***

                МАСТЕР

Олеандры «Белой Дачи»: « шу, шу, шу…».
Я  тебе,  конечно,   напишу.
Даже  адрес  бесполезен, тщетна  связь –
Строчек  быстрых,  лёгких  вьётся  вязь
Окаймляя   все   дороги,   все   пути
Там,  где   Мастеру   позволено   идти;
Где   белеют   маргаритки  и,   песок
Под  Яйлой «бежит» в молоденький лесок.
Умер город под  бетоном, –  бедно-пуст,
Скован временем и,  древних улиц  тени
Стерегут    небесные   ступени.
Говорит, как   плачет  –  «Златоуст».
Там    ограды   греческой  волна
На  века    в  металл   заключена! –
Омывает в  кольцах  чьих-то   рук
Воплощений  и творений  вечный круг.
А  магнолии   и  жимолость –  в  цвету!
Мы   едва-едва    простились,   налету,
«Белой  Дачи» поклонясь порогу…
 …Мастер тот, чьё имя: «Равен  Богу»?

            ВУЛКАН   МОГАБИ?
Дал мне имя «Вулкан»? – Этот миф уже умер,
Обернулся в зелёный, роскошный  шатёр.
Ветры  моря над  ним, маяка трубный  зуммер
Расстилают псалмами  редкий зов  среди гор.
А «вулкан»  одолел  взрывы  мощных  эмоций;
Научился  владеть  шквалом  бурь и страстей.
Он  наметил  пути;  изучил  знаки  лоций
И плывёт  на  простор, как челнок, без затей.
Он  становится   тише и  мудрей год от года.
Силу  духа  ему  Сам Господь    даровал.
И в  глубинах  «вулкана» – не пепел –  свобода,
Из  которой  Творец  наш  –  миры  создавал.


                ТЕПЛО
Мне тепло оттого, что ты есть на планете,
Что поэзией жив, что ушёл  в  никуда;
Оттого, что  с тобой  мы, как малые дети
Улыбались  весне,  бравшей  в  плен города.

Оттого, что нам строить– уже не по летам,
Что касаются руки –  на радостный  миг,
Что, пока, не привыкли мы к быстрым ответам
И  вопросу, что  цели  достиг.

Мне тепло и вдали – шепчут губы молитву.
Этот  свет  посылаю  тебе  я  вослед,
Чтоб  сберёг, оградил и в жестокую битву
Беспощадные   дни  ускользающих  лет.

                СОН               
Ты заполнил собою пространство
Из деревьев, домов, дальних гор…
Нам, пойми, не грозит постоянство
Маяка  на  мысу   Ай  Тодор.

Не  сольются  далёкие  реки
Руслом прежним объявши простор.
Но  смежая  усталые  веки
Мне с тобою вести разговор

Только строчками, магией  слова
Размыкая пространства тюрьму.
Почему же ты снишься мне снова,-
Нет  покоя  стиху моему?

Почему же ищу я на карте
У подножья  весенней Яйлы
Те места, где шагала в азарте
Морю,  бросив пятак со скалы?

               УПРЁК
Упрекаешь свою Маргариту,
Что смела она лишь на словах,
Что, шутя, сочинила сюиту,
А по жизни – лишь: «ох, или ах»?

А  по  жизни – она  недотрога,–
 «На горошине,  видно,  спала».
Не суди её, Мастер мой, строго:
Эти  вздохи  –  земные  дела.

Молодое  и  сильное  тело –
Лишь  сознания  ясного след.
Ей  доверено  памяти  дело,
Излучающее  звёздный  свет.

И,когда на балу в полнолуние
Возвращать ей тебя предстоит,-
Цепи будут по силам ведунье,
Даже если колено саднит,

И в потоке сливаются лица.
Но твоё она видит лицо,
И волну,что не смеет пролиться,
Обвивая змеёю кольцо. 

                ПОКОЙ
Уже Маргаритой потерян покой...
А мне до тебя – лишь дотронься рукой,
В глаза посмотри, оглянись, сделай шаг…
Но мне ни к чему эта ярость атак.

И время по ветру не стоит  бросать,
Чтоб мастер во мне не посмел угасать,
Чтоб вспышкою звёздной наполнить легко
И смыслом, и звуком –  стиха полотно.

Как дался мне этот покой  нелегко!
И было до встречи ещё далеко,–
Не пересекались над морем  пути,
Чтоб в памяти синим барвинком взойти.

Но  белкою-солнцем – твоею строкой
Был вынут из сердца забвенья покой.

       ВОЙНА
Ты отправляешься в страну,
Где вечная война.
Тебя обнять я так хочу...
              и не моя вина,
Что – по ушедшему скорблю -
В неведомую даль,
Что я его всегда  люблю
И он моя печаль.
И, ревность в сердце не храня,
Весной, на склоне дня,
Магнолиями окружён,–
                ты помяни  меня.
Сказала: "Мастер,ты - поэт.
И если мы «родня»,-
Благословят часы всех лет,
Ту встречу в свете дня".