Фантазия о войне 1812 года

Любимец дам, известный дуэлянт
Балов парижских цвет и украшенье,
Красиво живший каждое мгновенье,
Самой Судьбы партнер и секундант,
Блестящий франт, любовник и игрок,
Ловец удачи и в любви, и в картах,
Присяге верный, вслед за Бонапартом
Коня направил точно на Восток.
Он молод был, и скучно молодым
Не испытать себя в походе, битве
В лета надежд пройти по кромке бритвы
Мечтает каждый. И сражений дым
Был для него желанней аромата
Гасконских вин, духов прекрасных дам.
Он мог не ехать. Но он выбрал сам
Судьбу неверную, судьбу солдата.

Иван – обычный русский крепостной.
Земли дитя, весь ей принадлежащий,
Крестьянин, поневоле работящий,
Рабом рожденный, с вольною Душой.
Женился, только Бог жену прибрал,
И умер сын, не выйдя из утробы.
И он уже не горевал особо,
Когда в солдаты барин отписал.
А что солдату? Лишь бы день прошел,
Да с полным брюхом, да без зуботычин.
Он был как все, обычен и привычен,
И по приказу против смерти шел.
Из-под Смоленска с раной отступил
И принял под Бородино вторую.
И громко проклинал судьбу лихую,
Когда пожар Москву дотла спалил.

А наш француз, лихой кавалергард?
Он шел вперед, искал повсюду славу.
Его щадила смерть в бою кровавом
И отмечал наградой Бонапарт.
Но этих русских можно ли понять?
Кто мог подумать – сжечь свою столицу!
Французу это даже не приснится,
Ну, кто их научил так воевать?!
И всё пошло не так на той войне.
Был страх в сердцах французов отступавших.
И их, усталых и оголодавших,
Кошмарный холод донимал вдвойне.
Ну, а в прибавку к лютым холодам,
Как будто бы волков голодных стая,
Приличий никаких не соблюдая,
Отряды русских гнались по пятам.

И под Смоленском встретились они.
Блестящий офицер в мундире рваном
И русский с кое-как зажившей раной.
Для этой встречи Бог их сохранил.
Прорвавши окружения кольцо,
Французы напоролись на засаду.
И русский Ваня подровнял прикладом
В Париже всем известное лицо.
Лежачих бить в России не в чести.
И жив остался офицер французский.
Так может только сумасбродный русский –
Рискуя жизнью, пленного спасти.
Потом зажили раны на лице
Лихого шевалье, любимца женщин.
Он в Петербурге был любим не меньше
И принят в Императорском Дворце.

А что Иван? Крест на груди висит,
Но он земли на два аршина ниже.
Недалеко от города Парижа
Случайным выстрелом солдат убит.
Не раб он больше и не крепостной.
Пусть он лежит в чужой земле французской,
Но Дух его парит под Небом Русским
И встретился там с сыном и женой.
И шевалье на родине своей.
Вернувшись из России, он женился
И, став отцом, всерьез остепенился,
Зажил спокойно до скончанья дней.
Но часто, когда полночь на часах,
Висит Луна над крышами Мормартра,
Он вспоминает русского солдата
И вытирает слезы на глазах…