Рабиндранат Тагор. Мой друг, прощай

Транслитерация с бенгали:

kAler JAtrAr dhvani shunite ki pAo               
tAri rath nitya udhAo               
jAgAichhe antarIkShe hr^dayspandan --               
chakre piShTa Am~dhArer bakShma-fATA tArAr krandan.       
ogo bandhu,               
sei dhAvamAn kAl               
jaRAye dharila more feli tAr jAl;               
tule nila drutarathe               
duHsAhasI bhramaNer pathe               
tomA hate bahu dUre.               
mane hay, ajasra mr^tyure               
pAr haye AsilAm               
Aji nabaprabhAter shikharachURAy;               
rather chan~chal beg hAoyAy uRAy               
AmAr purAno nAm.               
firibAr path nAhi;               
dUr hate Jadi dekha chAhi               
pAribe nA chinite AmAy.               
he bandhu, bidAy.               

konodin karmahIn pUrNa abakAshe               
basantabAtAse               
atIter tIr hate Je rAtre bahibe dIrghashvAs,               
jharA bakuler kAnnA byathibe AkAsh,               
sei kShmaNe khum~je dekho, kichhu mor pichhe rahila se      
tomAr prANer prAnte;  bismr^tapradoShe               
hayto dibe se jyoti,               
hayto dharibe kabhu nAmhArA svapner murati.               
tabu se to svapna nay,               
sab-cheye satya mor, sei mr^tyun~jay --               
se AmAr prem.               
tAre Ami rAhkiyA elem               
aparibartan arghya tomAr uddeshe.               
paribartaner srote Ami JAi bhese               
kAler JAtrAy.               
he bandhu, bidAy.               

tomAr hay ni kono kShati               
marter mr^ttikA mor, tAi niye amr^tamurati               
Jadi sr^ShTi ka're thAka, tAhAri Arati               
hok taba sandhYAbelA --               
pUjAr se khelA               
bYAghAt pAbe nA mor pratYaher mlAnasparsha lege;            
tr^ShArta Abegabege               
bhraShTa nAhi habe tAr kono ful naibedyer thAle.             
tomAr mAnas bhoje saJatne sAjAle               
se bhAbaraser pAtra bANIr tr^ShAy               
tAr sAthe diba nA mishAye               
JA mor dhUlir dhan, JA mor chakSher jale bhije               
Ajo tumi nije               
hayto-bA karibe rachan               
mor smr^tiTuku diye svapnAbiShTa tomAr bachan.               
bhAr tAr nA rahibe, nA rahibe dAy.               
he bandhu, bidAy.               

mor lAgi kariyo nA shok,               
AmAr rayechhe karma, AmAr rayechhe bisvalok.               
mor pAtra rikta hay nAi --               
shUnyere kariba pUrNa, ei brata bahiba sadAi.               
utkanTha AmAr lAgi keha Jadi pratIkShiyA thAke               
sei dhanya karibe AmAke.               
shuklapakShma hate Ani               
rajanIgandhAr br^ntakhAni               
Je pAre sAjAte               
arghyathAlA kr^ShnapakShma rAte               
Je AmAre dekhibAre pAy               
asIm kShamAy               
bhAlomanda milAye sakali,               
ebAr pUjAy tAri ApanAre dite chAi bali.               
tomAre JA diyAchhinu tAr               
peyechha niHsheSh adhikAr.               
hethA mor tile tile dAn,               
karuN muhUrtaguli ganDuSh bhariyA kare pAn               
hr^day-an~jali hate mama.               
ogo tumi nirupam,               
he aishvarYabAn,               
tomAre JA diyAchhinu se tomAri dAn;               
grahaN karechha Jata hriNI tata karechha AmAy.               
he bandhu, bidAy.               



Английский подстрочник:

Hush! Listen to the wheels of Time -
his chariot rushes invisible
pulsating in the heart of eternity
crushing under wheel the despairing blackness
from whose fractured heart
spring stars like teardrops.
O my friend,
that onrush of Time
ensnared and lifted me onto his chariot
on the path of reckless adventure
far, far from you
far - whirling beyond countless deaths
far - to this sunrise-kissed mountain peak
and behind us, flapping in the wind
trailing in the vortex of the chariot
traces of my name, me, myself.
Today
across the path of no return
if you catch a glimpse from afar
you will know me not.
Farewell, my friend, farewell.

One day when at leisure,
spring wind in your hair,
a sigh rising from distant nights of despair -
the tears of the fallen lily will fracture the sky -
look for me then, stirring all that have endured
half unforgotten in a corner of your soul.
Trace me in your tears -
Will it then illuminate?
Will it bring some joy?
Will it appear as a nameless dream?
But no, dream this is not,
it is the truest of all my truths
this that I leave for you is my love
this is my immutable offering
deathless. Changeless,
I leave this behind
while life carries me on
along the streams of change
wheeling with the flow of time.
O friend, Farewell.

Seek not to count your loss
when from earthen clay you can create
a deity ethereal - let us celebrate
with a votive evening dance - an Aarati
a play of prayer
where dust from my daily touch
will not sully
flowers from my heaped prayer plate
will not fall.
At this feast of the soul we shall set
the table with our languid dreams
athirst for expression. In it I shall not mix
the gold hidden within my dust
that which is wet from my tears.
Perhaps even today you will create
out of my unborn fate
dreamlike words -- consonants
weightless, timeless they will not dwell -
O friend, farewell!

Grieve not for me today.
I have my work, I have my universe.
my cup is far from empty
and new tasks keep coming . . .
But in life's ups and downs
if there is someone
awaiting eagerly my return -
how fulfilling it is.
She who brings me the rajanigandh
to adorn my votive plate
she who looks on me in tender compassion
mixed bundle of good, bad and indifferent
for her I shall offer myself
as the sacrifice in today's prayer.
That which I have given you already
is yours unrestrained
now my gift of trifles
I offer to you from my heart
add them to your ineffable wealth.
Let it be known that
that which I had given you
was in truth your gift to me -
the more you have taken
the more you have left me in debt.
And now
Farewell, my friend, farewell!


Подстрочник:

Тише! Слушай ход времени -
его колесницы невидимые порывы
пульсируют в сердце вечности,
сокрушая под колёсами кромешную темноту,
от чьего разрушенного сердца весенние звёзды - как слёзы.
Мой друг,               
тот поток времени
поймал в ловушку и увлёк меня на своей колеснице
на путь безрассудного мероприятия
далеко, далеко от тебя,
далеко – за орбиты бесчисленных смертей,
далеко – к поцелованной восходом солнца вершине,
и позади нас, колеблясь на ветру,
тянутся в вихре колесницы
следы моего имени.
Сегодня,
взглянув на меня издалека через дорогу,
откуда нет возврата,
ты меня не узнаешь.
Мой друг, прощай.

Однажды, когда не спеша
весенний ветер в твоих волосах,
вздохом отчаяния поднимающийся из далёкой ночи прошлого,
как вид опавшей лилии, навеет грусть,
поищи  то, что осталось от моего
полузабытого образа – и, опечаленный, найди мой след
в углу своей души.
Возможно, это осветит,
возможно, это даст радость,
возможно, это будет походить на невыразимую мечту.
Но нет, это не мечта,
поскольку это самое истинное из всех моих истин,
это - моя любовь, что я, уходя, оставила тебе,
это - мое неизменное приношение,
бессмертное, незыблемое,
которое я оставила позади,
в то время как жизнь несёт меня
вдоль потоков изменений,
поворачивая вместе с течением времени.
Мой друг, прощай.

Не посчитай своей потерей,
если из смертной глины ты создашь себе
эфирное божество, и тогда
позволь быть исполненным по обету
вечернему танцу – молитвенному обряду арати,*
где пыль от моих ежедневных прикосновений
не будет осквернять
цветы, переполнившие ритуальный поднос, 
не попадая на них.
На этом торжестве души ты можешь выставить
сосуд, полный томных мечтаний,
изнемогающих от жажды воплощения,
в котором их я не  смешаю 
с сокровищем от моего праха,**
мокрым от моих слез.
Возможно, даже сегодня ты создашь для себя
моё отражение из воспоминаний обо мне,
кажущихся невесомыми мечтами,
вечно парящими в воздухе.
Мой друг, прощай!

Печаль сегодня не для меня.
У меня есть своя работа, у меня есть свой мир.
Моя чаша далеко не пуста
и новые задачи продолжают прибывать…
Но в подъёмах и спадах жизни
если есть кто-то,
ожидающий нетерпеливо моего возвращения-
он наполнит мою чашу.
Он, кто принесёт мне туберозы
при растущей и убывающей луне
украсить мой ритуальный поднос,
он, кто примет меня в нежном сострадании
вместе с моими достоинствами, недостатками и равнодушием,
ему я предложу себя
в качестве жертвы в сегодняшней молитве.
То, что я тебе уже дала
в твоём порыве -
мой небольшой дар
от всего сердца,
он утолит твою печаль,
добавь его к своему невыразимому богатству.
Позволь мне сказать,
что всё, что я тебе дала,
было, по сути, твоим подарком мне,
и чем больше ты взял,
тем больше оставил меня в долгу перед тобой,
и теперь,
мой друг, прощай.

1929 г.
*Арати – религиозный обряд с огнём, танцами и песнопениями в честь божества (божеств) индуистской религии, при котором масло в сосудах из теста, глины, или металла, установленных на ритуальных подносах, украшенных цветами и умащенных благовониями, сжигается сперва у статуи божества, а затем среди  присутствующих верующих, «омывая» их божественным огнём. При этом верующие принимают очищающее благословение божества:
...идолов лица
Луч священной лампады слегка золотит;
Пред богами жрецы-изуверы,
Преклоняясь во прах, благовония жгут,
И, в неистовой пляске кружася, поют
Свой молитвенный гимн баядеры. (Л. Мей)

**любовь


Вольный перевод

Ты слышишь? Время мерно и сурово,
вселенной сотрясая мрак,
стирая в прах миры и создавая снова,
её сердцебиенью в такт
преображает мироздания основы.
Мой друг,
тот времени поток
пленил и в колеснице вечной
меня безжалостно увлёк               
в скитанье трудное, надолго, бесконечно
далёко от тебя, за круг
бесчисленных смертей, далёко –
к вершине, что сияет одиноко
над безднами страданий и разлук.
Что ждёт меня – о том не зная -
приму покорно, не отвергнув ничего,
и только в мглистое былое, исчезая,
след имени уходит моего.
Узнаешь ли меня сегодня снова,
лишь только тень увидев невзначай
за гранью бытия земного?
Мой друг, прощай.

Когда-нибудь весенний тёплый ветер,
играя прошлогоднею листвой,
твоих волос слегка погладит пепел,
и грусть навеет, и тоской
воспоминания наполнит душу -
ты, опечаленный, тайник своей души
открой, и вывести наружу
мой позабытый образ поспеши:
то осветит, или подарит радость,
иль оживит усталые мечты…
Но истину вдруг осознаешь ты,
что вся любовь моя - тебе осталась,
как вечный дар, незыблемый, живой
и верно пребывающий с тобой
всегда, что бы со мной ни сталось.
А между тем моя судьба земная
несёт меня на дальний жизни край,
в потоках времени играя.
Мой друг, прощай.

Тебе, о избалованный богами,
не в тягость будет снова взять
и чуткими, умелыми руками
себе из смертной глины изваять
тот идеал, то божество земное,
которому построишь в сердце храм
и жертвенный поднос к его ногам
преподнесёшь. А я святое
не оскверню служение твоё
ни мыслью тайной, ни движеньем;
и пусть на этом торжестве, в огне и пеньи,
твоих мечтаний  тайных избавленье ждёт,
изнемогающих от жажды воплощенья.
Возможно, что сегодня даже
начнёшь лепить богиню для себя,
но тень моя на изваянье ляжет
и поведёт твоей рукой, любя.
Чиста любовь, омытая слезами,
её беречь и помнить обещай,
и то, что раньше было с нами.
Мой друг, прощай. 

Возможна грусть сейчас едва ли –
своя работа, мир и жизнь кругом,
прочь унося мои печали,
мешают скорбно думать о былом.
И всё же, сердце ждёт заботы,
и от тебя, мой друг, не утаю,
что если у судьбы за поворотом
ждёт трепетно, нетерпеливо кто-то -
наполнит чашу жизни тот мою;
чьей страсти светом озарится
мой тихий, безмятежный день,
лишь для того переродится
бесплотная в живую душу тень,
тому,  кто в нежном  состраданьи
меня, как есть, с добром, с невольным злом,
с надеждами несбывшихся желаний
воспримет своим сердцем и умом –
тому я слово дам пред алтарём
и лал души своей в сверканьи граней.
А в твой же щедрый мир свой дар простой
я из того тебе вернула,
что неумело почерпнула
из драгоценностей, дарованных тобой.
Благодарю судьбу за счастье неземное,
нам предпославшую на миг небесный рай,
где встретимся когда-нибудь с тобою.
Мой друг, прощай.

Май 2010 г.