Выстрел из прошлого. август 2005г

Вновь осень, парк, аллея, тихо
Скамья и жёлтая листва,
Прошу, не трогайте вы лихо
А дайте тёплые слова.
Чтобы душою мог оттаять
И в мыслях мудрость бы жила,
И злом других людей не маять
Да, доброта в словах была.
Стемнело, также одиноко
Но, вот послышались шаги,
Нет, то ни дождик, как-то робко
Шли люди, обнажив штыки.
С поэмы может быть «Двенадцать»
Вернулись, свой чеканя шаг,
Иль с моря Чёрного, сто двадцать
Шли, развевая белый стяг.
С глазниц пустых, открывши веки
Поочерёд смотрел в меня,
Их взгляд холодный помнил вехи
Когда брат убивал отца.
Когда сходились в страшном крике
Рубились в сече целым днём,
И вся земля в кровавом скрипе
Скорбила чёрным вороньём.
Когда те красные на белых
Но, а потом наоборот,
Теперь уж все в одеждах белых
Идут бок о бок в поворот.
Смерть все идеи уровняла
Какие б не были они,
И временами наставляла
А мы всё жаждали войны.
Сейчас с прожитых лет устало
Смотрю я с горечью им в след,
Ради чего столь погибало
Интеллигенции весь цвет.
Чу, сатана в людском обличье
На чёрной лошади скакал,
Остановился, глазом бычьим
Меня чего-то изучал.
Смотрел холодным, чёрствым взглядом
Нащупал чёрный пистолет,
И ускакал, наполнив ядом
Кровавый лошадиный степ.
Замёрз, дрожал, стучал зубами
Хотя на улице тепло,
Час колотил себя руками
Пока всё это не прошло.
Оцепененье тут же скинул
Сознанье вновь вернулось, стыд,
Вот испугался, не окликнул
Виною страх иль нищий быт.
А может нас так воспитали
Сидеть в дерьме, молчать при всём,
Когда верхи всех заставляли
Скреплять всё ложью и враньём.
Когда бывало в век минувший
В года тридцатые, скажи,
Вели в подвал, сырой и душный
За колос поднятый с межи.
Когда за слово, по доносу
Нас убивала тройки власть,
Подвергнув дикому допросу
Кидали в лагерь умирать.
О, сколько жизней поломали
Внедрив раба при том в душе,
Где в знак согласия кивали
Боясь стать следущим в земле.
Потом шептались тихо в кухне
О том, что власти не правы,
И наблюдали, как под утро
Соседей новых увели.
Затем оправдывались долго
Мол, мы тут вовсе не причём,
Но, а теперь кричим сурово
Повинен тот один во всём.
Поднялся, тихо по дорожке
Направился обратно в дом,
Свет замелькал в моём окошке
Видать мне снился этот сон.
Вот и терраса, сад, ограда
Беседка рядом у ворот,
Душа творит, судьбе награда
Пусть не безмолвствует народ.
Остановился, ночь и ветер
Не слышно тресканье сверчка,
Я оглянулся, конь ретивый
Опять назад гнал седока.
Что ж, хочет снова свежей крови
Испить из кубка своего,
Да, причинить побольше боли
Укуса мёртвого его.
Так значит то, не наважденье
Во дрёму пляшущих зарниц,
И не моё предубежденье
На фоне сомкнутых ресниц.
Стоял и думал, кто дал образ
Пружину лжи, наживы, зла,
Кто сочинял народу повесть
Что нет нам худа без добра.
Кто насаждал в сознанье плесень
О меркантильности души,
И мудрость вырезал из песен
Да, богохульствовал в любви.
Всё изменилось мысли, чувства
Не можем жизнь свою понять,
И немощь переходит в буйства
А что ещё с приматов взять.
Мне жалко вас рабов, плебеев
Что в жажде власти над другим,
Возносят в лести речь халдеев
Плюя на тех, чей ниже чин.
Смешно и только с барской прыти
Кому она теперь нужна,
А ведь потом предложат выйти
И грубо вытолкнут тогда.