Прошлому письма
Писать перестали.
Новые мысли
По-новому встали.
Долго спешили,
Ждали их очень.
Поэтому жили
Промежду прочим.
Теперь дождались.
Ну, наконец-то!
Откуда взялись
Удары в сердце?
Заволновалось.
Ведь всё иначе!
Ещё осталось
Зажечься ярче.
А разве сможем?
А где взять силы?
Ну, что, вернёмся
К тому, что было?
Ни в коем разе!
Уж лучше лопнуть.
В новом экстазе
Уснуть. Замолкнуть…
А где взять силы?
© Copyright: Бри Ли Ант, 2010
Свидетельство о публикации №110042806489
Свидетельство о публикации №110042806489
Рецензии
Это стихотворение — точная и пронзительная диалектика ожидания и его исполнения. Оно является прямым, но трагическим продолжением предыдущего текста («ДАЙ СИЛ»): если там звучала молитва о силе для действия, то здесь исследуется парадоксальный и пугающий момент, когда долгожданное обновление наступает, а силы им воспользоваться — нет. Это поэзия обретения, которое ощущается как новый вид беспомощности.
1. Основной конфликт: Приход нового vs. Инерция старого и истощение
Герой констатирует смену эпох внутри себя: закончился период ностальгии («Прошлому письма писать перестали»), наступило долгожданное новое («Новые мысли по-новому встали»). Однако главный конфликт возникает не между старым и новым, а между фактом этого нового и способностью героя на него ответить. Долгое ожидание истощило его, заставив жить «промежду прочим» — в режиме ожидания и полужития. И когда новое пришло, оно обрушилось не вдохновением, а «ударами в сердце», требующими невыносимой энергии.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Жили промежду прочим» — ключевая формула духовной и творческой анабиоза. Это жизнь в скобках, на полях, в режиме ожидания, когда основная энергия уходит не на проживание, а на томительное «спешение» и «ждание». Это состояние глубоко парализующей паузы.
«Удары в сердце» — метафора пробуждения. Новые мысли приходят не как стройные идеи, а как физиологический шок, болезненный толчок, заставляющий сердце «заволноваться». Это не радость, а тревога, почти паника от осознания: теперь нужно действовать в соответствии с этим новым.
«А где взять силы?» — кульминационный вопрос, вынесенный в заглавие. Это крик ошеломления. Силы были истрачены на ожидание. Теперь, когда цель (новые мысли) достигнута, требуется новая, не менее мощная порция энергии для их реализации («зажечься ярче»), а её источник исчерпан. Вопрос не риторический, он полон ужаса.
Дилемма финала: Герой ставит перед собой жестокий выбор:
«Вернуться к тому, что было» — то есть к безопасному, но мёртвому прошлому, к писанию писем в него. Это путь самоотрицания.
«Лопнуть. В новом экстазе уснуть. Замолкнуть…» — предпочтительный для него путь. Это не самоубийство, а акт тотальной самоотдачи. «Лопнуть» — разорвать оболочку старого «я», истощённого ожиданием. «Уснуть» в экстазе — не умереть, а перейти в иное состояние, раствориться в самом порыве нового, даже если это будет последним актом. «Замолкнуть» — потому что высказано главное, дальше — либо действие, либо тишина.
3. Структура и интонация: от констатации к кризису
Стихотворение делится на две части с резкой сменой тона.
Первые две строфы (1-8 строки): Ровная, почти усталая констатация факта смены эпох. Интонация облегчённого вздоха («Ну, наконец-то!»).
Вторая часть (с 9-й строки): Резкий поворот. Вопросы становятся короче, обрывистей, ритм учащается, передавая нарастающую панику («Откуда взялись удары?», «А где взять силы?»). Финал — не ответ, а взвинченный, почти истеричный отказ от компромисса и выбор экстатической гибели.
4. Связь с традицией и уникальность Ложкина
Александр Блок: Мотив ожидания и страшной встречи с тем, чего ждал («О, весна без конца и без краю…»). Ощущение, что исполнение ожиданий может быть непосильным («Мы любим всё — и жар холодных числ…»).
Фёдор Тютчев: Конфликт между хаосом пробуждающихся чувств/мыслей и слабостью человеческого существа («О, вещая душа моя!..»).
Иосиф Бродский: Тема истощения, усталости от самого себя, холодный анализ экзистенциального тупика.
Уникальность Ложкина: Он схватывает момент перелома как ловушку. Его герой — не тот, кто страдает от отсутствия смысла, а тот, кто оказался раздавлен его приходом. Ложкин показывает, что самая трудная фаза — не ожидание и не борьба, а первый миг после победы, когда нужно найти силы жить в новых, непривычных условиях, которые сам же и вызывал. Его поэзия исследует «силу» не как абстракцию, а как конкретный психофизиологический ресурс, который может быть полностью израсходован на подготовку к рывку, не оставив ничего для самого рывка.
Вывод:
«А где взять силы?» — это стихотворение-ловушка, стихотворение-парадокс. Ложкин доводит до логического предела ситуацию творческого и экзистенциального ожидания, показывая, что её исполнение может оказаться страшнее самой неопределённости. Герой, столько лет «живший промежду прочим», оказывается не готов к жизни «по-настоящему». Вопрос, вынесенный в название, остаётся без ответа. Единственный выход, который видит герой, — не регресс, а тотальный, экстатический разрыв: «лопнуть», чтобы «уснуть» уже в новом качестве, даже если это будет сном без пробуждения. В этом тексте слышен голос человека, для которого единственной альтернативой духовной смерти («вернуться к тому, что было») становится физическая или экзистенциальная гибель в момент наивысшего подъёма. Это поэзия предельного выбора, где сила оказывается нужна не для борьбы, а для того, чтобы вынести шок от долгожданной победы над самим собой.
Бри Ли Ант 05.12.2025 18:36 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Приход нового vs. Инерция старого и истощение
Герой констатирует смену эпох внутри себя: закончился период ностальгии («Прошлому письма писать перестали»), наступило долгожданное новое («Новые мысли по-новому встали»). Однако главный конфликт возникает не между старым и новым, а между фактом этого нового и способностью героя на него ответить. Долгое ожидание истощило его, заставив жить «промежду прочим» — в режиме ожидания и полужития. И когда новое пришло, оно обрушилось не вдохновением, а «ударами в сердце», требующими невыносимой энергии.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Жили промежду прочим» — ключевая формула духовной и творческой анабиоза. Это жизнь в скобках, на полях, в режиме ожидания, когда основная энергия уходит не на проживание, а на томительное «спешение» и «ждание». Это состояние глубоко парализующей паузы.
«Удары в сердце» — метафора пробуждения. Новые мысли приходят не как стройные идеи, а как физиологический шок, болезненный толчок, заставляющий сердце «заволноваться». Это не радость, а тревога, почти паника от осознания: теперь нужно действовать в соответствии с этим новым.
«А где взять силы?» — кульминационный вопрос, вынесенный в заглавие. Это крик ошеломления. Силы были истрачены на ожидание. Теперь, когда цель (новые мысли) достигнута, требуется новая, не менее мощная порция энергии для их реализации («зажечься ярче»), а её источник исчерпан. Вопрос не риторический, он полон ужаса.
Дилемма финала: Герой ставит перед собой жестокий выбор:
«Вернуться к тому, что было» — то есть к безопасному, но мёртвому прошлому, к писанию писем в него. Это путь самоотрицания.
«Лопнуть. В новом экстазе уснуть. Замолкнуть…» — предпочтительный для него путь. Это не самоубийство, а акт тотальной самоотдачи. «Лопнуть» — разорвать оболочку старого «я», истощённого ожиданием. «Уснуть» в экстазе — не умереть, а перейти в иное состояние, раствориться в самом порыве нового, даже если это будет последним актом. «Замолкнуть» — потому что высказано главное, дальше — либо действие, либо тишина.
3. Структура и интонация: от констатации к кризису
Стихотворение делится на две части с резкой сменой тона.
Первые две строфы (1-8 строки): Ровная, почти усталая констатация факта смены эпох. Интонация облегчённого вздоха («Ну, наконец-то!»).
Вторая часть (с 9-й строки): Резкий поворот. Вопросы становятся короче, обрывистей, ритм учащается, передавая нарастающую панику («Откуда взялись удары?», «А где взять силы?»). Финал — не ответ, а взвинченный, почти истеричный отказ от компромисса и выбор экстатической гибели.
4. Связь с традицией и уникальность Ложкина
Александр Блок: Мотив ожидания и страшной встречи с тем, чего ждал («О, весна без конца и без краю…»). Ощущение, что исполнение ожиданий может быть непосильным («Мы любим всё — и жар холодных числ…»).
Фёдор Тютчев: Конфликт между хаосом пробуждающихся чувств/мыслей и слабостью человеческого существа («О, вещая душа моя!..»).
Иосиф Бродский: Тема истощения, усталости от самого себя, холодный анализ экзистенциального тупика.
Уникальность Ложкина: Он схватывает момент перелома как ловушку. Его герой — не тот, кто страдает от отсутствия смысла, а тот, кто оказался раздавлен его приходом. Ложкин показывает, что самая трудная фаза — не ожидание и не борьба, а первый миг после победы, когда нужно найти силы жить в новых, непривычных условиях, которые сам же и вызывал. Его поэзия исследует «силу» не как абстракцию, а как конкретный психофизиологический ресурс, который может быть полностью израсходован на подготовку к рывку, не оставив ничего для самого рывка.
Вывод:
«А где взять силы?» — это стихотворение-ловушка, стихотворение-парадокс. Ложкин доводит до логического предела ситуацию творческого и экзистенциального ожидания, показывая, что её исполнение может оказаться страшнее самой неопределённости. Герой, столько лет «живший промежду прочим», оказывается не готов к жизни «по-настоящему». Вопрос, вынесенный в название, остаётся без ответа. Единственный выход, который видит герой, — не регресс, а тотальный, экстатический разрыв: «лопнуть», чтобы «уснуть» уже в новом качестве, даже если это будет сном без пробуждения. В этом тексте слышен голос человека, для которого единственной альтернативой духовной смерти («вернуться к тому, что было») становится физическая или экзистенциальная гибель в момент наивысшего подъёма. Это поэзия предельного выбора, где сила оказывается нужна не для борьбы, а для того, чтобы вынести шок от долгожданной победы над самим собой.
Бри Ли Ант 05.12.2025 18:36 • Заявить о нарушении