Ёська..

Рабочий день приближался к обеденному перерыву. Разложив по папкам выполненную работу и, подготовив, что необходимо выполнить в первую очередь до конца рабочего дня, Михаил Яковлевич позвонил жене, работающей в конструкторском отделе.
– Нина, я готов, а ты?
– Выхожу. Встретимся на проходной.
– Миша  звонил? – спросила Лиля Муртазина. Её стол стоял рядом. Они дружили семьями. 
– Да. Ты идёшь домой? Пошли со мной.
Они обошли механический цех, котельную и вышли недалеко от проходной.
– Вот и Миша появился, – заметила Нина. – Лиля, иди, а я его подожду.
– Ах, какой он у тебя! – заметила Лиля. – Тёмный костюм, тёмные курчавые волосы, светлая рубашка с тёмным галстуком, чёрные туфли, всегда чисто выбрит, выглажен и опрятно одет – красавец.
– Ну уж.
– Тебе не надоело всё это стирать и гладить на него?
– Нет, потому что он сам всё это делает.
– Как же ты смогла свалить такую обузу на него?
– И не думала. Он не доверяет мне.  Говорит, я лучше  тебя это сделаю.
– Счастливая ты, Нинка! Смотри, Лифановский к нему присоединился. И машет нам.
– Что случилось, Владимир Иванович? – спросила Нина, когда они подошли.
– Нина, ты хоть обратила внимание на сегодняшнюю погоду?
– Хорошая, безветренная и солнечная. А в чём дело?
– В тебе! Ты иди одна и приготовь мужу что-нибудь поесть, а мы пока погуляем малость.
– Гуляйте, в чём же дело. Через полчасика придёт и пообедает. От дома до проходной всего пять минут ходьбы.  Успеет.
Нина пошла домой, а они перешли дорогу, и пошли мимо детсада.
– Миша, смотри-смотри, какой паровозик в детсаде едет! – воскликнул Лифановский.
Михаил Яковлевич посмотрел и рассмеялся. По тропинке шла воспитательница  и вела за руку одного мальчика. Сзади за ним шёл второй мальчик и крепко держался за его рубашку, а за его рубашку уже держался следующий. И так сцеплена была вся группа.
Они дошли до конца ограды в школе и пошли  обратно той же тропинкой.
Паровозика уже не было. Уехал куда-то. Вместо него расположилась группа чуть старше.
Они обратили внимание на двух мальчиков, играющих около воспитательницы. Одного звали Коля, второго Лёша.
– Ёся, Ёсь, – говорил Коля, взяв за руку Лёшу, – пойдём со мной. И тянул его в сторону.
В это время Лёша поднял небольшой прутик, сел на него верхом и помчался как на лошади.
– Ёська, куда же ты, подожди! – кричал Коля и бежал следом. – Ёська! Ёся!
Михаил Яковлевич и Владимир Иванович от души посмеялись и пошли домой.
– Никогда теперь не буду ходить ни в кино, ни на концерты! – заявил Михаил Яковлевич.
– Для чего там сидеть два часа, ожидая чего-то развлекательного, – согласился с ним Владимир Иванович. – Мы с тобой постояли  у садика пять минут, а неизгладимых впечатления – на всю жизнь. Тебе нравится, как этот карапуз разговаривает?
– Слов нет! А тебе?
– Просто балдею от него! И вообще, глядя на него, думаю: ну какой же ты Миша? Тем более – Михаил Яковлевич.
– А кто же я?
– Ёся ты! Я теперь всегда буду звать тебя так.
– А я тебя Ёська! – и они, заливаясь смехом, подошли к дому Михаила Яковлевича. Их ожидала Нина.
– Где вы ходите? Осталось пятнадцать минут, и на работу. И почему вы так смеётесь?
– Слушай Ёська, домой ты уже не успеешь, пойдём ко мне, вместе пообедаем.
Пока поднимались по лестнице и обедали, они, неудержимо хохоча, рассказали Нине что видели и слышали в детсаде.
После обеда жена рассказала об этом подругам по работе.
Заводской посёлочек небольшой. Всего двадцать пять пяти-девятиэтажных зданий.
Через пару дней все инженерно-технические работники и служащие  завода, а так же жители этого мини посёлка уже знали об этом.
– Ты знаешь, кто это идёт? – спрашивал кто-нибудь, обращаясь к своему товарищу.
– Михаил Яковлевич Рылёв.
– Да ни в коем случае! Это идёт Ёся. А вот тот его друг – Ёська.
– Не понял!
И тот рассказывал ему историю про детский сад.