Сказы

ПРИСКАЗКА
ГАМАЮН

Мне намедни нашептал Гамаюн ,
что я Род  свой ни за грош продаю,
что не зря в церквах иконы – кровят,
да темно под небом жить без огня.
Он о снадобье мне говорил, -
исцели, мол, все печали свои,
на рассвете причастившись росой,
по ковыльной по перине босой
поброди, да белым цветом умой
лоб упрямый, да не праведный свой.
Собери на зорьке утренней глёт ,
добрый чай сваргань под вечер на нем.
Будет чай тот самым сладким тебе,
ты его на сон грядущий испей.
Только ставни не забудь приоткрыть,
да поставить под окошком воды –
чтобы снова я сюда прилетел
рассказать о славном Роде тебе.

Гамаюн у изголовья поет
колыбельную. Но гнёт на сердце моем,
и заснуть никак не могу, -
что-то вспомнить всё пытаюсь. В дугу
ночь свернула Млечный путь  – не пройти.
Холодеет огневое – в груди,
не стучит почти. Умолк Гамаюн,
и скворцы в саду уже не поют.
Только черным застит свет воронье,
да гниет всё в стылом доме моем.
Я не знаю – то ли сон, то ли явь,
но чужие люди манят меня,
будто в прорву, будто впрямь – на убой.
И на лбах у них – всё черная кровь
накрест мазана. Я слепну – лети,
Гамаюн, к домам и душам другим.
Только слышу я в ответ: «Не забудь
приоткрыть на вечер ставни. Мой путь
не в чужих, да не в обжитых краях, -
я лечу найти слепую – тебя.
И на крыльях я живую росу
для тебя, сквозь смерть и время, несу.
Ты сама еще не знаешь – пока,
что ждала меня бессонно в веках,
да заснула, утомившись, одна.
Воронье слетелось к дому, беда
стала рядышком ходить – городить
паутину над окошком твоим.
И забыла ты, что было – светло
и просторно. Что зеленый твой дом
был под небом всем открыт. Да Любовь
согревала чудо-сердце твое.
Был богат и славен твой Род,
и ярился жизнью восход.
Сам себе хозяин, судья –
не народ, а просто – семья.
Все – свои вокруг, всё – свое.
Любо было ярким огнем
золотиться рожью. Дождем
разливаться в поле. Твое
дело было – жить да любить.
Но порвалась крепкая нить.
И заснула ты во тьме на века,
словно бы совсем – умерла.

Я пою тебе опять – отзовись,
пусть продолжится бесценная жизнь!
Будет сон и явь нам легки,
отыскать мне Млечный путь помоги.
И от праведных трудов отдохнув,
лоб умой святой росой поутру…»

Я очнулась черной ночью в бреду –
что-то слышится, да всё не пойму:
то ли птица голосит о земле,
то ли снится пенье чудное мне…



СКАЗ ПЕРВЫЙ
РОДОМИР
То ли сказка, то ли быль.
То ли знаки, то ли сны.
Вышло так, что семь ночей,
семь истаявших свечей
прилетал тот Гамаюн,
пел мне невидаль свою.
Я не верила словам,
да всё ведала сама.
Первый сказ был нехитер –
про негаснущий костер.
Кто зажег его – о том
неизвестно до сих пор.
Но на краешке земли
в доме белом Родомир 
бережет его в руках.
И не сгинет он, пока
хоть одна искра горит.
Говорят, что от Любви
молодеет Родомир,
и костер светлеет в миг…

Вот случилось как-то раз –
вышел прочности запас,
разгорелся слишком – дом
белый, в саже очернен
стал. Сгорел и Родомир –
разлетелись на куски
борода его и платье.
То ли – чудо, то ли – плата
за безмерную Любовь.
Только он живет с тех пор
по домам чужим – у свечки,
и когда приходит вечер,
он боится, что погасят
свет его совсем. Над рясой
черной он хоть лучик – ищет.
Часто он бывает лишним…

Но без ночи день не в радость,
и ему одно осталось –
быть и деревом, и тенью,
быть и верой, и сомненьем,
в истине искриться ложью,
и в бою быть осторожным,
и в признаниях – безумным.
Родомир, бесспорно, умер,
потому что нет границы
между тьмой и светом. Лица
безобразны и прекрасны.
Мир возможен только разным
и одним – одновременно.
Жжет огонь – и дарит веру
в жизнь от боли и от бога.
Лепит шар душой Сварога
Родомир, и Лада плачет –
утонул в разлуках мячик.
Тише, милые – горит
над землей костер Любви!
Всем достанется – на свечки,
лишь бы Путь не высох Млечный,
по которому Сварог
к Ладе мчит, не чуя ног…


СКАЗ ВТОРОЙ
ЛЕБЕДЬ
Белым Лебедем  плывет
Лада к милому. Восток
красной кровью залило.
Бликом странным на крыло
Свет-Ярило лег. Волна
больно стала высока.
И взлетает Лебедь – крик
разрывает небо в миг,
чтобы слышал милый – здесь
у него невеста есть.
В небе пеной – облака,
будто белая река.
И она опять плывет
над землею – на восток.
Не устанут крылья – бить
волны, силою Любви
наполняется душа
лебединая. Спешат,
чтобы встретиться в пути
неуемные они –
Ладо с Ладой – свет и мир.
Между ними смерть стоит,
как волна – но кровь кипит,
и встречаются они.
Вишни цвет венчает день,
счастье бродит по земле.
И по небу льется миро
слез седого Родомира –
он рождается опять
молодым, в кольце огня
обретает слово силу,
возвещает солнце Ирий.
И поют, и плачут крылья,
и звенят блаженно: «Милый,
мы – летим! Мы – вечно рядом.
Мы – одно. Всё в мире ладно…»


СКАЗ ТРЕТИЙ
РА-РЕКА
«Между небом и землей,
между мною и тобой –
разлилась река-огонь,
стала крепкою стеной.
Переплыть уже ее
не могу. И даже влет
одолеть такое диво
я, моя Любовь, не в силах, -
Ладо руки опустил, -
Ты на берег тот лети,
где не будет столько боли.
Мы расстанемся с тобою.
Видно, это Родомир
так за нас уже решил.
Что поделать, Лада, - воды
в мире разные. И кто-то
ждет тебя за Ра-рекою ,
сердце светом успокоит…»
Ладо с горечью ушел.
Всё, казалось, хорошо.
И вода уже как шелк,
и огонь крыло не сжег.
Только что творится с Ладой –
стынет кровь у звезд от взгляда.
Млечный Путь от жара тает,
закипает золотая
Ра-река – земля и небо
удивляются – неведом
им такой разлад и смута.
Всё уже в огне как будто.
Крылья мечутся нелепо,
и теряет силу вера.
Белый Лебедь красной кровью
истекает. «Ради Бога –
дайте смерти, - стонет Лада,
ничего уже не надо!»
И под крыльями блеснули
когти. В пляску огневую
с головой пустился Лебедь –
право, что уж тут поделать?

Но бессмертие дано
тем, кто верует в Любовь.
Из огня на землю, вниз
падает не Лебедь – Рысь,
обреченная опять
Ладо глупого искать.
Ра-река вздыхает – ох,
нелегко тебе, Сварог,
угодить. Но свет спасен,
снова в мире ладно всё….


СКАЗ ЧЕТВЕРТЫЙ
РЫСЬ
Не зверь, не девица –
на реку – напиться
вышла. Ходит кругом –
кличет тихо друга.
Не рычит, не плачет –
стонет, горе прячет.
Золотые капли –
не глаза – сверкают.
Рысь  у речки рыщет,
ждет, когда пониже
спустится Ярило
да вернутся силы,
обернутся когти
кольцами в ладони.
Выйдет к речке Ладо,
и узнает, рядом
сядет, поцелует
деву молодую.
Вот и месяц светит
над водой –  примета
верная, что утро
завтра ясным будет.
Рысь роняет слезы,
исцеленья просит
у ночной прохлады.
Но всё дальше – Ладо
от реки уходит.
В небе – вспышки молний.
И одна под небом
остается дева.
На исходе ночи,
по воде проточной
поплывут веночки,
и она захочет
прыгнуть безоглядно,
не дождавшись Ладо,
в реку. Обернется
яшма каплей солнца.

Так до зорьки стонет
Рысь. Но всё – пустое.
Лишь острее когти,
да она – безмолвней.
Но глаза сверкают
ярче солнца. Мало
ей земли и неба,
ждет – всегда – ответа,
и глядит с надеждой
на дорогу. Нежно
шепчет: «Где ты, Ладо, -
мне увидеть надо
до заката руны
рук твоих, придумать
оправданье боли,
чтобы стать собою.
Всё готова сделать».
Плачет горько дева,
не заметив – когти
спрятались в ладони,
и плывет по речке
дивное колечко.

Смотрим Свет-Ярило –
всё-то ладно в мире.
Усмехнулся деве,
и сказал: «По вере
будет всем дорога,
выйдешь скоро к Богу.
А что сгинул Ладо –
может, так и надо?..»


СКАЗ ПЯТЫЙ
СУРЬЯ
«Ох, подруженька-Сурья ,
радость Хмеля – не моя,
всё Лебедушка зовет,
чудится во тьме ее
белое крыло – да мне
не летать уже за ней.
Волком  вою на луну,
и покоя не найду.
Заплутал совсем – пропасть,
видно, выпадает масть.
Умирать – так веселей,
штоф под венчики налей
мне, подруженька-Сурьма,
обними скорей меня.
И забудется река,
что дороги развела», -
Ладо спит и бредит вслух.
Много ласковых подруг
приходилось обнимать,
да Лебедушка одна
не выходит из души,
хоть упейся, хоть пляши.
Смерть – и та забыла путь
к дому черному. Ему
нет спасения нигде,
и проснувшись на заре,
Ладо так решил – искать
реку огненную, вспять,
если надо, обернуть
и огонь, и воду. Муть
в голове прошла тот час –
дал еще Ярило шанс.

И побрел он по земле,
и расспрашивал он всех –
не видал ли кто его
Свет-Лебедушку. Полно
находилось лебедей,
да всё, видимо, не те.
Изуверившись совсем,
он в неистовой тоске
снова кличет: «Эй, Сурьма,
приходи любить меня!»
Только Хмель один выходит,
говорит: «Другую вроде
ты искал, беспутный Лель.
А Сурья ушла теперь.
Брось мытарства – прислонись
к дому, где попроще. Жизнь
вся проходит – не вернешь».
Ладо разрыдался: «Ложь! –
я до Ирия  дойду,
но Лебедушку свою
отыщу, верну, спасу
душу черную. На суд
мне потом не страшно. Свет
застит горе, сладу нет…»

Долго волком Ладо жил,
во спасение души
лапы обдирая в кровь,
бегал, и не чуял боль.
Спит Сурьма. Не нужен штоф.
Ладно в мире, хорошо!



СКАЗ ШЕСТОЙ
КУПАЛО

Ночью звездной, ночью теплой
вывел Бог на речку Волка.
У того зрачки блестят
ярче вечного огня.
Смотрит в оба Волк на берег –
что за дивное знаменье –
на земле и в небе – звезды,
а в воде – чудесный остров.
Кипень белый вместо речки,
и стоит береза свечкой
посреди огня и мира,
не поведать – как красиво! –
до зари светло и свято.
С первой птицей снова Ладо
сбросил волчий лик – смеется.
А в реке играет солнце:
то потонет, то воскреснем,
и затянет чудо-песню.
Облака в купели неба
золотятся. Между делом
колесо исправил Бог –
катит время на восток.
И венок сплетает Лель
на любовь. Тоски своей
хмель испил – теперь пора
искупаться и узнать
среди тысячи – одну
Ладу верную свою.

На ладонь легла полынь ,
Лебедь, Ладушка – приди, -
все обиды позабудь, -
вместе мы продолжим путь.
Через воду и огонь
мы очистимся. С тобой
буду вечно. Вот – рука,
вот – молочная река…

Смотрит с облака Сварог –
Лебедь по реке плывет.
не сжигает белый кипень,
и поет вода – молитву.
Катит, катит колесо,
и на белое лицо
золото слезы течет.
Солнцу – слава и почет!
Крылья и ладони – влет –
из костра – да в небо. Род
нарождается опять.
Любо в мире, благодать!..





СКАЗ СЕДЬМОЙ
БЕЛАЯ ГОРА

На Белой Горе, да под старым Вязом
затеял Сварог небывалый праздник.
Созвал и зверей, и людей – на чудо.
Мол, слушайте все, - я за свата буду!
Купец есть у нас – не богат, не беден,
да славный товар – белоснежный Лебедь
заждался его. Уступить ли, право?
Ты выйди на свет – да не сном, а явью,
что, Ладо, застыл – принимай подарок –
на Белой Горе будешь вечно с Ладой.
Так я рассудил – вы согласны, люди?
И ветер запел: всем по вере будет!

Ту песню поет Гамаюн по миру,
Любовь от нее обретает силу.
Да только услышит ее не каждый.
Кто горя еще и беды не нажил,
кто спал не на углях, а в теплом ложе –
тот ведать слова о Любви не может…

На Белой Горе, да под старым Вязом
сложились старинные эти сказы.
Во сне мне о них Гамаюн  поведал,
и дальше пустился летать по свету…


  май 2009


Прим.

  Гамаюн - вещая птица, посланница славянских богов, их глашатай, поющая людям божественные гимны и провещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное.

  Род - прародитель богов и творец мира в славянской мифологии.

  Боярышник  (глёт) - оберег, дерево Вилы, рожденной от утренней росы. Чай из цветков и листьев рекомендуется как кровоочистительное средство и лекарство при заболеваниях сердца

  Млечный путь во многих славянских традициях осмыслялся как «птичья дорога» или как «дорога души». Согласно древнерусским представлениям. Млечный Путь — это путь, по которому «праведники шествуют в рай». Ирей - мифическая страна, куда по Млечному пути на зиму переселяются птицы

  Родомир – производное от Рода – имя Бога, «родившего» мир. Род отделил Правду от Кривды и "растворился" в своем творении (умер), прежде родив Ладу и Сварога

  Лада - славянская богиня любви и красоты, мать богов. Лебедь - священное животное Лады. Именем «ладо» девушки называли любимых.

  Ра-река - мифологическая река, граница неба и земли

  Рысь – мифологическое животное, один из самых древних образов славянской мифологии

  Сурья (здесь) – богиня радости, дочь Дажьбога, супруга Хмеля.
 
  Волк - существо двуединое. С одной стороны он тесно связан с солнечными божествами, мудрый и верный спутник, могущественный прорицатель. С другой - хищный демон, чужой зверь из мира мертвых.

  Ирий  - небесное царство богов, славянский ведический рай, учрежденный Сварогом. Ирий Расположен в Рипейских горах, над Белой Алатырьской горой, от которой течет Белая молочная река. На Белой горе в Ирии поднялся росток, который вырос в священный Вяз, связующий мир.

  Купало - бог очищения, вожделения, любви, брачных пар; связан с водой и огнем. Так же: летнее солнце и бог летнего солнцеворота. На Ивана Купала солнце мечется по небу, пока боги гадают, куда повернуть колесо времени.

  Полынь – одна из главных трав-оберегов