Баррикадный дневник. 4 октября. Вечер...

Пёс в ошейнике
пролил слезу,
Волк в погонах
терзает добычу,
А шакал,
что в очках на  носу,
За театр принял
пепелище…
(Л. Леонидов)


Почему же ты, рыжий мой пёс,
Не несёшься за кошкой привычно
И не ставишь меня под вопрос
И не рвёшь поводок, как обычно?

Ведь тебе никогда не понять,
Что случилось у Белого дома,
И встают пред тобою опять
Очертания улиц знакомых.

Но сегодня, глядя на расстрел,
Я видала своими глазами:
Ты со мною лежал и смотрел!
И глаза наполнялись слезами.

Но довольно… Достаточно слёз!
Им уже никому не поможешь.
Так спаси меня, рыжий мой пёс,
Знаю я: ты всегда это можешь!

Так играй же. Играй же со мной,
Звонкий лай твой, лети в поднебесье!
Свой характер кажи заводной
И меня приведи в равновесие.

Но суров и инертен твой взгляд,
И глаза потонули во мраке…
Пусть кинологи все говорят,
Что инстинкты одни у собаки!

Дождь ударил об мусорный бак,
Где-то в доме захлопнулись двери.
Говорят, нет души у собак,
Только я в это больше не верю…