Я гляжу в тишину, за которой грохочет судьба...

                Да найду я тот край, где проклятый меня
                Киферон не увидит, где очи мои
                Киферона не узрят кровавых полян.

                Еврипид, «Вакханки».
                В переводе И.Ф. Анненского.


Я гляжу в тишину, за которой грохочет судьба
поэтапными стуками многих железных колёс,
где вгрызается в тело голодное кормленый пёс,
где уходит под кожу и в кости уст прежних мольба
и растут из глазниц отголоски раздвоенных гроз,
и сжигают корнями проникшего в сердце раба,
что в саду Гефсиманском незрячую руку занёс
над прощающим Взором…

Двухстороннее зеркало между приглядом
и взглядом
надполосного лба –
тишина, из которой я криком молчания рос,
отделяя себя от позора.
Да найду я тот край, где от проклятых мест отражаться не надо.
После ада,
что каждый живущий уже перенёс,
рай – насмешка над стойкостью неба в утробах земных коридоров.
Я гляжу в тишину, за которой церковного толка прогноз.
Ба!

Я этих коммерческих вздоров,
целый воз,
променяю на лучик один,
из не спящих глубин
того края, где крепнет смиренных корней ворожба,
в перегное…

Земному – земное.
Умозрительной гибелью в кровном краю,
я с поправшими смерть, свет на свет говорю.

Эй, распад,
убивающий злое!
Ты мне – брат.

В небо – небом смотрю!