Музыка возвращает то, что отнимает жизнь

               
                Тимуру Кибирову
               
               
                Мудрый  Илья,  инспектор  симбирский,
                В  лампе  настольной  прибавил  свет:
                Мыслит  Ульянов  план  богатырский,
                Уединившись  в  свой  кабинет.


                Зря  инспектор  не  тратит  бумагу,
                Разум  сеет, Любовь  и  Добро,
                Служит  России, Общему  Благу –
                Нынче  ж  задумал  "План ГОЭЛРО!»


                Но  тут  вдруг  музыка  Бетховена
                Из  дальних  комнат  заиграла,
                И  непонятная  хреновина
                Активный  ум  Ильи  сковала?!


                Перо  инспектора  застыло,
                Чернила  капнули  в  цитату –
                Неужто  Машенька  так  мило
                Играла  «Аппассионату»?


                Мелодия  с  бесовской  нежностью,
                И  вечной  женскою  тоскою,
                С  неотвратимой  неизбежностью
                Звала  Ульянова  с  собою!


                Всё  нынче! – труд  продолжать  не  стоит,
                В саду  давно  умолкли  птички…
                Какой - то  важный  сперматозоид
                Забился  у  Ильи  в  яичке?


                Инспектор  быстро  лампу  потушил,
                Размазав  цитату   при  этом,
                И  быстрым  шагом  в  залу  поспешил –
                Там  в  окнах  лунных,  силуэтом


                Жены  любимой  залюбовался –
                Она  играла  на  рояле –
                Илья  так  сильно  разволновался,
                Что  оступился  в  тёмном  зале.


                «Ах!  Милый,  как, ты  напугал  меня –
                Весь  день, чего-то  всё  боюсь  я…»
                «Сидишь  одна  и  не  зажжёшь  огня?
                Уж  поздно,  спать  пора  Масюся!»


                Как  страсть  кипела  в  голосе  его!
                Жена  взволнованно  зарделась.
                На  даче  дети,  в  доме – никого,
                И  Маша  быстренько  разделась!


                И  на  начищенный  с  утра  паркет,
                Летят  диванные  подушки,
                Так  сделать,  хочется  ему  минет,
                Но  стыдно  ей  перед  Ильюшкой!


                И  ножками  Ульянова  обвив,
                Под  попку  брошена   подушка,
                Его  соски  зубами  прикусив,
                Шептала: "Милый  мой,  Ильюшка!»


                А  в  небесах  усиливая  мощь,
                Звучала  «Аппассионата» –
                Быть  может  так  зачат  великий  вождь –
                Спаситель  пролетариата?