Идем с тобой рядом, как солнце с луной...

Нам мало для счастья хорошего дня,
Вот песня в полях затихает, звеня.
Закат полыхает каймой золотой,
Пастух подгоняет овечек домой.

В безбрежное небо взлетают дымы,
Уж, звезды сверкают, как капли слюды.
А в чаще жасмина, с нездешней тоской,
Соловушка плачет вечерней порой.

Весь мир убаюкан ночной тишиной,
Над озером шлейфом туман голубой.
И мы растворяясь в любви неземной,
Идем с тобой рядом, как солнце с луной.

            ***
В черном омуте душных ночей,
Соловей о подружке рыдает,
Где блестит под луною ручей,
Там, сердечко мое замирает.
Бродят звезд златорунных стада,
И в ручье до восхода пасутся,
И бесшумно струится вода,
Годы горя и счастья несутся.
И смыкая глаза и уста,
Погружают в нирванну забвенья,
И струится, струится вода,
Словно чистая кровь искупленья.

           ***
Встает заря, встает заря,
       над пышностью равнин,
И шелестит листвой во тьме,
       красавец мой, жасмин.
Но лишь затеплится свеча,
       светила в вышине,
И куст, усыпанный росой,
        сверкает,как в огне.

     Семь капель светлых слез.
            ***
Пропеть могла бы я тебе,
       в саду, так много роз,
Но только на одной дрожат,
     семь капель чистых слез.
Кто пролил их тревожа цвет?
     Любви так горек хмель...
Но ветер в даль унес ответ,
          за тысячи земель.
Прекрасен сад в сияньи роз,
        в нем соловьи свистят,
Сорву цветок, где в лепестках,
    семь горьких слез горят!


За яблоком в руке.
   ***
Опять трясу рогожку,
                бросаю на порог,
Пусть ветхая, но все же,
                причал для пары ног.
А солнце ливнем в темя,
                зовет к трудам дорог,
Где царственное время,
               трубит неслышно в рог.
С кошелкою в обнимку,
                где хлеб и молоко,
Шагаю по старинке,
                далеко-далеко...
За поле, лес и речку,
                чьи берега круты,
Где небо чертит кречет,
                бросаясь с высоты.
...Туда, где дед копает,
                кузнечики звенят,
Где бабушка стирает,
                а малыши галдят.
За ласковым реченьем,
                картошкой в чугунке,
За шепотом-моленьем,
                за яблоком в руке.



       ****      
Зари не разглядеть на небесах,
И только первый луч едва алеет,
Да свежестью с лугов зеленых веет,
Да рыба бьется в камышах.
Туман,как плащ измятый над водою,
Висит в безмолвии коротких лет,
И сердце тысячи примет,
Венчают с красотой земною.


Есть у меня игрушечный дом...

                Сергею Калошину

Есть у меня игрушечный дом,
Но игры былые, я вспомню с трудом.
Порой, достаю я, "хрустальный" башмак,
Но дылде такой, в нем не сделать и шаг...
Есть трость золотая, сервиз и юла,
И в печке потухшей, осталась зола...
И, друг мой, чьи пряди, горели огнем,
Пошел по орехи прекраснейшим днем.
Пять лет ему было, а может быть шесть?
Ни разу с тех пор, он не подал мне весть.
Я чищу камин, поджигаю дрова,
На книгу садится ручная сова,
Пять лет ему было, а может быть шесть?
Ни разу с тех пор, он не подал мне весть!
Срываю в малиннике ягоды ртом,
Ловлю стрекозу и слежу за ужом...
Пять лет ему было, а может быть шесть?
Ни разу с тех пор, он не подал мне весть.

     ****

Бог закрыл мои глаза,
Свет померк в одно
            мгновенье,
Прорастает лебеда,
 сквозь мое стихотворенье.
Лебеду ту ест коза,
  рядом мекает козленок,
Улетает в ночь душа,
  и смеется,как ребенок!
Лепестков слетает цвет,
  в небе вишня расцветает.
Ну,а смерти вовсе нет,
    и душа не умирает!

          ***
Между горем и любовью,
Выбираю слово Бог.
Меж войной, тоской и кровью,
Омовенье пыльных ног.
Сколько выплаканно мною,
Крупных слез, как виноград.
"Дева радуйся!" с тобою,
Боль слабее от утрат.
Я прижму к груди ребенка,
И пойду по мостовой.
Тут воронка, там воронка,
Белый голубь надо мной!

      ****
Печальнее нету приметы,
Бродить незнакомкой в лугах.
Доверчиво теплое лето,
Как пестрый букет на руках.
Озера и тихие реки,
Прозрачны до самого дна.
Усталость ложится на веки,
Бескрайностью долгого дня.
Теряются узкие тропки,
В зеленой траве-мураве.
И мысли просты, неторопки,
В холодной моей голове.

       ***
Теплый ветер мчится с юга,
Как большой привет от друга.
Листья тополя листает,
Пух с губы моей сдувает.
Затихает в лапах ели,
Даже дышит еле-еле...
Отдохнет и рвется прочь,
Смирным быть ему невмочь!
Крутит волны в хлебном поле,
Хорошо ему на воле.


       Прозрейте

            "О, Илия, Петр и Егорий!
             Сохраните господнее стадо,
             Не надо грустных историй.
             Как, вы там,в вышине
                горней,
             Сладка ли пасхальная снедь?
             А, мы, тут, на земле
                и малому рады...
             Еще бы чуток пожить,
            а там не страшно и умереть."
               

Прозрейте, прозрейте,
     в горящей, закат, киновари.
Знать каждому будет по вере,
        кто свят и в угаре...
Скорее вставайте и брачные
        гладьте одежды,
Ведь каждому надо,
      немного любви и надежды.

Но люди идут,словно мертвые,
     правильным строем,
Рыбак за дояркой,
   стряпуха спешит за героем.

Такое большое, людское и
               пестрое стадо,
И кто-то в толпе отвечает,
         наверно, так надо...

И только поэт на обочине,
          с горькой досадой,
Глядит на толпу, как забытое,
                божие чадо.


    Вознесение.
      1.
Начинаю сказ про убогих,
На потеху спешащих в мир,
Познающих судьбу дороги,
Как в скитаньях,
            бедняга Лир.
Эй, служители муз и скрипок,
В небе Бог растелил холсты,
Переносит людей, как рыбок,
Из сияющей пустоты.
Населяют насельники избы,
Из трубы дымка завиток,
И Иуду качают в зыбке,
В откровеньи
       библейских строк.
Неопознанным средь утиля,
Чуть заметен остов креста,
И ягненка еще не убили...
Мать целует младенца в уста.
       2.
Ночь выходит в глубоком гриме,
Зажигает луны фонарь,
Зацвели имортели в Риме,
А в России метет февраль.
Средь нетронутой белизны,
Огоньки, словно капли клюквы,
На линованные листы,
Как букашки сползают буквы.
Над землей завис снегопад,
Снег шуршит на полях дневника,
Ощущаю души распад,
Прожигает взгляд двойника.
Только белый, пребелый цвет,
Да немощный, беззвучный плач,
По снегам идет Назарей,
К тем, кто сердцем чист и горяч...