Ничего..

Ничего, по весне мои мерки всегда линяют: ушки белые, лапки гончие, не в размере и не в зоне прострела; но всё-таки убывает твердокаменное, положенное под дверью. Даже хочется крикнуть: ну же, разрубим рамки! - нам пора перестать подстраиваться под фокус, перестать умещаться в семейное фото - ставки? - бросьте, ставки для тех, кто считает распады в дозах, кто по жизни ведёт к итогу своё умиранье; ничего у нас нет за плечами, чтоб поплатиться, небо светлое, ну, давайте раскрутим сани, соберём из дождей да досок - морскую птицу!..
Ничего, что пустеют к лету ковши на крышах. Небо светлое да высокое - рваный панцирь; мы, конечно, становимся всё вольней, но слышишь, как срывает ветер устои, чтоб поиграться? Ощущаешь, как лихо он расшибает ставни, эти шоры предков, искусственные ярлыки? Нам пора перестать огрызаться на мирозданье: кто-то камни катил, кого-то съедали орлы, а у нас будет птица - крикливая, яркая, наша; перестать бы молиться на стены, уйти под крыло..

..Лучник только разводит руками: ошибся, не страшно, пристреляться хотел, пока солнце ещё не зашло.
Кормчий только и строит ужимки: ну да, сбавил ходу, вроде медленно шли, может, так и меняется мир? - кожа дряхлая складками тихо уходит под воду, и нездешние дали касаются сами ноги. А круги, разойдясь, твердят: вестников не убивают,
а намокшие перья качаются гребнями волн.
Ничего, ничего.. Сколько птиц каждый час здесь летает..
Отвернуться, смолчать, проглотить беспокойный озон.
Вдоль бортов синева окрыляется с вёслами схваткой, паруса режут тучи, земля набирает разгон. Мы плывём, и граница становится явственно шаткой: между телом и тьмой - скорлупа, что зовут кораблём.
Мне хотелось бы знать, а ещё лучше - верить в удачу; семь кругов позади, мы открыли повторный забег.

Не теряются боги - ведь с их высоты всё иначе.
Им не видно небес, под которыми жив человек.

Мою веру сминают протяжные горклые дни; ничего, что разброд, мешанина цветов и понятий, - ничего..
Боги спустятся вниз, зажигая огни.
Птица вынырнет северней.
Судно приcтанет к Элладе.