «Вы мерзавец и трус», — и ударил по лицу… 32 человека, включая комдива, получили звание Героя за плацдарм, Рапопорт — нет. Ему говорили: пиши «наверх», ведь 30 человек твоего передового отряда получили Героев. А он неожиданно: комдив, мол, был прав, я не имел права прилюдно подрывать его авторитет, как он дивизией после этого будет командовать?
В дальнейшем ходе этой операции И. Рапопорт вывел из окружения несколько подразделений. Шел впереди, неся на плечах станковый «Максим». Он был не только отважным офицером. Он берег бойцов и заботился о них. На фронте вступил в партию, что давало ему единственную «льготу»: при пленении, как офицеру, еврею и коммунисту, первым пойти под расстрел.
Уже в Венгрии, за прорыв линии «Королева Маргарита» на пути к Будапешту, капитан был награжден полководческим (генеральским!) орденом Суворова и во второй раз представлен к званию Героя, которого его вновь не удостоили: да, он не просто выполнил — он перевыполнил боевую задачу, но… нарушил приказ! А ведь его отряд в ходе операции потерял всего семь (!) человек. 25 декабря 1944 г. Рапопорт должен был принять полк, но получил тяжелое ранение: пуля снайпера выбила ему глаз и задела мозг. Чудом выжив, месяц спустя он сбежал из госпиталя в свой батальон.
В третий раз И. Рапопорт был представлен к званию Героя в самом конце войны. 7 мая 1945 г. ему приказали возглавить подвижной передовой отряд и прорваться сквозь порядки отступавшей 300-тысячной группировки немецких войск для встречи с американцами в районе Амштеттена. Вскоре отряду преградили путь три танка «Тигр» в боевом порядке. Легкие десантные самоходки были против них бессильны. Гвардии майор соскочил с брони, подбежал к головному немецкому танку, постучал рукояткой пистолета по броне и на чистейшем немецком представился «командиром авангарда Сталинградского корпуса тяжелых танков». Затем, откинув плащ-палатку, чтобы видны были ордена, сообщил, что «корпус» на подходе, и приказал: «Орудия разрядить, шоссе очистить, танки отвести!» И, не дожидаясь ответа, пошел назад. Чуть помедлив, немцы выполнили приказ и пропустили колонну, затем вновь встав на место в том же порядке. Отряд же устремился к городу Мельку. Вскоре десантники под прикрытием авианалета ворвались в Амштеттен. Все улицы и переулки были забиты войсками противника. Сминая вражескую технику, давя живую силу, дивизион самоходных орудий шел вперед, за ним двигалась пехота, Рапопорт по-прежнему ехал на броне головной самоходки. За 8 мая отряд с боями прошел 83 километра, очистил от немцев три города и несколько сел, взял в плен 35 тысяч гитлеровцев, среди них до 600 офицеров... Было захвачено полное оборудование самолетостроительного завода, 60 танков и бронетранспортеров, более 500 автомашин, около 400 орудий, а также 86 паровозов, 400 вагонов и много другого военного имущества.
Это тогда он, стоя на шоссе, сигналил самолетам…
Встреча с частями 3-й американской армии состоялась. Маршал Ф. Толбухин доложил Ставке о выполненном задании, отметив действия усиленного подвижного отряда под руководством И. Рапопорта. Командование в очередной раз представило гвардии майора к званию Героя. Но и в третий раз высшую награду страны ему не дали. Теперь он действительно дал повод. Пьяный адъютант очень большого начальника на трофейном «опеле» на огромной скорости сбил молодого лейтенанта из недавнего пополнения батальона Рапопорта. Адъютанта вытащили из машины, избили и заперли в каком-то подвале, а сами продолжили путь на Запад. Пленника разыскали и вызволили лишь через несколько дней, и разъяренный большой начальник приостановил награждение. Американцы же наградили майора Рапопорта орденом Legion of Merit, а также личным оружием — карабином и кортиком. Кстати, общался он с ними на безукоризненном английском. Союзники были приятно удивлены.
«Этот хулиган Рапопорт»
Сняв погоны, Рапопорт с головой окунулся в работу. Уже в 1946 г. в журнале «Доклады Академии наук» появилась его первая послевоенная статья «Карбонильные соединения и химический механизм мутаций», ставшая приоритетной.
Позже Нобелевская комиссия вынесет определение, что научное открытие изменения генов под действием химических веществ принадлежит ему и немецкой эмигрантке Шарлотте Ауэрбах, начавшей эту тему в военные годы в Шотландии и не знавшей о работах Рапопорта. Шедшего первым Рапопорта задержала война...
И. Рапопорт был одним из первооткрывателей химического мутагенеза. Сначала искусственное ускорение мутаций вызывали с помощью рентгеновского и радиоактивного излучений. Естественно было попытаться найти химические средства ускорения мутаций. Такая мысль возникла у Н. Кольцова. Над этим работали В. Сахаров и М. Лобашев. Шарлотта Ауэрбах проводила такие исследования в Англии. Независимо от них об этом думал Рапопорт, еще будучи студентом Ленинградского университета, а затем аспирантом Кольцова в Москве. Но начать исследования он смог лишь после войны, в 1946-м. В опытах Сахарова и Лобашева частота мутаций повышалась всего на доли процента. Рапопорт открыл химические средства, увеличивающие частоту мутаций вдвое.
Но занятия настоящей наукой обязательно требуют независимости мнений, свободы мысли, поиска убедительных объективных доказательств. Все это абсолютно не годилось для партийного руководства. Рапопорт более чем кто-либо не соответствовал принятым нормам.
В августе 1948 г., в разгар каникул, экспедиций и отпусков, внезапно начался очередной политический процесс — лысенковцы «судили» генетиков и генетику на сессии ВАСХНИЛ. Подготовка прошла в лучших традициях большевизма — втайне от генетиков. Все роли были заранее расписаны, тексты согласованы. Доклад Лысенко редактировал сам «гений всех времен и народов». Доброжелатели не советовали Рапопорту выступать, а если решится, то только при орденах. Чудом попав в зал заседаний, Иосиф Абрамович оказался самым смелым и последовательным защитником науки от клеветы шарлатанов. Опираясь на достижения кольцовской школы, он дал в своем выступлении обзор достижений научной генетики того времени.
Узнав, что Лысенко поддержан Сталиным, «покаялась» и часть оппонентов. Рапопорт же, как отмечено в стенограмме, «отпускал оскорбительные реплики, допускал выкрики», до последнего защищая науку: «Генетика стоит на пороге великих открытий. Она является лучшей теорией, чем ваша. Обскуранты!» Выступления лысенковцев встречались аплодисментами, возражавших — гиканьем, выкриками. На один из них: «Откуда взялся этот хулиган Рапопорт?!» — услышали: «Из седьмой гвардейской воздушно-десантной дивизии!» Во время своего выступления главный идеолог Лысенко, Исай Презент, заявил: «Когда мы, когда вся страна проливала кровь на фронтах Великой Отечественной войны, эти муховоды...» И тогда Рапопорт рванулся к трибуне. Схватив Презента за горло, он спросил свирепо: «Это ты, сволочь, проливал кровь?» Сам Презент во время войны одновременно возглавлял кафедры генетики в Московском и Ленинградском университетах, из обоих был изгнан «за бытовое разложение». Борец за пролетарскую биологию принуждал студенток к сожительству. Впрочем, на дальнейшей его карьере это не отразилось.
Рапопорта не арестовали, возможно, именно из-за его «вызывающего» поведения на сессии (в стенограмме глухо говорится о его «хулиганской выходке»). Но Коммунистическая партия достойно отблагодарила своего отважного солдата — изгнала из своих рядов, уволила с работы. Девять лет он был оторван от дела своей жизни.
Сначала доктор наук пытался устроиться в метро, потом на временную работу в геологические партии, занимался определением геологического возраста образцов в качестве геолога и палеонтолога в разных геологических и нефтедобывающих организациях, под чужой фамилией делал переводы для Института научной информации.
Вскоре после смерти Сталина, в 1954 г., он написал резкое письмо новому руководителю партии Н. Хрущеву. От «гражданина Хрущева» ученый требовал (!) «членораздельного изложения намерений политического и административного начальства, к которому вы принадлежите и которое ответственно за полный разгром нескольких биологических наук в 1948 г.». Рапопорт настаивал на приеме у первого секретаря ЦК — не о судьбе лишенного работы доктора наук, вынужденного перебиваться случайными заработками, хлопотал он, а о будущем генетики в СССР!
Вершины
В 1957 г. Н. Семенов, нобелевский лауреат, директор Института химической физики АН СССР, создал для Рапопорта в своем институте отдел химического мутагенеза. Началось возвращение ученого к любимой работе в стенах «секретного» института. Этот путь на каждом шагу осложнялся «компетентными органами».
В 1962 г. Нобелевская комиссия выдвинула И. Рапопорта и Ш. Ауэрбах на получение премии. Памятуя о недавнем скандале с лауреатством Б. Пастернаком, шведы осторожно запросили мнение советских властей. Рапопорта вызвали в ЦК и предложили ему вновь вступить в партию. На что он ответил: «Вы меня выгоняли, вы меня и восстанавливайте». Ученый отказался от всемирного официального признания, от почти автоматического избрания академиком, от денег, наконец. Для него существовали иные ценности. И ЦК КПСС сочло представление И. Рапопорта к Нобелевской премии «преждевременным». В итоге ни он, ни Ауэрбах нобелевскими лауреатами не стали (таковы правила — обое или никто). Блистательное достижение генетики ХХ в. так и не отметили высшей научной наградой. А ведь химический мутагенез был едва ли не единственным разделом мировой генетики, где советский ученый, после истребления этой науки в 1948 г., сумел сохранить для своей Родины ведущее положение.
Открыв в 1946—1948 гг. многие сильные и сверхсильные химические мутагены, Рапопорт получил и первые обнадеживающие данные по их применению в микробиологии и на культурных растениях. Возглавив отдел химической генетики, он стал руководителем нового научно-практического направления. Ему удалось сделать работу селекционеров генетически осмысленной, а работу генетиков решительным образом связать с практикой. В отличие от мощного, но действующего неспецифически радиационного мутагенеза, химические мутагены, повышая частоту мутаций в тысячи и десятки тысяч раз, зачастую позволяют получить хозяйственно ценные мутации.
К концу 1991 г. на основе химического мутагенеза в содружестве с селекционерами и агрономами было создано 393 новых сорта культурных растений, в большинстве зерновых. Они отличаются высокой продуктивностью, устойчивостью к фитопатогенам, к неблагоприятным почвенным и погодным условиям.
Молодой чиновник в Госкомнауки никак не мог понять, почему Рапопорт, ставший, по сути, селекционером, никогда не ставит свое имя в число авторов создаваемых сортов. А президент АН СССР академик А. Александров заметил, что пока иные делят авторство, забыв о самом деле, методы Рапопорта работают, принося пользу. Методы эти успешно работали и на микробиологическую промышленность, особенно для получения мощных производственных штаммов, создания штаммов — продуцентов новых антибиотиков. Рапопорт умел предвидеть области применения своих открытий, например, для разработки противоопухолевых препаратов. Иосиф Абрамович заложил основы еще одной области исследований — мутагенов окружающей среды.
Он заведовал небольшим отделом в Институте химической физики АН СССР, но снабжал химическими супермутагенами всех селекционеров, выражавших желание применять их в сельском хозяйстве.
После гибели Рапопорта отдел распался, а супермутагены ныне продают за большие деньги.
Его жизнь и труды пришлись на суровое, подчас страшное время. Целью ученого всегда были не премии, награды и звания, но дело, которому он служил всю жизнь, без страха и упрека. А награды находили его: он стал лауреатом Ленинской премии (немалую денежную сумму которой поровну разделил между своими сотрудниками), Героем Социалистического Труда.
И. Рапопорт страдал тяжелой формой астмы, всегда носил с собой ингалятор. В последние годы развилась катаракта на единственном глазу, он уже плохо различал цвета. 26 декабря 1990 года на пешеходном переходе его сбил грузовик, и 31 декабря Иосиф Абрамович скончался.
Память
О жизни и научном наследии И. Рапопорта написаны книги, снят документальный фильм, его памяти посвящаются научные конференции, во многих публикациях описаны его военные подвиги. Все это — там, в России. На его родине, в независимой Украине, он неизвестен. Нет пророка в своем Отечестве… Почему?
Предположение первое: И. Рапопорт работал в России. Да мало ли кто из наших земляков работал за пределами Украины? Это не мешает нам гордиться, скажем, Игорем Сикорским или Сергеем Королевым.
Второе. Иосиф Абрамович был евреем. Пожалуй, это ближе к истине. Не будем скромно опускать глаза и говорить, что в Украине нет антисемитизма. Вспомним хотя бы, как совсем недавно некий областной вождь отметился публичными антисемитскими высказываниями. Наказания за это г-н чиновник не понес никакого, более того, стал кандидатом в президенты страны. Антисемитизм в нашем государстве — не препятствие для президентского поста. Как и уголовное прошлое.
Третье. Рапопорт не изменил своим принципам и продолжал борьбу с лысенковщиной, которая — не как «учение», а как клановая организация науки, подменившая собою научные школы, — по-прежнему процветает в Украине, в частности в системе Национальной академии наук — об этом я уже писал («ЗН» от 19.07.2008 г.).
Наконец, четвертое — и главное. Иосиф Рапопорт был великим ученым — это вряд ли кто-нибудь станет отрицать. Он был отважным воином, освобождавшим, кстати, и свою родную Украину. Отвага его основывалась на мощном интеллекте ученого — он мгновенно просчитывал возможные варианты и выбирал наилучший, с наименьшим числом жертв и наибольшим эффектом, — на чувстве долга и на невероятной силе духа. А еще — Иосиф Рапопорт оставался Гражданином. Долгие годы борьбы с лысенковщиной, годы отлучения от науки, унижений не сломили его. Он служил не кланам, не вождям, — он служил народу и Истине, и оставался свободным человеком в рабской стране. Всей своей жизнью он показал, что честь и порядочность, мужество и принципиальность — понятия не этнические, и жизнь можно прожить, не гонясь за властью, деньгами и почестями, не пресмыкаясь перед властью и не попирая тех, кто ниже тебя… В нашей стране, терзаемой олигархическими кланами и продажными политиками, низводящими народ до положения биомассы, такой пример весьма нежелателен.
Впрочем, забвение героев — это проблема не их, а народа, теряющего свою историческую Память. А Ученый, Солдат и Гражданин Иосиф Рапопорт сам выбрал свою Судьбу, сам делал ее. И ушел — Победителем.


       16 мая 2010 года.