Пятница. Наболело... Виктор Чернышов - Стрельцов

            
 ВРАГ НАРОДА.

                *1*

Павел Петрович Костомаров никогда не любил ни канун праздников,ни сами праздники.
Вернее, не то, чтобы никогда не любил, любил, конечно же, но это было так давно,давно в другой его жизни.Которая иногда и разбавляла его тяжёлое и однообразное существование на этой земле,своими далёкими картинками в тревожных и беспокойных снах.
Хотя последнее время и снами-то его полудрёмное ночное прозябание в холодной комнате длинного и ветхого барака в конце районного посёлка,нельзя было назвать полноценными снами.Скорей всего это были провалы в кратковременное нездоровое забытьё,прерываемое приступами тяжёлого хронического кашля,следствия добытой чахотки вместе
с золотым песком на рудниках Колымы.
При одной разнице - медленно текучая болезнь осталась навсегда в
его собственности,а вот песочек с жёлтыми крапинками в собственности всемогущего государства.
Скорей всего эта чахотка так бы его и добила ещё там на этой прославленной житнице золотого благополучия страны, если бы не случай после которого,он провалявшись не один месяц в лагерной больничке,сменил ватник с зековской нашивкой на почти новое драповое пальто купленное в Магадане у подвыпившего бича.
И этот случай, принёсший ему в последствии физическое освобождение, хотя и не добавил
ему радости от той долгожданной воли, о которой он с ежегодно затухающей тоской мечтал,
 он всё же хранил в своей памяти наряду с самыми светлыми страничками из своей жизни....
которые он помечал для себя как до войны и после.....

По своим убеждениям непоколебимый атеист в тот пасхальный день,о котором он только косвенно догадался увидев крашеные яички у конвоя,да по их приподнятому настроению,он впервые обратился к Богу,искренне от всего сердца.
Конечно же и ранее в самые тяжелейшие моменты которыми изобиловала его жизнь у него
проскальзывали мысли - Господи ...ну хоть ты помоги, но тут же его убеждения, сидящие в его тшедущем теле крепче и надёжней, чем вертухай на деревянной вышке, непременно с крепеньким словцом в три колена,брали верх над его кратковременной слабостью.

В то же утро сразу после развода на работу, хотя его уже много лет никуда не определяли так как он имел своё постоянное рабочее место у старой примитивной дробилки,которую и назвать-то дробилкой можно было лишь с большой натяжкой и то только по её первоначальному предназначению.Скорей всего это была как сортировочная точка на грязно-серой ленте транспортёра по которой - песок,гравий,галька, а
а порой и приличные валуны шли в деревянный "шлюз" ("колоду")длинной около тридцати метров в котором производилась их традиционно-примитивная промывка не меняющаяся уже более полувека.
А чтобы валуны не повредили бункер промприбора сплоток их необходимо было удалять с ленты,что и входило в обязанности Павла Петровича.
По уже сложившейся многолетней привычке он присел на отшлифованный валун в ожидании команды от бригадира о начале смены,скрутил цигарку из махорки,с наслаждением затянулся и выпустив дым из ослабевших лёгких, не почувствовал привычного лёгкого опьянения а лишь зашёлся в надрывном,хриплом кашле.Сплюнув на утоптанный серый снег он скорее равнодушно, чем удивлённо, обнаружил как по серой поверхности расползается красно-розовая пузырящаяся мокрота. Ну вот и финиш - отрешённо подумал он.
Скорей бы уж.....Отдышавшись,затянулся очередной дозой,сплюнул под ноги и даже не глядя, а по сладковатому привкусу понял - да это финиш.


И в этот момент он услышал над головой знакомые,всегда волнующие с детства призывные звуки. Павел Петрович поднял голову и в высокой чистейшей северной голубизне увидел клин журавлей.Внутри его всё замерло на мгновение,а затем из его высохшего тела вырвался с натяжным хрипом жуткий вскрик больше даже похожий на стон примеривщегося со своей участью человека -
Господи...ну до каких же пор....ну нет больше мочи....
И то ли этот призывный клич или чувства приближающегося исхода всех его жизненных мучений, умноженное на постоянное и неискоренимое желание хоть одним глазком взглянуть на родные края и лечь навсегда в родной землице - он так и не осознал что его заставило совершить невероятнейший поступок,но когда загрохотал валун по ленте транспортёра,он отбросив лом в сторону,подложил под него обе руки.

                *2*

Осень медленно и плавно вступала в свои права, не особенно беспокоя одинокого больного
старика? сидящего на продавленной железной,повидавшей многое на своём веку кровати.
А тот всем своим существом чувствуя? как жизнь потихоньку покидает его исхудавшее тело,
со спокойным равнодушием познавшего все круги ада человеком,созерцал её поступь.
Смотрел через треснувшее оконное стекло на первые гонимые ветром жёлтые кленовые листья,
на весёлых мальчишек,беззаботно гоняющих футбольный мяч по пыльному двору,смотрел -
а видел свои мысли и свои воспоминания,прерываемые только частыми приступами жесточайшего
кашля.Лекарства он не принимал да и принимать он не мог их по одной причине - их не было,
хотя по правде сказать как в лагере,так и теперь уже находясь на свободе в своих родных
сибирских местах по которым он безумно тосковал почти двадцать три года как враг народа,
единственным доступным и проверенным способом остановить затяжной приступ кашля была
самокрутка из знаменитой бийской махорки. И в этот раз в момент приступа он трясущимися
руками оторвал полоску от измятой и сложенной гармошкой,доступной всегда и везде газеты
Правда,свернул привычными и неловкими движениями присущими только инвалидам приличную
цигарку и торопливо закурил.
Затянувшись до треска и искр сыпанувших из самокрутки,он вернулся к прерванным
воспоминаниям.
Последнее время его постоянно донимала одна мысль : неужели все злосчастия в его жизни произошли по одной причине,той о которой ему сказала мать на прощание провожая на фронт в жарком не по-сибирским меркам августе - Сбереги и будешь сохранён. - Он не сберёг - разве поэтому.

                *3*

.......... Привокзальная площадь гудела сдержанным напряжённым гулом с ожиданием чего-то
неотвратимого,как в природе перед грозой. У длинного почерневшего бревна коновязи мирно
и уютно отфыркиваясь ковырялись в охапках ещё зелёной травы с десяток лошадей, иногда
косясь на гремящих котелками группу бойцов расположившихся у приземистой свеже -
срубленной кубовой с чёрной дектярной надписью "Кипяток".Изредка то от одной то от
другой кучки людей толпившихся вдоль состава из теплушек доносились сдержанные женские и
детские всхлипы,вперемешку с успокаивающей бравадой призывников-добровольцев.
И как-то невесело или неумело звучала гармошка в руках подростка,видимо перешедшая от старшего брата.
Разрывающего душу надрывного женского плача сопровождающего эшелоны в последующие годы
не было слышно,слёзы с болью были ещё впереди.Пока они тяжёлым комком копились в сердцах
матерей,жён,отцов и детей.Этот страшный женский стон стал обыденностью после тяжёлых
зимних боёв 1942 года.Когда повсеместно,ранее ожидавших с трепетным нетерпением
почтальонов высматривая в их руках треугольнички-весточки,стали бояться и избегать,пытаясь
отсрочить получение страшных и ненавистных казённых извещений,получивших меткое название
"похоронка".
А пока шел третий месяц войны.
Конец августа выдался тёплым и ласковым.Ничего ещё не предвещало об осени,даже куцые
берёзки растущие вереницей вдоль улицы упирающейся прямо в железнодорожный вокзал,
шелестели нежно провожая призывников не увядшим летним своим нарядом.
- Павлуша...надень или возьми хочь спрячь заради Бога...ну хто увидит тя..чо ты такой
несговорчевый. Мама моя, твоя бабушка Арина тятю нашего с этим образком проводила в ту
германскую и он заздоровым вернулся.... ну послушай хочь один разик.- Мать с мольбой в
в затуманенных слезами и болью глазах смотрела заискивающе на него.
Мамка..да чо ты мне говоришь,я жить комсомолец....Сынок.. ну положи в котомочку
он же масенький...и мать худенькой,потемневшей от постоянной и непосильной работы на
ферме рукой протянула ему серый холщовый мешочек,в котором находился маленький
медный образок,выполненный из доброй по весу пластинки.
И наверно скорей всего для успокоения матери,чем вняв её словам он взял образок и
аккуратно положил во внутренний карман пиджака.Мать с благодарность и любовью
посмотрела на него и хотела что-то сказать,но её на полуслове прервал зычный хриплый
голос - по вагонам.....И уже в след уходящему составу мать что-то кричала или шептала,
что он так внятно и не расслышал,но ему почему-то всю жизнь потом казалось что он слышал -
Сбереги и будешь...сохранён.Узнать так ли оно было и эти ли слова он слышал от матери
ему так и не суждено было.От тяжёлой непосильной работы на колхозной ферме,она не имеющая
крепкого телосложения и здоровья,а больше всего после пришедшей похоронки на старшенького Ивана,одного из двух воевавших братьев Павла Петровича,умерла после непродолжительной болезни в середине зимы 1943 года. Ушла тихо, так и не узнав, что ровно через год похожее извещение пришло и на младшего сына Егора.
 От воспоминаний Павла Петровича оторвала обжигающая обрубки пальцев боль от
докуренной самокрутки. Он привычным движением затушил окурок,затем по сложившейся
лагерной привычке выпотрошил остатки табака в жестянную коробочку лежащую на
тумбочке серого цвета стоящей подле кровати.Поправил сползшую с худых плеч телогрейку и
снова вернулся к течению своих горьких мыслей.

               
                *4*

......... Ненастное предзимье,тяжёлые иссиня-чёрные переполненные холодной снежной влагой облака чередуются с редкими голубыми проблесками в подмосковном небе.Павел взглянув наверх -Снег однако к утру будет - мельком подумал он ныряя в сырое но нагревщиеся от дыхания бойцов нутро
наспех вырытой полу-землянки.И хотя ещё утром его отделение с неохотой врываясь в рыхлую влажную
и холодную землю с обидой ворчала на командира роты,который согласно приказа комдива Полосухина
врыться намертво,немного переусердствовал и вынудил построить небольшие землянки-блиндажи,уже вечером согревшись в них начисто забыли утреннее ворчание.
Да и расположение было удачное на опушке леса в полутора-километрах от деревни Кукарино.
Притащив несколько охапок соломы из деревни и набросав её на жерди из разобранного ограждения поскотины,прижавщись плотно друг к другу солдаты радовались небольшому застишью на передовой.
Они не знали, конечно, что к утру 14 октября выпавший снег не только не остановил,но и заставил поторапливаться немцев. Передовые части 40-го моторизованного корпуса фашистов за ночь вышли на прямой танковый выстрел от растянувшегося почти сорокапяти километрового фронта удерживаемого 32-ой дивизией полковника Полосухина.
У Павла Петровича всегда была великолепная память и даже теперь когда его тело уже с трудом сопротивлялось недугу он до мельчайших подробностей помнил - даты,цифры и фамилии многих и многих людей. И то утро 14 октября 1941 года он запомнил больше всего.

Фактически это был его первый бой так и не успевшиий для него начаться, хотя он и остался в живых единственный из всего своего отделения.Его часть, как и всю дивизию только что прибывшую под Ленинград,с Дальнего Востока,
5 октября в срочном порядке в связи с внезапным началом немецкой операции "Тайфун" перебросили на можайский рубеж.
По пути из Москвы к линии фронта эшелон в составе которого он находился,подвергся бомбардировке.Был разрушен железнодорожный путь,большинство вагонов было разбито.Были и потери в личном составе. Тяжело раненный командир отделения,успевший повоевать на Халкин-Голе и с которым Павел крепко сошёлся в последнее время,рекомендовал
его ротному на своё место со словами - дельный будет командир и с трудом сняв с себя кожаный командирский ремень,вручил его на память Павлу. И этот ремень не более как через две недели,сыграл в дальнейшей его судьбе роковую роль.

                *5*
К этому времени послужной список Павла составил всего лишь месяц учёбы в Омском военно-пехотном училище им.М.В.Фрунзе когда в связи с обострившейся обстановкой под Москвой осенью 1941 года он в числе многих курсантов постоянно надоедавших начальству просьбами об отправки на фронт,был зачислен во время кратковременной остановки и доукомлектации частей в полосухинскую дивизию в Омске.
И вот после бомбёжки,первых потерь и изнурительного марша когда бойцы роты,навьюченные всем необходимым
снаряжением,пешком совершили его в спешном порядке в Можайск и дальше к Бородино,а прибыв на место сразу без
промедления приступившие к оборудованию позиций,в ту ночь после десятидневного недосыпания,спали беспробудным
сном,за исключением боевого дозора и совещающихся командиров.
Павел Петрович проснулся от боли в затёкших ногах и немного повернувшись попытался снова заснуть,но из головы не шёл
только что привидевшийся сон...- перестукивающие на выездных стрелках колёса теплушки и материнский голос - Спаси и сохрани.... и будешь....спасён...Что тогда нашло на него он не может объяснить даже теперь по прошествии такого большого отрезка времени отделяющего от того момента.Тогда он вспомнил про образок засунутый в вещмешок подальше от чужих глаз.В темноте он нащупал шершавый маленький твёрдый комочек в уголке мешка,вытащил и стараясь не разбудить солдат выбрался из землянки.
В нескольких метрах от выхода он увидел командира роты стоящего со взводным,которые с вниманием прислушивались к
возрастающему гулу моторов.Павел пряча в карман шинели серенький мешочек,подошёл поприветствовав их.- Ну что сибиряк
не дрефишь,слышишь шум, не к добру фрицы завозились и скорей всего по нашу душу,- сказал в ответ на приветствие ротный.-Так что через пять минут поднимай своё отделение и по местам.И пожав ему руку они с командиром взвода заспешили дальше по извилистому ходу глубокого окопа к следующей землянке.Павел ещё несколько минут постоял,прислушиваясь к нарастающему непривычному гулу,он ощутил в себе какую-то неуверенность,нет не страх а какое-то доселе неведомое чувство опасности,не давая себе отчёта в том что он делает вдруг вытащил из кармана мешочек,вынул из него тускло блеснувший медный образок и торопясь чтобы кто не увидел надел на шею тонкий плотный шнурок.
И в этот момент он услышал затихающий шорох снаряда на излёте и рядом почти в полу-метре врезался в свеже-наброшенный брустверный земляной вал неразорвавшейся снаряд,вернее даже танковая болванка,обдав его крошками земли и  снега.Даже не успев испугаться,Павел закричал отделению - подъём.Но голос его потонул в страшном взрыве,он только успел заметить как на месте землянки образовалась неровная воронка и летящие во все стороны куски земли,части окровавленных тел и солома с жердями.
Следующий разрыв ударивший почти рядом он уже не слышал,засыпанный обвалившимся окопом.
Он не знал сколько пролежал времени,очнулся лишь когда кто-то пнул его в подошву сапога.Павел пошевелил ногой и
попытался приподняться но руки не слушались,а в голове стоял непрекращающейся шум с тупой ноющей болью.Он с усилием
открыл глаза и в кружащемся тумане различил фигуру склонившегося над ним человека в чужой ненавистного цвета
шинели с тёмно-зелёным воротником что и запомнилось ему в первые секунды.С мыслью - где все, он опять провалился в
беспамятство.В тот момент он не знал что от его роты после ураганного обстрела осталось в живых менее половины,так
как они приняли основной удар предназначенный расположенным по соседству огневым позициям катюш вдоль деревень
Псарево-Кукарино.И её остатки истекая кровью яростно отбивались от прорващихся немецких танков уже на изрядном
отдаление от него.
                *6*

Павел Петрович встал с кровати и шаркая обрезанными валенками служившими ему вместо комнатных тапочек,
доковылял до ведра с водой и зачерпнув полную алюминиевую кружку держа её культями обеих рук,выпил прерывистыми
мелкими глотками,стараясь потушить поднявшийся в его груди всёпожирающий огонь.Выждав немного и почувствовав
небольшое облегчение вернулся назад на своё привычное место - старую железную кровать,снова возвращая себя к
воспоминаниям,которые всё больше и больше захватывали в этот осенний вечер 1971 года.
За свою нелёгкую жизнь много он натерпелся,но никогда не пенял на свою судьбу преподнёсшую ему неисчислимые
муки и страдания.За исключением пожалуй двух-трех случаев о которых он всегда горько потом сожалел всю жизнь.
Один из них как раз и относился к тому что с ним произошло в тот первый его бой.Точнее сказать позже и не случай
а простое откровение через несколько дней после случившегося с ним в беседе с лейтенантом-особистом Иванченко.
......Когда он полностью пришёл в себя после артналёта и осознал что с ним произошло то было уже поздно что-то
изменить..Он отрешённо выполнял все команды на непонятном ему языке вместе со всеми когда их колону вели под
вечер того рокового дня в неизвестном направление.Страшно болела голова,с постоянными не проходящими шумами,
болели и отказывались идти ноги,руки были как чужие,одеревеневшие всё это было следствия серъёзнейшей контузии.
Но он не думал обо всём этом, единственная мысль жгла его как горячие угли - он в плену. И он ненавидел себя
за то что остался жив.И всё происходящее с ним в этот день,начиная с момента когда он торопливо надел образок,
казалось ему страшным сном.Но он и не догадывался что это было лишь прелюдией главных событий.
Когда стало совсем почти темно их колону остановила легковая автомашина с несколькими по всей видимости большими
чинами,так как конвоиры заставив лечь пленных на землю,замерли по струнке,а фельдфебель прыгая как цапля на длинных
ногах побежал к ним с докладом.Через непродолжительное время из машины вылез человек в чёрном кожаном плаще
без погон и каких либо знаков различия и простуженным голосом что-то приказал конвоирам.Те с ожесточение начали
всех пленных поднимать с земли и строить в длинную цепочку плечом к плечу.После чего этот в чёрном плаще прошёл
вдоль ряда теснившихся и поддерживающих друг друга в большинстве своём раненых и контуженных несчастных,освещая
их фонариком.За ним следом фельдфебель вытаскивал из стоящих в ряд молчаливо обречённых людей,тех на кого тот
показывал пальцем в кожаной перчатке.Таких набралось человек тридцать среди них оказался и Павел их отвели
в сторону и когда из легковушки их осветили светом фар,стало ясно почему отобрали этих людей,на всех были
командирские ремни и портупеи.В оставшемся строю все были в брезентовых ремнях рядового состава.На Павле был
подарок его земляка бывшего командира его отделения.
Основную колонну снова положили на землю а отобранных связали попарно кусками телефонного кабеля, не церемонясь
отвели к глубокому противотанковому рву находяшимуся неподалеку от разбитой дороги.Что думали в этот момент
оставшиеся в колонне,что думали уже приговорённые - никто не знает.Может как и Павел ещё не пришедщий в себя
как и многие.Не осознающий что происходит и не верящий что это конец.Ему лично казалось что это сон и он верил
что скоро наступит облегчение и всё скоро кончится.
Этот сон,как и беспрекословное отупление от происходящего, кончился с первыми выстрелами.Но было поздно что-то
делать и предпринимать.Павел один из первых получил сильнейший удар в грудь и уже падая в ров потерял сознание.
Он не видел,не чувствовал как на него падали расстрелянные тела,что и спасло его в дальнейшем.
                *7*

Старая,повидавшая многого на своём веку ворона,ещё долго не могла успокоится от произошедшего в её родовом поместье.Давно она уже высоко не летала,да и далеко тоже от привычных мест,совсем ослабела на крылья.Она не любила людей,но в силу своих привычек не могла обойтись без их пребывания.Вот и терпела их присутствие - шумных,бестолково снующих последнее время без конца по её территории.Но то что произошло этим поздним вечером никак не могло уложиться в её старой птичьей голове.Бывало её и палками гоняли,а детёныши этих двуногих и вовсе швыряли камнями в её, но чтобы сами себя убивали такого она себе и представить не могла.Когда толпа людей ушла в ночь она ещё настороженно какое-то время высматривала из-под трухлявого пня. Её природное любопытство неудержимо тянуло туда ко рву,но темнота и непонятное висящее в воздухе присутствие чего страшного удерживало её. И всё же любопытство пересилило,она прихрамывая подскакала к краю ямы и замерла от неожиданности увиденного.Она и раньше видела как неживых людей иногда закапывали землёй оставляя бугорки и холмики,но что бы вот так бросить такую кучу и не засыпать,не выть и плакать над ними такого ей не разу не приходилось.Такое не может быть,наверное ей всё это мерещится,ну не могут так люди лежать,а может ушедшие и лежащие вовсе не люди.Скорей всего она бы ещё долго гадала,если бы вдруг не раздавшийся стон и шевеление в окровавленной куче.Ужас охвативший подбросил её в воздух и с хриплым карканьем она скрылась в темноте.
Павел очнулся от прикосновения к лицу чего-то липкого и холодного.Тупая боль жёстким обручем сковывала голову.Он попытался приподняться но придавленный чьим-то бездыханным,грузным телом не смог.Да и пронзившая боль в груди на короткое время оставила его опять в беспамятстве.В очередной раз он очнулся уже от проникающего и сковывающего холода.И только тогда он понял и осознал до конца произошедшее с ним.Понял что остался жив и в этот раз.У него не возникло чувства радости от того что уцелел,а когда ощупал себя,от того что не было серьёзного ранения.Не было вообще никаких чувств кроме боли во всём теле.Руки и ноги онемевшие и замёрзшие до такой степени,что отказывались ему подчиняться.Единственное что мучило его сейчас и потом ближе к утру когда начал сереть восток,чувство вины и своей беспомощности перед лежащими, окровавленными и уже принявшими стылую форму телами подле его ног.Он не помнил как смог выбраться изо рва,не помнил как как замотал кровоточащую рану на голове,он был вообще далёк от всего происходящего вокруг.Когда забрезживший свет привёл его окончательно в сознательное состояние,он был уже на изрядном расстоянии от своей несостоявшейся могилы,ковыляя в сторону доносившихся разрывов.

                *8*

Павел Петрович отвлёкся от томивших его воспоминаний и мыслей ,вспомнив об единственном близком существе,прикорнувшем на старом домотканом половике.
Ну что....Дружок,сегодня опять у нас с тобой на ужин - хлеб да вода,ты уж не обессудь.Дружок преданно глянул на Павла Петровича,приветливо вильнул хвостом,конечно он мог бы сказать сказать в ответ если бы была такая возможность, - опять хлеб да хлеб.Но даже имея такую возможность он никогда бы не позволил себе подобного,все прекрасно понимая и чувствуя всем своим собачьим благородством. Он умел в отличие от людей быть благодарным и терпеливым.Вместо этого он подошёл ковыляя на трёх лапах к кровати и добродушно уткнулся в колени Павла Петровича,затем почувствовав его состояние приподнялся на задние здоровые лапы и лизнул в небритую щеку успокоительно слизывая солоноватую капельку.Их объединяло не только увечье но и нечто большее,именно то что в людских отношениях в последнее время,стало большой редкостью.
Павел Петрович шаркая чунями добрался до тумбочки,неловкими движениями искалеченных рук отрезал два ломтя хлеба,вернулся на привычное место отдавая больший ломоть благодарно вильнувшему хвостом беспородному псу.Тот принял с такой аккуратностью,которой могли бы позавидовать и чистокровки.
Павел Петрович хотел надкусить хлеб,но передумал.В груди сегодня жгло сильнее чем последние дни и есть не хотелось.Он отложил кусок и задумался.А его верный дружок не обижающейся на аппетит принялся было с удовольствием небольшими кусочками проглатывать хлеб,но обратив внимание что Павел Петрович задумался а не ест,пересилив себя тоже отложил остатки хлеба и улёгся ему под ноги.
За окном стало совсем темно и в комнате снова установилась тишина - тягучая,под стать мыслям её обитателей.Каждый думал о своём.Дружок - когда прижимался к Павлу Петровичу всегда с благодарностью вспоминал своё чудесное избавление от мальчишек - изуверов,в лице этого больного человека,когда его уже совсем искалеченного те добивали безжалостно из рогаток.Он упросил их отдать ему пса,а взамен отдал последние три рубля.
Павел Петрович думал о своём.Раньше в такие вот вечерние часы,когда его ещё не так донимал жгучий огонь в груди,он меньше предавался воспоминаниям,чаще мечтал.Мечтал как он нашёл на улице бумажку в пятьдесят рублей,больше купюру он не видел,да и объект своего мечтания он тоже видел только в чужих руках и вот покупает он целых два килограмма копчёной колбасы и они с Дружком едят и едят её большими,вкусными кусками.Часто мечтал о телевизоре и о диване с мягкой обивкой,такой какой он видел в кабинете начальника из соцобеспечения.Мечтал как они с Дружком смотрят этот телевизор.А сейчас когда пожирающий его изнутри огонь стал совсем уж безконтрольным - чаще воспоминаниям,будто пытался разложить всю свою жизнь по полочкам.
Значит правду мама говорила про тот медный образок - сохрани и будешь спасён.Ведь он и вправду был храним:Богом...материнской любовью...может ещё присутствием чего-то но был храним в невероятных ситуациях до того пока не расстался с ним.Ну как не чудом можно было назвать минуты отделяющие его от гибели когда он выбрался из землянки,в которой остались навечно его фронтовые товарищи.И после ночного расстрела на краю танкового рва,опять же только благодаря этому медному кусочку он остался жив.Когда он выбрался изо рва,ощупал нестерпимо болящую голову и понял что пуля только пропахала широкую полосу выдрав приличный кусок кожи с волосами,единственное чему он немного удивился когда с вскриком оторвав этот болтающийся лоскут,волосы обрызганные кровью были пепельно белые.
Затем осторожно разорвал гимнастёрку на груди,боясь увидеть большую рану так как в этом месте особенно сильно саднила боль,но то что он обнаружил было вообще невероятно - пуля предназначенная оборвать его молодость,застряла в медном образке,а скошенным острым концов лишь разорвала поверхность мягких кожных тканей.
До этих случаев он мало предавал значение этому медному кусочку а вот после них,да еще когда он брёл хлюпая по смеси воды и снега почти ничего не соображая с одной лишь мыслью лишь бы не упасть,так как понимал что не встанет и его вывел из полуобморочного состояния резкий окрик раздавшийся из-за обгоревшего остова танка- эй..... браток куда прёшь ....не видишь там немцы,тогда-то он твёрдо уверовал в его чудеса.Как-то всё уж хорошо для него заканчивалось.Даже тогда, когда они группой из шести человек своего же полка а один младший политрук вообще был из его роты вышли без столкновения с немцами на третий день блуждания к своим,особых проблем не возникло при расспросах.

                *9,10,11,12.*????????
Дальше он еще до весны 43 года был на фронте,затем в апреле был подчистую комиссован по тяжёлому ранению.Был награждён.Работал до осени 1944 года председателем колхоза и за успешную уборку хлебов где он применив природную смекалку и добился выполнения почти двойного плана,был осуждён за раздачу излишек хлеба.Вот тут-то ему и припомнили его пленение,о котором он на радостях рассказал и ему впаяли в связи военным временем 25 лет лагерей.После смерти Сталина в 1953-54 г.он не мог попасть под амнистию - за свой кратковременный плен.
Умер в 1973 году.Хоронили его четверо суточников за бутылку спирта расщедрившегося главврача..Больше не было никого.