На уборке урожая

         После сдачи экзаменов, мы уехали домой, не дождавшись, когда повесили списки сдавших экзамены. Кажется, Лида Овчинникова с Ниной Панковой, остались дожидаться. Когда они приехали, сказали, что мы в списках были, сдали и поступили. А был конкурс 4 человека на место. Мы радовались. Осенью поехали по вызову 25 августа на занятия. Нужно было взять ещё и рабочую одежду. Отправляли на уборку урожая. Предполагали, что отправят копать картошку.

         Так и было. Но в колхозе ещё заставили работать на току. Принимали машины, выгружали плицами из грузовых машин пшеницу. Очень тяжело! С 4 часов и до 2 часов ночи, не разгибая спины, кидаешь плицей зерно. Машины подходят без перерыва. Шофера поторапливают: «Девочки, давайте, торопитесь! Комбайн не должен простаивать! Мы уехали из дому подзаработать, а не стоять здесь. Постарайтесь, миленькие!» И мы, что есть силы, махали плицами, захватывая с каждым разом больше и больше зерна, чтобы быстрее разгрузить машину. И к ночи ноги подкашивались от усталости, а спина гудела и не разгибалась. Кое-как добирались до постели и падали, немедленно засыпая.

         Но молодость брала своё. Утром вставали вместе со всеми, шли в вагончик, поставленный недалеко от избы-читальни. Так называли деревенский клуб. Библиотеки там уже и в помине не было, а название осталось старое, как всё древнее в этой маленькой деревеньке с названием Язёво: и дома, и заборы, и навесы около них. Всё было построено добротно, потемнело от времени, но, тем не менее, держалось, и выглядело неплохо, если считать, что всем постройкам было этак лет сто. Нам было интересно, что там в деревне сажали и арбузы, и дыни на бахче. 2-3 раза за лето ездили полоть, и всё вырастало. У тёти Таси, женщины, у которой мы жили это всё время, была  полная кладовка арбузов для засолки. Дома под окнами грудами лежали, дозревая, огромные дыни.

         Как-то вечером она решила нас угостить первой дыней, которая хорошо вызрела. Она устроила целую церемонию. Сначала при помощи бруска наточила нож. Потом приготовила дыню. Достала большой таз, поставила на плиту. Налила ковшиком воды из ведра. Хорошенько вымыла дыню, вытерла полотенцем и уложила её на блюдо посреди кухонного стола. Пригласила нас к столу. Когда все пятеро уселись, очень острым ножом без какого-либо усилия, плавно, она разрезала дыню на много узких длинных пластиков. Каждому вручила такой пластик в руки. Кожица у дыни была тонкая-тонкая, как лист бумаги. Мякоть, воскового цвета, просвечивалась насквозь. Запах от дыни заполнил всю комнату. Это был необычайно вкусный аромат, притягивающий обязательно попробовать чудо природы. Наконец, проглатывая слюнки, мы дождались, когда тётя Тася скомандовала: «Ешьте!»

         Откусывали мы понемногу, т.к. дыня была приторно-сладкой. И хотя она уговаривала съесть ещё хотя бы кусочек, мы не могли. Вкуснее и запашистее той дыни я не ела никогда, ни до, ни после.

         В вагончик, где оборудовали для нас столовую, жители приносили для нас: то арбуз, то дыню, то молока. Старушки стояли, смотрели и улыбались. А мы с удовольствием всё это уминали. Ежедневно нас кормили картофельной кашей, сваренной на молоке. Было очень вкусно. Давали по целой большой чашке с верхом и по огромной кружке свежего молока. Из вагончика мы выползали в полном смысле этого слова. Ели, как говорится, «до отвала». Но всё равно скучали по дому, по маме, по своим родным.