Ищуший

Все люди, рано или поздно,
Понимают правду лишь одну.
Ведь у истины пустые ножны
И не несёт с собой она вину.

Но правда - понятие такое,
Смотря откуда посмотреть.
Со стороны одной - несёт плохое,
С другой же -только свет.

А истина - совсем уже другое,
Это правда от всех правд.
И всем, и каждому родное,
И каждый видеть её рад.

И для всех она понятна,
И для каждого верна,
И для каждого правдива
И для каждого ясна!

Но людям тяжело это понять,
Они уж больно очерствели.
И остаётся только причитать
О том, они что озверели.

Но истина есть в каждом,
И от рождения каждому дана,
Но копошась в грязи отважно,
Задвигают в глубь души всегда...

***

Неспешный шаг, в руках бутылка,
Играет музыка в ушах,
На лице моём горька ухмылка,
И сделан моей жизни шах.

Нет ничего уже святого,
И больше некуда спешить,
Нету больше стимула такого,
Ради чего и кого стоит жить.

Ушла опять очередная фифа,
Плюнув прямо в душу мне.
Ну ничего, "энной" бутылкой пива,
Смоем эту дрянь извне!

Да пошла она подальше,
Много было же таких...
пережил же это раньше,
Переживу я и других!

Была-стояла ранняя весна,
И снег кусками уж расстаял.
Сел спиной я к дереву тогда
И схватил я голову руками.

Да, мне было тогда больно,
И хотелось просто пореветь.
Но не мог вести себя так вольно,
И мужик же вроде ведь...

Я отпил большой глоток,
В надежде что поможет как-то...
Посмотрел на синий потолок,
Прошептал имя любимой внятно...

Был закат безоблачно красивый,
И солнце уходило спать.
Ветерок мне напевал мотивы,
И искрилась водяная гладь...

Я сидел так очень долго,
Цедил бутылку, вспоминал...
Воспоминаний было много,
И я тогда ими дышал.

Солнце ушло за горизонт,
И небо стало чёрным.
Звёзды взошли на небосвод,
луна же вылезла покорно.

Был слышен только ветер,
Да тихое дыхание моё.
Сидел я молча в лунном свете
И корил себя за всё...

Тут по ушам ударил вопль,
Нечеловечий, дикий крик...
Я сразу выронил бутылку
И парализовало в тот же миг.

Сердце билось как машина,
мурашки побежали по спине,
Волосы все стали дыбом,
И ужас ощущал в себе.

Я сидел, боясь пошевелиться,
Я боялся и моргнуть!
Сердца стук был громким дико
И боялся я вдохнуть.

я чего-то ждал тогда,
Хруст веток, всхлип, какой-то просто шум,
Но, увы, была лишь тишина,
Да мёртвый свет от ярких звёздных лун.

И я уж начал было думать
Что мне причудилось лишь всё.
Дал нервам я себя опутать,
Вот и привидилось бесьё.

Я вздохнул, поднял бутылку,
Сел поудобней, голову поднял.
Но пульс дёргал по затылку
И расслабляться не давал.

Вдруг я почуял рядом что-то
И голову налево повернул.
И я увидел что-то,
От чего б я раньше не заснул.

Плечом к плкчу со мной сидел мужчина,
Недвигаясь, но глубоко дыша сидел.
Его руки лежали на коленях,
А лица за тенью я не разглядел.

Мне было просто страшно,
Я сидел, я был парализован.
Ужас сковал мои запястья,
Я был как зачарован.

- Не бойся, - вдруг он тихо произнёс, -
Я не маньяк и не убийца.
Знаю, страха я тебе принёс,
Испугался б сам, не зная что творится.

У него был чудный голос:
Мягкий, чёткий, звонкий, с хрипотцой.
Уверенный в себе как колосс,
Но в то же время с добротой.

И мне стало вдруг спокойно,
Понял я что он не лжёт.
Он доверие внушал бесспорно,
И спокойствие исходило от него...

- Кто ты? - спросил я, сдавленно хрипя,
Он помолчат чуть-чуть, потом ответил:
Люди кто как зовут меня,
Кто как меня заметил.

Я сказал, оправившись немного:
-Не понимаю о чём ты говоришь.
Он снова помолчал немного
И сказал: Я повернусь на свет - узришь.

Он повернулся, крякнув тихо,
И сел со мной лицом к луне...
Не сказать что я был ошарашен,
Но такое приходилось на картинках видеть мне.

Он, безусловно, был достаточно красив:
Атлетная фигура, средний рост,
Узкие скулы, греческий, но острый нос,
Твёрдный подбородок, плавный губ изгиб.

Высокий лоб со шрамом же над бровью,
Бровей самих приятный же изгиб,
Глаза зелёные, с оттенком голубого
И в виде месяца бородка производят вид...

Одет он был довольно просто:
Тёмные штаны со множеством карманов,
Чёрная куртка с поднятым воротником,
И лёгкие ботинки без изъянов чтоб идти пешком.

На поясе блестел застёжкой патронташ,
Где вместо пуль я смог увидеть склянки,
Из-за плеча рукоятью виден был палаш
В прекрасном состоянии и огранки.

В набедренном кармане на штанах,
Покоился, ждя часа, пистолет.
Красавец-револьвер, надёжный кольт,
А из сапога торчал стиллет.

Наверное, было много у него "сюрпризов",
Ибо застёжек, молний была тьма,
Но правда для каких таких капризов,
Для чего, признаться, я не знал.

Шпионом, правда, мне не показался,
Уж больно был добр как-то,
И потом зачем он показался,
Был бы он оружьем фактов?

-Я не шпион, - вдруг сказал он тихо, -
И я даже не маньяк.
Уж больно ты подумал лихо,
Едва увидев мой наряд.

-Я мыслил вслух? - спросил я вздрогнув?
-Нет, просто видно по тебе,
Ты в заблужденьи, понимаю,
Такое видешь лишь во сне.

Я согласился с ним кивнув,
И мы немного посидели молча.
Он потянулся неспеша, зевнув
И так же молча улыбнулся.

-Я знаю почему ты здесь, - он тихо молвил,
"Очередная фифа бросила тебя".
Я остолбенел, но тоже тихо молвил:
Да, сука ещё та.

Он ухмыльнулся: "Все считают так.
Сначала любят страстно, нежно берегут...
Потом же сами начинают кавардак
И от любви своей же и бегут...

Не путай со страстью любовь
И со знакомым верного друга.
Ведь страсть не появится вновь,
А у знакомца нету заслуги.

Страсть лишь лишает рассудка,
Ровно как и речи льстеца.
Но это - подсАдная утка,
И изъянов не видно лица.

Страсть оставляет прошлого нити,
Кои медленно тянут на дно.
И очень прочны эти нити,
А дно выжжено злом.

Умирают все нежные чувства,
Оставляя боль лишь и гнев.
Внутри же становится пусто,
Только ненависти чернеется зев.

А потом уходит и это,
И не остаётся ничего.
Мысли не душат корсетом,
Воспоминанья не тянут на дно...

Но уже ничего не охота,
Ни нежности, ни ласки никакой.
И у тебя осталась квота:
Независим, правда, чуть живой.

И позже чуть приходят силы,
Не можешь не открыть себя другой.
Сильной слабости же силы
Откроют сердце для избранницы иной".

Он был прав и бесспорно совершенно,
И внутри я это признавал.
Но порядок он навёл мгновенно
И об этом я ему сказал.

-Я рад что смог тебе помочь, -
Ответил он чуть улыбнувшись.
И правда, мою злобу съела ночь
И ни чуть не поперхнулась.

-Кто ты? - повторил я свой вопрос,
Взглянув в его бездонные глаза.
Он помолчал, потом ответил:
"Теперь уж слушай ты меня".

И он мне рассказл о всём:
Кем был, кем стал и что случилось.
И в тесном же мирке моём
Как будто что-то развалилось.

Беды мои - лишь малые пылинки,
По сравненью с тем, что он несёт.
Мои пути - короткие тропинки,
С дорогой по которой он идёт.

***

Он с детства видел этих тварей,
Им же было на него плевать,
Наверное был он слишком молод
И было им его не взять.

Родным его же меньше повезло:
Твари по-тихоньку из точили.
Он видел, говорил, он плакал,
Но "Фантазия богата" говорили.

Вскоре он один совсем остался,
Было лет ему ну восемь.
В приюте он же не остался
И сбежал в первую же осень.

Память привела его в деревню,
Где отдыхали ещё всей семьёй.
Там, под спокойствием сенью,
Крипчал с годами и землёй.

Потом он стал учиться
И поклялся тварей истреблять.
Внутри него же спица
Стала злостью обрастать.

А потом случайно он Её увидел
и чувство захватило его враз,
Они встречались всего месяц,
Всего месяц этих милых глаз...

Но и она оставила его,
Женщины так все и поступают,
Ему же стало сознание мало
И всё равно что с ним бывает.

В руки взял себя чуть позже
И не было уже в нём доброты,
Всё сломали эти твари,
Всё, чем он дорожил!

И вот уже давно он ищет правду,
Что есть любовь, семья, забота,
Утолить пытаеся он жажду,
Спрося у каждого избрАнного совета...

***

Он умолк и заглянул ко мне в глаза.
И я прекрасно понял кто он.
Он - обычный человек, как я,
Просто изжёванный судьбою.

-Ты понял всё, я вижу, - улыбнулся он,
-Позволь тебе сказать "спасибо".
Тут он легко дотронулся рукой
До глаз моих и я увидел...

За плечом его стояло нечто,
Существо из страшных снов:
Глаза горели ненавистью красной,
Несдерживаемым гневом, гневом без оков.

Оно поднЯло над ним лапу,
С огромными когтями на руках,
Отливали они грозно сталью
И животный нагоняли страх.

И время будто тут остановилось,
Я закричал, его предупреждая,
Но было поздно слишком
И когти опустились, плоть кромсая.

Он вздрогнул и валиться стал вперёд,
А существо приблизилось ко мне.
Не знаю я что мной руководило
И как кольт сжимал в своей руке.

Я нажал курок, я помню,
Медленно перевернулся барабан,
Послушался хлопок и пуля
Врезалась ему в глаза.

И тут услышал вой я,
Жуткий, но уже знакомый мне,
И вместо твари этой
Дымку лишь узрел во мгле.

Ветерок развеял эту дымку,
И вновь настала тишина,
Лежал ничком же мой спаситель
И была в крови его спина.

*** 

Конец первой части. 

(03. - 05.2010)