В лесу...

Заприметив грибное местечко,
В лес с корзиной стремится грибник.
Да приветливо катится речка,
Зазывая к себе на пикник.

Дни беспечные, дни выходные
Ранним утром в дорогу зовут:
Все посёлки центральной России
Одинаково, в общем, живут.

И с утра по просёлкам несутся
Вновь «хёндаи», «нисаны», такси,
И в автобусах люди трясутся,
И автобусы вязнут в грязи.

Чистый воздух развеет сомненья,
Отряхнутся усталые псы.
И кондуктор вздохнёт с облегченьем
У безвестной лесной полосы.

Как люблю я и горечь рябины,
И хвоинок ковёр под сосной,
И летящую цепь паутины,
И калину, и запах лесной!

Ах! Ядрёные кучки-опята
Так и просятся в плотный пакет,
Да белянку возьмёшь виновато:
Жалко, места свободного нет.

Но порой и сюрпризы иные:
Ржавый штык, черепа без зубов
Отравляют в лесу выходные
Для любителей белых грибов.

Знаю: в горле – противно и душно,
Знаю: в сердце – скопленье вины,
Не могу я пройти равнодушно
Мимо гнусных остатков войны!

Кем ты был, этот житель московский,
Что затягивал окна давно
Тёмно-синей крест-накрест полоской?
Не узнать мне уже всё равно!

Да из многих, ушедших с войною,
Вряд ли кто-то меня обвинит,
Что в Москве торопливой весною
Я не брошу сирень на гранит.

Я сама ненавижу парады…
Лучше просто скажу невпопад,
Как я лесу осеннему рада,
Как под ветром деревья скрипят.

Что, канаву с водой пролезая,
Держит сын твой за ручку внучка,
И пометил берёзку у края
Незадачливый пёс грибника,

Что в окопчиках ранней весною
Затопляет вода сосняки,
И в воронках, пробитых войною,
Вырастают грибы-синяки.

Вряд ли мне, но кому-нибудь снова
В битве в голову это придёт.
И для мира последнее слово
Он с трудом, очевидно, найдёт.

И сомненья возникнут роями:
«Кто послал меня на смерть, за что?
Что же будет за теми боями?»
Знаешь, что? Я скажу тебе, что:

Будут сосны, поля и пролески,
Лес, посёлки, дороги, трава...
И в державе, какой – неизвестно,
Всё же будет столицей Москва.