По сути, всё, что ты видишь..

По сути, всё, что ты видишь, - слияние трасс;
многоугольные лужи в огромных глазницах,
блики и чётки; профиль собак и анфас
обезглавленных кедров, "Радуги" и "Зарницы",
отшелушившие быль, подравшие наспех
своры язычников - в клочья - для лучших времён,
люди, себя завернувшие в прелый паспорт,
люди.. смеющиеся, сдающиеся в наём
ради трёх сотен новых песен, ради красивых причин -
дьявол устал, вот чёрт, устал считать души;
однообразие доводит его до морщин,
до преждевременной пенсии и заглушек.
Всё, что ты видишь, - способ себя предложить
ради изобретённого кем-то в бреду наслажденья.
Выбор остался, конечно: стрелять и убить
или стрелять, просто не на пораженье,
чтобы звучать хоть резким хлопком на дороге,
чтоб прозвучать ещё раз, не подняв глаза,
не давая им знать, что смотришь не только под ноги,
не давая им повода бить почём зазря.

Ты вовсе не так привередлив, как хочешь казаться.
Сотни щитов и копий твой обрамляют удел.
Плавление крыш под давлением обстоятельств
превращает мир в микроволновку, и небо тому предел.

И ты просыпаешься и начинаешь фарс,
притворяясь грамотным и живым убийцей.
Дьявол тебя заметит - хочешь? - как-то раз.
Дьявол, проснувшись, заполнит свои столицы
гомоном всех, помеченных тобой как жертва.
Дьявол накроет бесшумной волной и святых, и фрицев, -
за то, что они не нравятся тебе, но номером первым
в его глянцевом замаранном листе - послужном списке,
нацарапанном в горячечном угаре, - значатся те,
кто, не видя себя, лезет в иных, кто прыгает выше головы;
он раздавит сначала их, небрежно распнёт на кресте,
а это значит - на кресте окажешься ты.

По сути, всё, что ты видишь - изломы шкуры,
нетронутой, стянутой с мёртвого бога нашествием нас.
Ходить босиком по изгибам травы и трубам,
покрытым снегами, и слышать в тиши его глас,
и убеждаться, что это не грохот подземки,
не несварение собственной сжатой тоски.

Просто, по сути, у бога промокли ботинки,
а дьявол ему помог куртку стянуть и уйти.