порывы к фарсу усмиряются..

порывы к фарсу усмиряются первыми вскрытыми реками.
снег снизошёл, мир раскатался пластом, вытянул крылья -
маслом по корке холстов хлебных, глаза скрыты веками -
дельфиньи глаза ледяных полюсов скрыты стынущей пылью.

мир тонкостенен, он жмётся к груди и кормится молоком,
он расшатан, как мост над прибоем из старой легенды;
кобылица растит себе перья, чтоб обернуться орлом:
мир слишком прилипчив, смыкается финишной лентой,

бантом на ключицах - повязана и оскудела, вот и вся недолга,
а хотела - летать, высоко-далеко, грызть плоть новорожденных вихрей,
да поторопилась оторваться от земли - взметнулась дорога
океаном, свёрнутым на оси, захлестнула на вдохе, крепко вцепилась в гриву, -

лети, если можешь, но где тебя ждут с протянутой чашей, гнедая,
где ты лелеешь приют в тайне от выкормышей своих?..
моря вырождаются в бури, шпалы в холмы прорастают,
рельсы затянуты яблочным соком, ржавым туманом тоски;

крюком-гарпуном за позвоночник, пристёгивая карабин,
мы будем падать вместе, считай, я клещ,
считай, огнекрылая, я как доспехи, как гарпия на груди, -
непроходимая дорога, путь, лабиринт, вещь,

ты можешь меня подарить - но как дарят клеймо, как отрезать кусок от себя?
улетай; тебе будет лишь чуть тяжелее со мной, надо выдернуть корни шпал,
и я разойдусь дурманом, как растворённая нить путеводная, как сама земля,
я буду всегда вокруг - самым верным из твоих детей.