Пробуждение

Пробуждение

Сборник  стихов

2004 г.

Автор выражает глубокую благодарность
Дурных Александру Александровичу,
Скворцовой Полине Александровне,
Горячук Любови Владимировне
за помощь в издании книги.
© Козарь В. Н.
Вместо предисловия.
 
Батюшке
протоиерею Павлу Гирёву.
 *****
Знаю, есть на земле
Теплый маленький храм
Где иконы светлы
И молитва жива.
Где душа превозносит
Хвалу Небесам,
пробуждаясь от сна,
Очищаясь от зла.
И когда в тишине
К покаянью идём,
Покрывает нас всех
Ваша епитрахиль,
Защищая сердца
От самих же себя,
Учит дальше идти
По законам Любви...
Этот Маленький храм,
Где священник так прост.
И, совсем как родной,
Тихо к Богу ведёт.
Этот Маленький храм —
 Как сердечко в ночи,
Всё стучит, всё живёт
И с собою зовёт.
28.04.2004 г.
*****
Спят еще почки медовые.
Снится им вешнее буйство,
Радость весеннего утра,
Окон распахнутых звон.
 
Спит еще песня пчелиная
Легким жужжанием улья.
Видится ей разнотравье
В гомоне вешних лугов.

Но разбудило сосульку
Солнце в белесой  короне.
Золотом плавятся воды -
Вешних проталин следы.
Слышишь? Звенит, просыпаясь,
День небывалый, огромный!
Скоро проснутся листочки,
Выпрямив жилки свои.

Скоро проснутся и люди,
Души расправив как крылья,
Вспомнив, откуда явились,
Сбросив оковы греха.
 
Радуйся, празднуй, любуйся
Синью зовущего неба!
Воздух весенний глотая,
Счастье по миру неси!

Ярко-оранжевым утром,
Легкой звенящей капелью
Тихо ответит природа.
Вечно с тобою она.

Мир обретая забытый,
Станешь спокойным и тихим.
И как награду воспримешь
Жизни нежданный размах.
3.03.03 г.

 
Посвящается сержанту
Корепанову Денису Юрьевичу,
Награжденному нагрудным знаком
«3а службу на Кавказе»  24. 11.02 г.,
погибшему в Чечне 30.05.2003 г.

*****
Теплые звезды весенней Чечни
Смотрят в глаза так пугающе близко.
День не дожил до исхода весны...
Вот и итог твоей жизни, Дениска!
Скоро душа отойдет в мир иной.
Смело пройдешь эти злые мытарства.
Мама твоя, будь уверен, герой,
Вырвет тебя для Небесного Царства.
Мамы молитва сильнее всех сил,
Взрывами рушащих нашу планету.
Слава Живущему на Небеси!
Слава Источнику Жизни и Света!
Там, среди трав и небесных цветов
Рай, унесенный от нас, недостойных.
Ты уже там, где небесный чертог
Двери раскрыл как большие ладони.
19.06.0Зг.
*****
Вздыхает мама, трогая стекло:
Пора ремонт устраивать в квартире.
О. сколько хламу время намело
С тех пор, как мы отсюда укатили.
С тех пор, как в голубые вечера
Мы хлопали неистово когда-то
Лихим девчонкам нашего двора —
Актрисам из дворового театра.
Смешная на прищепках простыня.
На смуглых лицах мамина помада.
Комок, застрявший в горле у меня
И малышей восторженные взгляды.
Ты помнишь, Зойка, как мы целый день
Вдвоем с тобой разучивали роли
И лезли сквозь высокую сирень
В соседний двор устраивать гастроли?
И как потом из тонких лепестков
Лепили ногти длинные и щёки
Подкрашивали соком из цветов
И были наши помыслы высоки.
Да, мы умели верить и мечтать.
Что нас тогда  с тобой  объединяло?
Но будет вечно в памяти взлетать
На бельевых прищепках покрывало.
Нашествия травы и муравьев
Не выдержала старая площадка.
В углу двора, где плещется бельё,
Вросла в асфальт зеленая заплатка.
1985г.

Детство
Старые камни, былые заботы
Мама снимает промокшие боты,
Тихо сажает меня на диван.
Тихо о зубы стучится стакан.
Тихо часы за стеною стучатся...
Так хорошо, что нельзя просыпаться.
Был не однажды
Вымыт росою
Дом двухэтажный
С крышей косою.
Окна, тонувшие
В вишенном цвете.
Пчелы, уснувшие
В белом букете,
Шорохи, запахи,
Игры земные
В детях воскресли
И стали иными.
1986г.

У бабушки
Прыгнет цыпленок в ладони.
Бабушкин дом. Тишина.
Травы в чулане. Иконы.
Тополь седой у окна.
Пыльные стежки-дорожки.
Гуси вразвалку. Река.
Куры, клюющие крошки
Прямо из рук. Облака,
Легкие, словно из пуха.
Горечью пахнет полынь.
Знойно. А в небе ни звука.
Тает бездонная синь.
Медленно едем в телеге.
Как на ухабах трясет!
Рыжая лошадь соседей
Воду на отмели пьет.
Бабушка в фартуке белом
Мажет яйцом пироги.
Смотришь — устала и села:
«Внучка, иди, помоги!»...
Прыгнет цыпленок в ладони.
Бабушкин дом. Тишина.
Травы в чулане. Иконы.
Тополь седой у окна.
1989 г.

*****
Пролетев над зелеными дебрями дел,
Не успев окунуться в их сущность,
Вдруг замечу, что лес за рекой поредел,
Обнажив пестроту и колючесть.
Ветер зол до ужасного свиста в ушах.
По растрёпанным космам галактик
Узнаю его след, но опять не спеша
Надеваю бордовое платье.
И опять вечера с разрисованной тьмой.
и опять до утра пересуды...
Только запах свечи, только тянет домой
Вымыть пол и расставить посуду.
Дни похожи на горы поломанных стрел
С опереньем из снега густого.
Ни один не проник сквозь закатный предел.
Ни один не споткнулся о слово.
1988г.


*****
В окне маячит силуэт.
Свеча чадит от ветра.
Как много дней, как много лет.
Ты дал мне для ответа.
Так много зим, так много лет.
Как быстро время вышло!
Очнись, усталый человек,
Весна стучит по крыше!
Апрельский дождик пьян и свеж
Кропит асфальт в линейку.
И пятен солнечный кортеж
Несется по скамейке.
И что останется теперь?
Любить? Забыть? Отречься?
Распахнут плащ. Открыта дверь.
И сердцу стало легче.
1989 г.
*****
Это небыль и быль.
Это неба овал.
Там, на полке, где пыль,
Пестрота одеял.
И забвение сна
Под колесный разбег.
И молчанья стена —
Как расчет на успех.
Убегай, темнота,
Убегай, убегай.
За верстою верста
Фонарями мигай.
Помнишь этот тоннель?
Помнишь вечный сюжет:
Одинокая ель
Сквозь таежный рассвет?
БАМ к исходу летит
На восток, на восток…
Как отметка в пути
Серебрится висок.
1989 г.

*****
Сквози в распахнутые окна.
Пари в морозном синем сне.
Застыли снежные волокна
На свежесрубленной сосне.
Чернее лес, уходит в землю.
Лежачий лес, дремучий лес,
Как будто плачет или дремлет...
А снег все сыплется с небес.
На стыках время замедляя,
Состав торопится вперед.
А мы в бараках замерзаем:
Он нас с собою не берет.
Дождусь ли первую ромашку,
Затем, чтоб просто погадать:
Нам нужен БАМ или неважно
Кому теперь его отдать?
А век торопится к закату.
Даёт еще десяток лет,
Затем, чтоб целую зарплату
Убить на авиабилет.
И, расставаясь отрешенно,
Уехать в теплые места...
Как жаль, что с южного перрона
Не видно нашего моста.
1989 г.

*****

Усть-Кут
Торчит прошлогоднее лето
Будыльями в белом снегу
Молчит, словно ищет ответа,
Осина на том берегу
Река, замерзать не желая,
Все лижет подтаявший лёд.
И вьюга как будто живая
Ночами о чем-то поёт.
А грустный мой край заморожен
До самых заснеженных крыш.
О том, что тут рай невозможен,
Наверное зря говоришь.
Согреешь за пазухой руку,
Растянешь в улыбке уста:
Когда-нибудь серая скука
Покинет и эти места.
1989 г.

*****
Она вышивала сорочку:
Листочки, цветки, завитки.
Рисунок рифмованной строчкой
Летел из-под быстрой руки.
Она не считала минуты —
Дорога петляла в годах.
И белое платье как будто
Уже не надеть никогда.
Она вышивала созвездья
На тонком живом полотне
Как там, на степном переезде,
А мимо — любимый в окне.
Она вышивала и пела,
Она вышивала себя.
И стала как волосы белой
Ее горевая судьба.
Она вышивала столетья.
Она не считалась с войной...
А их нерожденные дети
Смотрели на пальцы ее.
1989 г.

*****
Круглый стол с опрокинутой чашкой на нём.
С белым блюдцем луны в неприкрытом окне.
И опять как всегда навсегда ход конем,
Потому что опять ты летишь на коне
Из тонкой основы, из слабого нерва
Из каждого слова возгласом первым.
Отпечатался мрак за проемом дверным.
Непридуманный страх — отворить и войти.
Непреложны слова и во многом верны:
Убегая, беги, улетая, лети
Из тонкой основы, из слабого нерва
Из каждого слова возгласом первым.
1989г.

*****
Дремлет во мне позабытая предками нежность.
Стынет во мне не нашедшее выхода слово.
И начинаю я путь свой немыслимый снова,
К тусклым теням примеряя неброскую внешность.
Зреет росток в наших душах порою не сутки.
Даже не год и не два, а большими веками,
Бремя любви добывая тугими глотками,
Новые жизни в себе торопя поминутно.
Я не спешу опрокинуть былые понятья
И прочитать по зрачкам у эпохи сомненье.
Не потому ли приходит в ночи вдохновенье?
Не потому ли душа не зависит от платья?
Время расплат разметало ненужные маски.
В массе песка не мечтай откопать оправданье.
И не поможет покрытое тьмою гаданье
И не спасут замутненные временем краски.
Кисти мои, вы еще не успели обсохнуть?
Пепел души, ты еще не успел разметаться?
В пору тебе воскресать и опять подниматься
В бой небывалый сквозь ада ликующий грохот.
Силы мои, вы веками копились в природе
Мысли мои, вы не мной отложились в сознаньи.
Что ж вы молчите, как будто вам петлю связали?
Или слова разучились гулять на свободе?
1990г.

 Эхо 37-го.
Когда ты оказалась мне врагом?
душа еще укроется от стужи.
Под сводчатым древесным потолком
И кружевом наличника снаружи.
А в окна бьет душистая хвоя
Под шорохи хрустящего настила.
Религия ушедшая моя,
Ты никуда совсем не уходила.
Ты здесь жила — в заброшенном краю.
Они тебя в изгнании хранили
За проволкой колючей и в строю
И в безызвестной лагерной могиле.
Они с собой хотели унести
Все истины твои да и потери.
Но ты осталась здесь, чтоб нас спасти
От страшного всеобщего безверья.
Лети, лети, оторванный листок
Когда вернешься, корни потерявший?...
Лишь синевой окрашенный восток —
Как чистота несломленных монашек.
1990 г.

*****
Старый дом. Калитка заколочена.
Сладкий привкус боли на губах.
В сердцевине слова — червоточина.
Да и речь от вымысла слаба.
Что ты хочешь, радость неубитая?
Расплелась основа всех основ
Никакими страстными молитвами
Не вернугь былую силу слов.
Пух по ветру. Солнце на завалинке.
Отогреешь разве без любви?
Лишь одним словечком самым маленьким
Будем жизйь ушедшую ловить...
Отрекитесь люди от безумия.
Сохраните чистым наш язык.
И трава опять воспрянет юная
Там, где высох выжженный тростник.
14.11.90 г.

*****
Мой новый  воздух свеж и чист.
Моя земля стара от боли
В ней каждый прошлогодний лист
Своим ребром ладони колет.
В ней каждый неушедший день
Лежит в траве и видит звезды
В огромном небе, как в воде,
Где Млечный  Путь развесил грозди.
И мне, непонятой, легко.
Что хуже — быть всегда понятной,
Когда уводят далеко
На север солнечные пятна.
1990г.

*****
Я опять окунаюсь в пространство заката,
Где последний вагон заметает следы.
Перспектива любви. Перспектива расплаты
За грядущую ночь на осколках звезды.
Там предчувствий обман загоняет в трясину.
И петля за петлей проскользают года.
Тонкий пепел тепла. Пихты, кедры, осины.
И летят вдоль путей провода, провода.
Полупьяна луна за вуалью созвездий.
Притаилась душа в теплом сгустке купе.
Позабудьте меня на глухом переезде.
Отпустите назад по знакомой тропе.
1990 г.

*****
Возвращаемся к мертвым страницам страны.
Белых пятен позорный простор.
Кто-то замер на миг у шершавой стены.
Кто-то руки худые простер.
Возвращаемся. Поздно. Ушли чудеса.
Шелушится земля под ногой.
Из забытых имен прорастут голоса,
А из этих могил — ничего.
Пустота отрешенья расплатой грозит.
По иссохшим корням затоскуй.
Память вынет любовь из болотной грязи,
Белым снегом прилипнет к виску.
Расступается мрак. Размыкается страх.
Очищение душ и идей.
Но блуждают давно в отдаленных мирах
Души вечно невинных людей.
На тетрадном листке имена запиши,
Оглянись на утраченный рай.
Словно горы встают на пути рубежи
И сегодня, как были вчера.
1992 г.

*****
Курицыной  Т.

Ах, Таня, Танечка, Танюша!
Остановись, меня послушай.
Ты помнишь поезд на Ростов?
Сновали бабки по перрону,
Искали нужные вагоны.
И в каждом взгляде был расчёт
На жизни маленький остаток,
На внуков, может быть с десяток.
А нам расчитывать на что?
Не верю в залы ожиданий
И в благодать дороги дальней
Пусть даже если за мечтой.
У нас мечта не получилась.
Ушла, исчезла, растворилась
В дыму расстрелянной Чечни.
И нет острее этой боли:
Теперь пустырь на месте школы.
И дом оставленный молчит.
Ах, Таня, Танечка, Танюша!
Остановись, меня послушай.
Ты помнишь старенький вокзал?
Вокзал конца семидесятых
В наивных отблесках заката.
Нам не вернуть его назад.
1985 г.- 2001 г.


*****
«Аминь!» — поёт душа, прощаясь.
«Аминь!» — звонят колокола.
И день, зарёю занимаясь,
Кровинкой пляшет по стволам.
О, сколько их ушло, убитых,
Взошедших звездами во мгле!
Звучи, звучи, звучи, молитва
Последней болью о земле.
О, люди, сколь ж надо места,
Чтоб не мешать друг другу жить,
Не убивать. И свод небесный
Не донимать делами лжи.
Лежит, разрушенная смертью,
Чечня среди Кавказских гор.
Живет одним письмом в конверте
Невеста парня до сих пор.
Не отыскав среди убитых
Родного сына, мать ушла.
Лежат на полках, позабыты,
В мешках скорбящие тела.
И некому земле придать их,
Как невозможно отыскать
других людей, страну предавших,
Забывших даже слово: «Мать».
12.04.2004 г.

*****
Август
Прекрасен август плодородный.
А в нём — полёт  шмеля свободный
Над пышной  гривою  садов,
Где в ветках нет давно цветов.
Полны  они  плодов  чудесных.
А зон шмелиный полон песен
Над пеной лилий неземных,
Космей, настурций и петуний.
Он — царь в одеждах золотых.
Причем еще довольно юный.
И все цветы полны любви
К тому, кто к ним благоволит...
Вот так душа в расцвете лет,
Переживая в час глубокий
Свой август пышный и высокий,
Вбирает сладко-горький свет
И все томится в ожиданьи
Чудес от Юного Царя,
Что Он придёт, Любовь даря
В прекрасном радостном саду...
Но не окажешься ль в аду
От столь пленительных мечтаний?
Нам невозможно без страданий,
Нам невозможно без креста
Войти в тот сад, всегда манящий,
Где так пугает высота,
И Ангел строг его хранящий
И только сердца покаянье
Как компас в долгом том  скитаньи.
1998 г.


*****
О, цепь моей лампадки,
Не хрустни, не рассыпься
Как тонкая оградка
На высохшие листья.
Как хрупкая снежинка
На краешек камина,
Где ветер под сурдинку
Все плачет заунывно.
Оставлено вязанье
И прошлое забыто,
И льется со слезами
Забытая молитва.
О, Господи Пресветлый,
Что ждать мне, окаянной?
Не дай пойти по свету,
Умерь мой разум странный.
Так бабушка когда-то
Стояла пред иконой.
Смотрела на лампадку,
Сложив свои ладони,
И деву Пресвятую
О чем-то умоляла.
Как знать, но воля Божья
Ее не миновала.
Дай мне, о Боже Чудный
Хоть в чем-то быть полезной
Чтоб сердце стало мудрым
И в старости болезной.
О, цепь моей лампадки,
Не хрустни, не рассыпься
Как тонкая оградка на высохшие листья
Горит моя лампадка
И дочка сладко спит.
С молитвою тетрадка
Раскрытая лежит.
 2001 г.

*****

Всегда у Божьего Престола
Невидимо и каждый час
Святые тысячной толпою
Стоят и молятся за нас
Живущих, немощных, болящих
И день и ночь, и ночь  и  день,
Превозмогая снег летящий
И зло, и оторопь, и тень
Светла беззвучная молитва
Как сладкой вечности река.
Пока она на нас пролита,
Земля стоит наверняка.
И Русь стоит и смотрит в небо,
И дождь летит в мое окно,
И в доме будет запах хлеба
И жизнь, как терпкое вино.
Не можем мы вот так беспечно
Впустую тратить столько дней.
Святой поток молитвы вечной,
Коснись, коснись души моей.
1997 г.

Вера

Читая слова
Епископа Феофана.

Вера начинается с момента
Тихого вхождения извне
Чистого Божественного Света
И душа ликует в том огне.
Вера расцветает от пространства
Неба и огромной высоты,
Что лежит в ладонях Постоянства
Звёзд, Вселенной, жизни, красоты.
Вера возрастает от сознанья
Целостности мира и во всем
Строгого порядка и желанья
Обозначить своё  место в нём.
Вера утверждается от истин
Непреложных, вечных и простых.
Полные спасительного смысла
Они светят Солнцем с высоты.
Вера не выносит многословья,
Чтит, что грех низводит Божий гнев,
Вводит в жизнь все таинства Христовы
И живёт, душою овладев.
4.08.98 г.

*****
У голубки два крыла.
У синички два крыла.
И у Ангела их тоже ровно два.
Отчего же Серафим
Носит шесть огромных крыл
Да и то спасается едва?
От пылающей Любви
Прячет глазоньки свои.
Почему же этот Свет ему так мил?
Если он так нестерпим,
И страдает Серафим
И еще сильней пылает и горит.
Потому что знает он
Непреложный тот закон,
Что погибнет он без Бога, без Любви
Только Деве Пресвятой
Было так легко одной
Весь огонь Любви в себя вместить.
И явился миру Бог,
Воплотился и помог
Миллионам душ спасенье обрести.
Серафимы все века,
Херувимы все века
И Престолы тоже на века.
Знают Бога во плоти,
Славят Бога во плоти
И тихонько Божья гладит их рука.
декабрь 2001 г.

*****
Иногда нам кажется, что мы что-то значим в этой жизни.
Но она проходит. И остаётся целый склад невостребованных,
исписанных стихами листов. И один Бог ведает — а нужно ли было
тратить всю жизнь на то, что потом никому никогда не понадобится?..
Из разговора.

Вся жизнь — один воздушный пируэт?
Тогда скажи — зачем ты жил, поэт?
Зачем писал, зачем дышал из строк?
Когда тебя никто понять не смог?
Не плачь поэт. Ведь ты не одинок.
Тебя узнал и понял только Бог.
А ведь Господь — Он всё-таки Поэт
И Жизнь Его — совсем не пируэт.
Земная жизнь Его — один глоток Любви
За все слова и промахи твои.
И там — в раю, любой святой - поэт…
Жестокий мир — он так не любит Свет!
10.01.02 г.


Покров
Снег струится в естественно быстром движеньи
Как всегда обгоняя  желанья мои
И бегу я за ним в непрерывном скольженьи,
Прославляя Честнейшую всех Херувим.
Несравненную Деву, Царицу всех сущих
И пытаюсь под белым Покровом Её
Отогреть хоть на миг огрубевшую душу
И наполниться светом  до самых краёв.
Возвышается храм ослепительно белый.
Чистота оживает в его алтаре.
Отражаясь от стенок крещальной купели,
Небо куполом серым стремится к земле.
А она так бела, как рубашка младенца
И божественный свет золотистых лампад
И симфония дня Херувимскою песней
Простирают над миром Божественный Плат.
Сохраняя от зла, трепеща и взлетая,
Опадает Покров белым пухом снегов
И в душе, просветлев, что-то всё-таки тает,
Разрушая оковы леденящих грехов.
29.01.02 г.

*****
Ангел крылья сложил
И, прикрывшись плащом,
Незаметно возник в этом городе.
Голос сердца ожил,
Когда мимо прошел
Этот странник, не знающий холода.
Я узнала его,
Прикоснувшись к плечу,
Позвала. Обернулся. Я вздрогнула.
Взгляд суров. Ничего
Не сказала ему —
Испугалась лица его грозного.
Он недолго молчал:
«Все живешь в суете?»
И отвёл мою руку замёрзшую.
Только шелест плаща
И шаги в темноте
Удалялись и прятались в прошлое.
На спине под плащом
Крыльев было не скрыть —
Так он весь неестественно дыбился.
Что же было ещё?
Сердце вздумало ныть,
Словно сон невозможный привиделся.
22.04.2002 г.

*****
Ветер свеж до невозможности
И упруг как взмах крыла.
Позабыть об осторожности
И рвануть за ним... дела!
Все весенними приметами
Над землёй вознесены.
Молят Бога почки светлые
Словно свечечки весны.
Вербы царствуют. И стаями
Птицы носятся вокруг.
И в накидке горностаевой
День идет ко мне как друг.
И с весенним настроением
Он ко мне заходит в дом
Светлым Вербным Воскресением.
Счастьем. Светом. И теплом.
22.04.2004 г.

*****
Новый стиль любви и мысли.
Он приходит неожиданно.
Чистым синтезом исчислен
И вместилищем невиданным.
Дом вбирает свет окошками.
Дом глотает ночь отрывисто.
С надоедливыми кошками
Спорит ветер независтливый.
А они орут и прячутся.
Звёзды в небе зажигаются.
Дочь выкраивает платьице
Кукле. Маятник качается
И качает стены в домике.
Он как зыбка моей матери
То взлетает над иконами,
То звенит стеклом на скатерти.
Не отпита моя рюмочка.
Сладость сна еще немыслима.
Засыпай моя дочурочка,
К лику звёздочек причислена.
20.05.02 г.

Тишина
Тишина так проста
Так светла и упруга,
Что сливаешься с ней
И неслитым живёшь.
И выходит, что нет —
Не сбежать друг от друга.
И от мыслей своих
В тишине не уснёшь.
Тишина — это зов.
Тишина — это радость.
Сам Господь говорит
Для души и ума.
Сложен мир и не прост.
Только светит молитва
Маяком тёплых слов
И зовёт на восток.
Тишина. Тишина.
На рассвете ни звука.
А с рассветом — вся жизнь,
И восторг и печаль.
Тишина. Тишина.
И любовь в ней и мука,
Только ты удержись
И не вздумай кричать.
21 .05.02 г.

*****
Осталась древняя печаль
На дне оставленных колодцев.
Вода ушла. Звезда смеётся
И тает радости свеча.
А мир так стар. Так тих и странен
Его любой пустой обычай.
И непонятно — для чего
Живем и странствуем, и ждём.
Я до сих пор не знаю вас —
Людей, с которыми живу.
Пусть облик ваш еще привычен,
Но древний смысл сквозит в глазах.
И речи звук почти безличен...
И собирается гроза.
Вот-вот рванёт, и ливень хлынет.
21.05.02 г.

* ** * *
Послушен карандаш. Легко ложится штрих.
Рисуется пейзаж незримый, необычный.
Заправлено перо. Чернильница полна
Чистейших слёз и слов простых, глубоких, личных.
И выбор предстоит. Перо или резец?
А может кисть из трав распахнутого утра?
А чем лепить глаза и души первых слов,
дожди, ветра, моря и просто небылицы?
Перо тут ни при чем. Умело лепит ум,
И образы влекут усталую бумагу.
Она берет в расчет любую рифму, ритм
И сладких тихих слёз светлеющую влагу.
21.05.02 г.

До рожденья душа наслаждается небом,
Обитая в раю, в светлом доме своем
И нисходит с небес белой крошечкой хлеба
В человеческий мир, словно в пытку огнем.
И живет в скорлупе непослушного тела
И, порой, забывая небесный свой дом,
Снова учится быть чистой, доброй, умелой
И боится уйти в мир забытый, иной.
А младенцы растут, оставляя прохладу
Прежней жизни своей в тайных клетках ума.
Только давит тоска по Небесному Саду
Непонятной слезинкой среди ясного дня.
2002 г.

*****
Бумага — белая пустыня,
Так заждалась дождей словесных.
Вся высохла, шуршит и ждет,
Когда слова, набравшись смысла,
Ей отдадут свой сладкий мёд.
Пустыня — белая бумага.
Ей долго быть пустой и белой
И ждать порою сотни лет,
Чтоб чья-то ручка захотела
Оставить свой неробкий след.
Она так раньше не ждала
И не тревожила мне душу.
Случилось что-то во Вселенной.
Пора идти, давно пора.
И, волны выбросив на сушу,
Забеспокоились моря.
А ветер просто  обозлился.
Как рвёт столетья на куски!
Его движения резки.
И сердце тоже заждалось.
Но что случилось между ними?
Душа и сердце. Синь и стынь.
Контакта нет. Они вразброд
Пугают ум. А ручка ждёт,
Когда к ней счастье снизойдёт
Дождём любви омыть пустыню.
31 .05.02 г.

*****
Страна потому и осталась без света,
Без дали, без воли, без Бога, без веры.
Что мы проглядели начало рассвета.
Проснулись, а солнце взошло непомерно.
И вот обожгло, опалило. Иссохли
Все мысли живые, растущие в душах.
А день небывалый врывается в окна,
Последние капли покоя разрушив.
Война подступила к глазам и сознанью
А ты понимаешь ли, что на экране
Тебя так волнует и манит и ранит?
Гипноз, поглощающий наше вниманье.
Гипноз. Ослабление веры и воли
Считаешь свободным себя от гипноза?
Ты весь уже в нём, раз не чувствуешь боли
И весь устремлён поглощать его грезы.
Уже собирается прочь от расплаты
Толпа олигархов, пока что всесильных
Рассыплются  в прах их пустые догматы,
Когда распрямит свои плечи Россия.
На чьей стороне ты воюешь, собрат мой,
В такой вот немой непонятной войне?
Когда покупаешь — кому-то же платишь.
А платишь, ту армию кормишь вполне.
Но не покупать мы не можем. Мы живы.
Мы живы с тобою  для чьей-то наживы.
Господь пожалел эту злую планету,
Ничем нашу пресную жизнь не нарушив.
А мы проглядели начало рассвета
Не в небе бескрайнем, а в собственных душах.
11.12.02 г.


*****
Когда открывается нечто в душе
И Слово нисходит в её беспредельность,
То Вечности суть так понятна уже,
Что хочется вспомнить о каждом отдельно.
Ушедшем и милом родимом лице
А доброе семя, взошедшее в детях,
Посеяно было не мною. В отце
Я помню все жесты и радости эти.
Пространство любви ограниченно миром
Граница прозрачна. Молитва одна
Способна быть пропуском в эти эфиры
И в ада пределы до самого дна.
Куда бы душа вся теперь не стремилась,
И сердце за ней непременно идёт.
Молитвой своею я  вымолю милость
Из ада поднять мой потерянный род.
У прадеда были отличные дети.
Все шестеро славных его сыновей
Любили Россию, но дьявола сети
Запутали головы всплеском идей.
И их разметало по белой пустыне
Холодного дня. На восток, на восток
Стремились они, защищая Россию
От белых и красных. И вот он — итог:
Разрушенных храмов пустые глазницы
И кости, порою совсем без могил.
Лишь Божия милость всё так же стучится
И в сердце опять водворяется мир.
И снова, и снова в крутом вираже,
Когда ощущаешь реальности бренность,
Опять открывается нечто в душе
И Слово нисходит в её беспредельность.
20.08.02 г.

*****
Не напрасно свет струится
На страдающее сердце.
И, согретое любовью
Нежной Матушки Небесной,
Сердце чистое поёт.
Не напрасно, не напрасно
Светлый Ангел белокрылый
Охраняет бедных души,
Утешает их молитвой
И, невидимый, живёт
В тесноватых их жилищах.
От молитвы сердце чище
От молитвы радость слаще
От молитвы горе тише —
Словно нет его совсем.
Осенённые любовью
Нежной Матушки Небесной
Не напрасно, не напрасно
Души бедные живут.
26.01.03 г.

*****
Душа превращается в белую птицу
И, нежные крылья свои расправляя,
Летит выше неба, успев насладиться
Свободой и святостью светлого Рая.
И все от чего? От прочтения светлых
И ясных как день животворных посланий
Божественных истин всем людям планеты,
Хранящие кладезь невиданных знаний.
Нет смерти. Лишь жизнь без конца и без края
А горе и слёзы — предел раздвоенья.
И то, что мы смертью тобой называем —
Так это лишь сон до поры Воскресенья.
Почти бесконечно число погребённых,
Прошедших свой путь по дорогам и тропкам.
Уснули и спят миллионы влюблённых,
Солдаты, сраженные пулей винтовки,
Младенцы и старцы, бояре и слуги,
Рабы, короли и простые крестьяне.
Все встанут однажды под наши хоругви.
А дальше? Ужели останутся с нами?
Как жаль, если нет. Там, где темень кромешна,
Лишь скрежет зубов и печальные стоны.
Достанутся тем, кто когда-то нарушил
Законы Любви и презрел те Законы.
И всё же душа превращается в птицу,
Летит выше неба с одною надеждой,
Что будет прощённой, что будет стремиться
Войти в город Радости в светлых одеждах.
1.02.03 г.

*****
Проблема не в том, чтобы жить на земле.
И счастье искать в суете.
Проблема не в пепле, не в серой золе —
Проблема в нательном кресте.
Ты помнишь о нем на заре, по утру,
Привычно нащупав рукой?
И каждый твой взгляд не летит в пустоту
И ты забываешь покой?
Пока ты живешь, ты несёшь его суть.
А помнишь — зачем? для чего?
Чтоб мир этот грешный до боли вдохнуть
И выдохнуть только любовь.
Проблема Христа и проблема креста
Незримый и видимый мир.
Пусть будет молитва твоя не пуста
Над адом космических дыр.
Пусть дышит душа и молитвой живёт
И памятью древних времен,
Которые свой завершили полет
Над повестью славных имён.
Молитву о них никогда не забудь
И даже до смерти неси,
Нательным крестом освещая свой путь
Навстречу расцвету Руси.
20.08.02 г.

*****
Есть в болезни особая суть.
Есть в болезни особая сила.
Мир оставлен. И разум блеснуть
Может только у края могилы.
Открывается сущность вещей.
Открывается образность мысли.
И духовные образы дней
Над приметами времени — в числах.
Спотыкаясь, бежит метроном.
Жизнь стучит. Жизнь течёт без возврата.
Обновясь покаянным огнём,
Долго помнится каждая дата.
Ты прощаешь, навек уходя.
И, навек уходя, остаёшься.
Потому что болезнь для тебя
Испытанием сделалась мощным.
Есть в болезни особая суть:
Сквозь страдание — к Господу путь.
30.03.04 г.

*****
Земляничных полян запах радостно-сладкий.
Мириады грибниц среди трав и теней.
В арсеналах тайги среди старых распадков
Сохраняет природа силу жизни своей.
Иногда  пролетит самолёт одинокий
И нарушит на миг вековой  этот хмель.
Но когда тишина снова станет глубокой,
Крепкий мёд родников оживит колыбель.
Тут никто никогда тишину не разгонит.
Среди древних озёр жизнь простёрла навес.
И под дланью его кедр в сибирской  короне
Не растёт просто так. Важно царствует здесь.
Так же царственна ель. Ее стать и осанка
Среди мхов и берез неподвластна векам.
И царица цветов неземная саранка
Выступает из трав и нежна и тонка.
Всё устроено так, словно мир в ожиданьи,
Что появится кто-то добрый, нежный, земной.
Тихо примет любовь и разделит страданье
Трав, деревьев, зверей и воды ледяной.
Но никто не идёт сострадать и смеяться
И понять их язык в тихом светлом краю.
Отзовись, Человек! И не надо бояться.
Обрети свой венец, что оставил в раю.
Земляничных полян запах радостно-сладкий.
Мириады грибниц среди трав и теней.
В арсенале тайги среди старых распадков
Сохраняет природа силу жизни своей.
Всё устроено так, словно мир в ожиданьи.
И накопленных сил небывалый запас
Он отдаст,  дайте срок. И, забыв увяданье,
Расцветёт на века чувств и мыслей альянс.
11.03.03 г.