Париж... Кадр намба ван...

Париж...Кадр "намба ван"...



Или "уан"?
Вильям? Или Уильям, всё-таки...
Всё это, как мой почерк - то я пишу так, то вдруг сразу - ррраз...и
эдак.
Читала давным давно о Марии Стюарт. И там писалось Босуэлл.
Мне понравилось. И когда я слышала Босвелл, мой нос презрительно
вздёргивался - выше некуда...
Я сижу в маленьком кафе, которое располагается рядом с магазинчиком
"MINI CABS".
Вообще-то, сижу я не в кафе, а за столиком вынесенным на улицу, и
так как дом, в котором оно располагается - угловой, то сижу, прямо
скажем, на юру.
Том самом юру, который, как и зга не всем известен, но...угадываем.
Дом старый. Из крупного красного кирпича. Наличники белые, и всё это
напоминает наши, родные фабричные строения...или заводские...
Кажется - вот сейчас раздастся гудок и мимо меня потянется вереница
усталых рабочих с опущенными плечами и глазами полуприкрытыми тяжёлы-
ми веками.
Часть проходящих в моём воображении мужчин поглотят увесистые двери
пабов, оставшиеся же побредут к скучным домашним очагам...
Тьфу, ну что я напридумывала?
Пабы, гудки, сутулые плечи...
Когда это было-то?
И вообще. Я собралась писать о Париже, а пишу о Лондоне...
Ну да, разумеется. Ведь именно за столиком лондонского кафе располо-
жилась я со своими бумажками-промокашками, полагая, что кто-то, гля-
дящий на меня боковым зрением, усмотрит во мне Хемингуэя. Изрядно
ощипанного, но непобеждённого!
В одном из окон дома я заметила кота, "намывающего" на подоконнике
гостей.
Слава Б-гу, что он не мыл на окне старушку и не вытворял невесть что
с фикусом...или кактусом...
Он вдохновенно мыл себя...
Это был "обыкновенный", голубой британский кот, которых в местных па-
лестинах тринадцать на дюжину.
Или я гоню? И они и здесь редкость и дорогучесть?..
У нас дома обитал купленный по дешёвке, бесхвостый "британец", кото-
рый из-за отсутствия "руля и ветрил", взлетал на табурет с такими
усилиями, что ему можно было простить многое.
Мечталось же о колор-пойнте. Которые, по слухам, преданы до чрезвы-
чайности и умеют "думать" (тоже по слухам!).
Одну такую "думку" вычитала я как-то...где-то...
Где не помню, а вот что именно вычитала, пжалте бриться - РАЗМЫШЛЕ-
НИЯ КОЛОР-ПОЙНТА...о собаках -  "Так и вьётся вокруг хозяина, в гла-
за заглядывает, хвостом виляет, того гляди задница отвалится"...
Ну что за прелесть эта Наташа, то есть кот, конечно же, кот.
Колор-пойнт пресловутый.
Кстати, не пора ли нам вернуться к нашим баранам? Или и тут уже все
накупили Икейских спален и теперь никого не считают? Ни овец, ни ба-
ранов.
Считают?
Тогда ладно. Начнем-с, пожалуй...
В Париж собиралась я с трепетом в сердце и страхом в душе.
Волновало всё. Главным же поводом поволноваться, была "наша" всегдаш-
няя неразбериха и "их" упёртость по поводу некоторых пунктов анкет
отъезжающих за рубежи родины граждан.
К примеру, меня могли спросить - откуда дровишки?
Действительно. Откуда у меня, женщины не работающей постоянно "дро-
вишки" на поездку в Париж?
Художником я была свободным. Свободней некуда пожалуй. А деньги...
Ну, заработать деньги - вопрос не такой и сложный, если знать с како-
го конца к нему (вопросу этому) подойти...
Написать нечто "такое-эдакое", что в голову влетит не проблема. Я
уже накопила такое количество материала, что...кое-какими набросками
могла и поделиться с теми, кто владел "борзыми щенками" и готов от-
дать энное количество "щенков" этих в...хорошие руки...
Я дописывала маленькую повесть, дабы из неё обладатель "щенков" не
имеющий дара писательского, слепил приличный сценарий.
Если мои "вещички" переводить на "аглицкий", то теряли они свою инди-
видуальность и становились неузнаваемыми, что устраивало всех.
Время не поджимало и мысль моя унеслась в такие дебри...
Мне всегда казалось, что я человек двадцать первого века.
Разумеется, сейчас я считаю, что двадцать второго...но это сейчас.
Кроме того, что была я человеком будущего, неспособным лезть куда-
либо без очереди или входного билета, считала я себя человеком сце-
ны, или в крайнем случае... кулис.
Кто не бредил театром в наше время? Кто не мечтал о ярких огнях рам-
пы? И уж, разумеется, нет человека, не мечтавшего сняться в кино.
И конечно же, все мечтали о камзоле принца датского... не менее.
Но где ж напастись-то?
И принцев и даже камзолов не хватало.
Тот факт, что в камзоле Гамлета-Смоктуновского засветилась ярким све-
том звезда Боярского-Теодоро, возможно и не знает широкая публика.
Но нам-то, нам, людям двадцать второго века ещё и не то ведомо...
Известно даже то, что камзол этот изготовила женщина с золотыми рука-
ми...
Олина Вентцель...добрая волшебница, создавшая изумительный "куколь-
ный" мир...
Итак!
Закрыв стальную дверь своего жилища Гамлет, о Б-же, надевает спортив-
ные брюки с вытянутыми коленями и тапочки с давным-давно смятыми зад-
никами.
Нектар и амброзия ласкающая экранную жизнь уступают место макаронам
"по-флотски", которые съедаются машинально, во время перелистывания
очередного сценария.
- Да это же моя роль!
- Как я буду смотреться в этой сцене, а вот в той...
- Нет, здесь я бы подправил диалог. Как-то не звучит он в сердце мо-
ём. Не поёт.
- А вот это место - восторг. Тут нужно взмахнуть рукой. Непременно
взмахнуть рукой, чтобы все они почувствовали - почём дыни на базаре.
- Кстати, а почём они...дыни...
К дну пустой тарелки сиротливо прилипла жалкая макаронина.
Дыни не покупались с прошлого года. Или позапрошлого?
- Ничего. Вот пройду естественный отбор, по нынешнему - кастинг и то-
гда - о -го-го...
- И дыни будут и какава с чаем.
Заварки в потрескавшемся чайнике с почти отбитым носом тоже не наблю-
далось...
И тоже - не беда...
На следующее утро из подъезда выходил томный господин с идеальной
причёской, пахнущий тонким одеколоном, в костюме от приличного порт-
ного.
Знал бы кто, что и костюм и одеколон одолжены у друга старинного, с
которым мечтали они - как распорядятся гонораром отваленным за роль
первого плана...
Ну, не первого и не второго даже, а за роль того парня, который ле-
жал четвёртым справа...в кепке...
Да, песенка про того парня ещё не была спета в описываемое мною вре-
мя.
Еще не гремела слава её исполнителя. Ещё мог первый обладатель камзо-
ла принца датского стоять на ступенях кинотеатра "Ударник" и, мило
улыбаясь здороваться с более удачливым товарищем по цеху.
Да и камзола как такового ещё, видимо, не было.
Всё ещё только плелось в мастерских небесных. Все замыслы и интриги,
которые непременно воплотятся в жизнь и станут историей. Историей, в
которой каждый займёт своё место по праву ему предназначенное.
И лишь немногие так и будут считать себя людьми будущего, мечтая об
этом светлом времени над пустой тарелкой с прилипшей к её дну одино-
кой макарониной...
Так размышляла я сидя в маленьком уличном кафе, а рука уже "тянулась
к перу, перо к бумаге"...и далее, по накатанному руслу...
И когда обладатель "борзых щенков" предстал пред мои очи, мне было
что вложить в его "хорошие" руки, естественно в обмен на нечто, вло-
женное в мои...
На это-то "нечто" я и отправлюсь в Париж - набираться впечатлений,
чтобы облеклись они литературной плотью нового сценария, или расска-
за...или...или...или...



РИНА ФЕЛИКС