Иван Морозов. - Часть 1. Кандарать

Часть 1: Кандарать.

Как жаль - деревни умирают,
Теряя имя и лицо.
Глухой крапивой зарастает
Разбег тропинки и крыльцо.
Ветшая, рушатся заборы,
Костьми ссыпаются плетни.
Мрачнеют меловые горы,
Не слыша звона ребятни.
Чернеют срубами омшело
В камыш, скрываясь, родники:
Здесь наша молодость кипела,
Взрывая с днища радость смело,
Неся веселье до реки.

И хлябь, в подъездах прорастая,
Глотает дуб сырых пластин.
И крыши рыжего сарая
Трухой ссыпаются с жердин.
Сады, как дебри, непролазны,
Усадьбы крыты лебедой.
И кособокий мостик праздно
Среди села провис бедой.

Дуплявых вётел великаны
Над пылью время шелестят,
На поросль молодю странно
Надзором мудрости глядят.
И цокот речки торопливой,
Что всё бежит среди села,
Укрыли серебристой гривой,
Припали слухом терпеливо:
- Какую новость принесла?

Не прудят воду больше люди,
На огороды не несут.
Под вечер работящих буден
Скупнуться к речке не пройдут.
Коряжник, череда и лютик
Заполонили берега…
О. люди, люди…
                Где вы, люди?
Откуда к вам пришла беда?

***
Пять улиц у деревни было,
Семь родников и две реки.
Сейчас надеждою последней
В ней доживают старики.
В лесах веснушчато сияла,
Сосновым праздником куртин,
Подзором кружевным блистала,
Венцами красными былин.
Резные сени и крылечки
Смотрели запад и восход.
Лебяжей песнею по речке
Катил наличников восторг.

Родов сколь жило?
                Здеь Комковы,
Вот Зимаковы, там – Нуждин.
Полковниковы и Зимовы,
Липатовы и Казаковы,
Исая род, семья Сомова,
Поповы, Шишкины, Кругловы,
Средь них Морозовы, Свищёвы,
И Селивёрста род един.

Народ мастеровой бывалый:
Пахали пашни, драли луб…
Крестьянский быт свой направляли:
Рубили дружно к срубу сруб.
Сады растили, клали печи,
Открыли школу, магазин…
И плыл над деревенькой вечер
Зарёй кудрявою рябин.
Играли сватьбы: чин по чину,
Жизнь мирная, что не играть;
На керосин, сменив лучину,
Забыв про злобу и кручину,
С колен вставала Кандарать.

Да!-
Малой Кандаратью звали
Деревню милую мою
Года её покрылись далью
В глухом неведомом краю.
Прижалась к речке Кандаратке:
По ней, что ни верста – село;
Катила воды светлой прядкой,
Журчала речка весело.

И то-то речке  было лестно
Вдоль берегов крутых скакать,
Коль звание – Боброво место;
А по-мордовски – Кандарать.
И много речка та видала:
Всё по пути, во временах –
Водилась воинская слава
От битв на этих берегах.

***
По устью речки хлопотуньи
Где забирал её Барыш,
Сражались печенеги, гунны,
Мордва, чуваши…
В мир разумный
Сквозь кости их пророс камыш.
Здесь в устьях речек и речушек
Граница древняя была…
И позже, рёв голодных пушек
Её запомнила волна

И не пахалось всё раздолье.
Хранил равнину наш народ.
И как на поле Куликовом,
Лишь сеном вспыхивал зарод.
Звалось то полюшко – Лисавой,
Какое прозвище – полёт.
Покоем,волей, долей, славой
В нём тихой грустью – всё живёт.
И семь дорог, семь длинных строчек
Сходились к полю с местных гор
Под сень осокорей и кочек
Их приводил натужный спор.

Да-а Кандаратка, скажем прямо,
Твоя история видна…
Но вот луга, твои дубравы
Настигла новая…
                Война

О, люди, люди!
                Где вы – люди?
Достала болью вас беда:
Под громогласный рёв орудий
Все сёла выбило сполна.
И опустела Кандаратка:
Обравши данью силу сёл,
За мир и жизнь, за свой порядок
Народ на ратный труд пошёл.

И шли Огнёвы, Ивановы,
Ситновы, Манцуровы днесь;
Мордвинцевы и Воробьёвы,
Воротниковы, Соколовы,
Воронины, вослед – Грачёвы:
И Колесовы, и Сизовы,
И Селезнёвы, и Светловы,
Орловы, Волковы и … сёла
Отдали в жертву всё, -
                что есть.

***
   Вот у Морозова подворья
От вётел высушенный ствол.
Посмотрит мать на тропку взгорья
Прошепчет: Ваня не пришёл.
Рой мыслей – всех не передумать.
Нельзя вместить и рассказать:
Одна – и вечер лёг угрюмо.
Одна, на склоне жизни мать.

Одна – уже дожаты нивы.
Леса в Ущелье жгут костры
И речки малые извивы
Туманом млечным холодны.

Одна – не стукнет цеп и «бабка».
Да и кому теперь косить?
Хозяин смолк.
              И где «Пестравка»?
Нет Вани – молочка попить.

Не поласкать рукою бледной
Упрямый милый хохолок.
Не пошутить…
   И лёг последний
На тропку и на дом соседний
Заката плачущий шажок.

Одна – и горестные думы;
Воспоминанья лишь живут:
Вот прясло рухнуло бесшумно
"…поправят мужики
                …придут?  …
Я стирку вешала…
………………а, право….
            …… был бы он живой:
Ворвался б – время сыну - бравый,
Смешливым ёжиком домой.
И заплясал б от самой печки,
Да, в красный угол говорок:
-Мамуля, накупался в речке.
Ох, есть хочу… аж, изнемог.

А где я был?  …!
                А, что я видел!?
Весь ртутью, смех не удержать.
И ворох слов, восторг событий
С улыбкой выслушает мать.

Отрежет от горбушки корку
Посолит круто … и с крыльца:
- Перекуси, немножко только.
Зови поужинать отца.
Придут с отцом. Пройдут неспешно.
И чин по чину справит стол
Чуть в стороне вздохнёт сердечно:
Ой, неслух, весь в отца пошёл.

И будут шутки-прибаутки,
Как с рога сыпать – сын, отец.
Пока от сумерек – минутка
Загасит за Сурой светец.
Но вот уже померкли дали.
-Где, Ваня, ляжешь спать скажи?
-Я лягу, мам, на сеновале.
Ты обо мне, мам, не тужи…

И, вот ушёл…
                …и лёг……
И спит он……
Одна!    ..."
               - они в земле сырой.
Лишь на гвозде, отцом забитом,
Лик фотографий старых рой.

О, мать!
Каким душевным словом
Нам ободрить вас – обласкать.
Вы всей земле первооснова
И жизни всей начало – МАТЬ!
Вы в нас и вами вечно живы
И тяжелее нет креста,
Когда вы сходите в могилы -
Помыслить даже: ...   -   сирота…

Мрачнеет мир. И воздух душит.
Тоски и немочи без дна…

Но!... не представить…
Сколько хуже,
Когда осталась мать...
- одна!!?