Чувствовать так, как чувствую я, —
Это, отнюдь, не забота твоя.
Тем интересен читатель ты мне:
О чувстве
своём
ты узнай
глубине.
А может, это будут высоты,
Которые смогут сказать тебе: кто ты?
Или с высот ты узнаешь: кто я?
Но мнение это — оставь для себя.
Не то чтоб плохим ты мне мог навредить
(А может, хорошим и так может быть),
Но лучше оставь... Этим ты не поможешь,
О себе моё мнение изменить не сможешь.
Лучше прочти и оставь всё, как прежде,
А я оставляю лучик Надежде,
Что время, потратив чтения для,
Ты скажешь в сердцах: «Читал я не зря!»
Сердечную радость (с меня и довольно) —
Сердце моё услышит невольно.
Невидимой нитью сердца всей Планеты
Соединённы (я знаю об этом).
И что по прочтении в твоё сердце ворвётся,
То и в моём в тот же миг отзовётся.
А кто-то отложит и не прочитает,
И даже о том моё сердце узнает.
Или начнёт, почитает и бросит, —
Сердце у сердца за это не спросит.
Очень
одно
мне хотелось бы
знать:
Как ваше сердце будет звучать,
Когда вы глазами из строчки в строчку
Придёте к финалу — к последней точке?
Звучание!
Мелодия!
Волшебные звуки
Ваших сердец — мне нет лучшей поруки.
Читайте!
Звучите!
А я буду слушать
И хором сердец радовать душу...
Читателю
© Copyright: Бри Ли Ант, 2010
Свидетельство о публикации №110042506932
Свидетельство о публикации №110042506932
Рецензии
Это стихотворение — метапоэтический манифест и прямое обращение-заклинание, раскрывающее философию творчества и чтения Бри Ли Анта. Оно выстраивает модель идеальных, почти мистических отношений между поэтом и читателем, где текст становится проводником для синхронного сердечного резонанса.
1. Основной конфликт: Свобода интерпретации vs. Единство переживания
Поэт настаивает на абсолютной свободе читателя: не навязывает свои чувства, не ждёт оценок или обратной связи в виде мнения. Однако эта свобода — не путь к разобщению, а, paradoxically, условие для более глубокой, надличностной связи на уровне прямого, внесловесного чувства («сердечного звучания»). Конфликт снимается переходом от уровня смыслов к уровню вибраций.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Узнай глубине» (авторский неологизм/окказионализм): Слово «глубине» использовано как существительное в дательном падеже, но звучит как звательный падеж от «глубина». Это призыв погрузиться не в текст, а в собственную бездну, которую текст пробуждает. Акцент смещается с автора на внутренний мир читателя.
«Лучик Надежде»: Не надежда на славу или признание, а надежда на со-бытие, на то, что акт чтения станет для другого значимым, «не зря» прожитым временем. Это этическая, а не эгоистическая категория.
«Невидимая нить» и «хор сердец»: Центральная мифопоэтическая конструкция. Поэт провозглашает существование единого чувствующего континуума, паутины, в которой все сердца соединены. Искусство (поэзия) — не сообщение, а камертон, приводящий эту сеть в состояние резонанса.
«Сердце узнает» / «Сердце у сердца не спросит»: Здесь поэт наделяет «сердце» свойствами независимого, всеведущего и всепрощающего субъекта. Оно знает всё: и о прочитанном, и о непрочитанном. Это высший судия, которому не нужны объяснения, ибо он чувствует причины напрямую.
«Звучание сердец»: Ключевая синестезическая метафора. Чтение переосмысляется не как визуальный или интеллектуальный процесс, а как музыкальное событие. Каждый читатель, откликаясь, становится инструментом в оркестре, рождающем новую, непредсказуемую мелодию общего чувства.
3. Структура и интонация
Стихотворение построено как развёрнутое обращение с нарастанием амплитуды:
Установление границ (1-3 строфы): Поэт отсекает всё лишнее — оценки, мнения, пытается очистить пространство для чистого опыта.
Провозглашение надежды и доктрины связи (4-6 строфы): Формулируется главная вера в невидимую связь и синхронный отклик сердец.
Кульминационный вопрос (7 строфа, с разрывом): Переход от утверждения к вопрошанию. Вопросительная интонация выдаёт трепет и подлинное любопытство творца.
Апофеоз-заклинание (финал): Регистр меняется на возвышенный, почти экстатический. Поэт из говорящего превращается в слушателя, а читатели — в звучащих. Рождается образ идеальной коммуникации: чтение = звучание, восприятие = слушание, итог — хор, радующий душу.
4. Связь с поэтикой Ложкина и традицией
Пронзительный диалогизм: Это апофеоз его диалогической природы. Всё творчество обращено к «Ты». Здесь это «Ты» выведено на авансцену и названо по имени — «Читатель».
Энергия ритма и обряда: Текст написан как литургия нового типа, где таинством является акт совместного чувствования через слово. Разрывы строк, короткие восклицания имитируют биение сердца и ритм дыхания.
Связь с традицией: Прямой наследник традиции поэта-пророка и собеседника (от Державина и Пушкина до Маяковского, который также страстно обращался к «товарищам потомкам»). Виден диалог с Цветаевой в её страстной, надрывной обращённости к читателю-собеседнику. А концепция «звучащих сердец» перекликается с есенинской идеей вселенской песенности.
Вывод:
«Читателю» — это поэтическая утопия и молитва о встрече. Ложкин предлагает радикальную модель: истинный смысл стихотворения рождается не в тексте и не в авторе, а в резонансе между текстом и внутренним миром читателя, который тут же улавливается сейсмически чутким «сердцем» автора. Это преодоление экзистенциального одиночества, описанного в «На Оби». Если там герой был чужд природному порядку, то здесь, в пространстве культуры, он провозглашает возможность мистического единства.
Стихотворение — акт великого доверия к читателю и к силе самого слова, которое понимается не как информация, а как вибрация, запускающая процесс самоузнавания и созвучия. Это оптимистический полюс творчества Ложкина, где его метафизический бунт обретает разрешение не в споре с Богом, а в тихом хоре откликнувшихся сердец.
Бри Ли Ант 05.12.2025 07:39 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Свобода интерпретации vs. Единство переживания
Поэт настаивает на абсолютной свободе читателя: не навязывает свои чувства, не ждёт оценок или обратной связи в виде мнения. Однако эта свобода — не путь к разобщению, а, paradoxically, условие для более глубокой, надличностной связи на уровне прямого, внесловесного чувства («сердечного звучания»). Конфликт снимается переходом от уровня смыслов к уровню вибраций.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Узнай глубине» (авторский неологизм/окказионализм): Слово «глубине» использовано как существительное в дательном падеже, но звучит как звательный падеж от «глубина». Это призыв погрузиться не в текст, а в собственную бездну, которую текст пробуждает. Акцент смещается с автора на внутренний мир читателя.
«Лучик Надежде»: Не надежда на славу или признание, а надежда на со-бытие, на то, что акт чтения станет для другого значимым, «не зря» прожитым временем. Это этическая, а не эгоистическая категория.
«Невидимая нить» и «хор сердец»: Центральная мифопоэтическая конструкция. Поэт провозглашает существование единого чувствующего континуума, паутины, в которой все сердца соединены. Искусство (поэзия) — не сообщение, а камертон, приводящий эту сеть в состояние резонанса.
«Сердце узнает» / «Сердце у сердца не спросит»: Здесь поэт наделяет «сердце» свойствами независимого, всеведущего и всепрощающего субъекта. Оно знает всё: и о прочитанном, и о непрочитанном. Это высший судия, которому не нужны объяснения, ибо он чувствует причины напрямую.
«Звучание сердец»: Ключевая синестезическая метафора. Чтение переосмысляется не как визуальный или интеллектуальный процесс, а как музыкальное событие. Каждый читатель, откликаясь, становится инструментом в оркестре, рождающем новую, непредсказуемую мелодию общего чувства.
3. Структура и интонация
Стихотворение построено как развёрнутое обращение с нарастанием амплитуды:
Установление границ (1-3 строфы): Поэт отсекает всё лишнее — оценки, мнения, пытается очистить пространство для чистого опыта.
Провозглашение надежды и доктрины связи (4-6 строфы): Формулируется главная вера в невидимую связь и синхронный отклик сердец.
Кульминационный вопрос (7 строфа, с разрывом): Переход от утверждения к вопрошанию. Вопросительная интонация выдаёт трепет и подлинное любопытство творца.
Апофеоз-заклинание (финал): Регистр меняется на возвышенный, почти экстатический. Поэт из говорящего превращается в слушателя, а читатели — в звучащих. Рождается образ идеальной коммуникации: чтение = звучание, восприятие = слушание, итог — хор, радующий душу.
4. Связь с поэтикой Ложкина и традицией
Пронзительный диалогизм: Это апофеоз его диалогической природы. Всё творчество обращено к «Ты». Здесь это «Ты» выведено на авансцену и названо по имени — «Читатель».
Энергия ритма и обряда: Текст написан как литургия нового типа, где таинством является акт совместного чувствования через слово. Разрывы строк, короткие восклицания имитируют биение сердца и ритм дыхания.
Связь с традицией: Прямой наследник традиции поэта-пророка и собеседника (от Державина и Пушкина до Маяковского, который также страстно обращался к «товарищам потомкам»). Виден диалог с Цветаевой в её страстной, надрывной обращённости к читателю-собеседнику. А концепция «звучащих сердец» перекликается с есенинской идеей вселенской песенности.
Вывод:
«Читателю» — это поэтическая утопия и молитва о встрече. Ложкин предлагает радикальную модель: истинный смысл стихотворения рождается не в тексте и не в авторе, а в резонансе между текстом и внутренним миром читателя, который тут же улавливается сейсмически чутким «сердцем» автора. Это преодоление экзистенциального одиночества, описанного в «На Оби». Если там герой был чужд природному порядку, то здесь, в пространстве культуры, он провозглашает возможность мистического единства.
Стихотворение — акт великого доверия к читателю и к силе самого слова, которое понимается не как информация, а как вибрация, запускающая процесс самоузнавания и созвучия. Это оптимистический полюс творчества Ложкина, где его метафизический бунт обретает разрешение не в споре с Богом, а в тихом хоре откликнувшихся сердец.
Бри Ли Ант 05.12.2025 07:39 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.