Евра

               
Евра               

«Евра –   лесные  болота в  непроходимых  урманах,
где  длиннорукие  кедры  землю  от  солнца  закрыли…
Евра –   святая  округа,речками  вся  перевита,
нитками  тропок  прошита,в  песнях  народных  воспета,
в  сказки, в  легенды   одета…»

               «Сарыг-Чанывар»  Хакасское  сказание
                Записано Валентиной Майногашевой
                от  сказителя  Ивана  Сыргашева
                перевод и  переложение Анатолия  Преловского




* * *
Уральский  хребет  режет  меня  надвое.
Но  память  моя  там  и  тут.
И не  хочу  я  бежать в Европу  или же  в  Азию.
В  спину  летит ответ: «В России все  так  живут»

9.11.09 г.
 
* * *
Мои  мёртвые  ноги – Европа.
Жизнь, отрубленная  по  пояс.
Нерв, вживлённый  в  позвоночник –
Бунин.
Дёрнулась  первая  вена.
Кровь пошла  по  ноге.
Встанет  калека  с  ложа
Теперь  уже  навсегда.

10.11.09 г.



 
Ожерелье  из потерянных  букв

                «Раньше  в  древнерусском  языке
                было  сто  сорок две  буквы»
                Из  радиопередачи   (январь  2008 г.)

1.
Я  потеряла  букву  «жю»  в  своём  оставленном  дому
В  долине  Дом  во  Франции.
С  моей  короны  изумруд  когда-нибудь  опять  найдут
И  вставят  в  обруч  нации.

Я  буду  им  обручена  на  веки  все  и  времена
С  тобою, мой  любимый.
На  месте  дома – камнепад, и  с корнем  вырван  виноград,
А  на  ладони – линии

Остались  тропочкой  живой. Летит  отряд  сторожевой.
Ночная  мгла  над  озером.
И  тонкой  раной  ножевой  дрожит  луна  во  мгле  живой,
Трепещет  белой  розою.

2.
Я  потеряла  букву  «рё»  в  саду  божественных  берёз
В  каньоне  горных  эльфов.
Берёзы  выжгли. Боль  ушла. Но  оживились  письмена –
Божественные  брызги.

В  каньоне  эльфов  дно  озёр  покрыли  тина  и  позор.
В  глазах  сгустилась  влага.
И  самый  древний  тот  народ  с  мечтой  дум  наоборот
Ложится  на  бумагу.

В  кусочке  хлеба – запах  ржи. Тоска  замешана  на  лжи
В  груди  у  королевы.
Ты видишь это, милый мой? И тут был  дом. Мы жили  в  нём
В  тени  под старым древом.

3.
Я  потеряла  букву  «мюрр»  среди  песков  в  долине  юрт
В  пустыне  забытья,
В  цепочке  белых  пирамид, где  ты был свергнут  и  забыт,
Но не  терял  меня.

Над  царством  Птаха  мир  царил  и  ты  как  бог меня  любил,
Но  хеттский  договор
Заклятьем  древнего  меча  и  ядом  мёртвого  ключа
Застрял  в  замке  эпох.

Он отобрал сто двадцать букв, в таро  отправленных не вдруг.
На  карты  бросил  нас
Один таинственный колдун. И мы прошли  сто  двадцать  дюн
Песком  из  тихих  фраз.

4.
Я  возвращаюсь  из  ручья. Я  и  твоя  и  я  ничья.
Пророчеств  древних  нет.
Сама  пророчество  себе, я  прохожу  сквозь  боль измен,
Воссоздаю  твой  свет 

Из  вечной  памяти  веков  последним  из  её  цветков,
Сердечной  тишиной.
И  жду  тебя  в  страницах  сфер последнею из прежних  мер.
И  ты  придёшь  за  мной

С  победным  именем  Христа. И  снова будет  боль  чиста
Открытых  миру  фраз.
И снова  будешь  ты  не прав. Монисто  букв  для  нас собрав,
Господь  за  всё  воздаст

12.11.09 г.


Сестра  моя  Радость

Сестра  моя  Радость, сестра  моя  Рада,
Откликнись,  мой  милый  близнец.
Ты  где-то, ты  рядом, сестра  моя, Рада.
Рассыпан  твой  древний  венец.

Сестра  моя  Рада, близнец  мой  из  сада,
Который  сожжён  был  давно.
Но  входят  Услада  и  милая  Лада.
Все  сёстры  опять  за  столом.

Но  где  же  ты, Рада? Какая  награда
Досталась  тому, кто  убил
Девицу  из  сада  в   ту  ночь  звездопада,
На  подступах  к  первой  любви?

Сестра  моя, Влада, властители  ада
Тебя  захватили  в  полон.
Хранители  клада  старинного  сада
Из  древних  стучатся  времён.

Жестокие  своры под  стягом  Паллады
Летят  в  тяжеленной  броне.
Их  кони  грохочут  железом  из  ада.
И  каждый  на  адском  коне.

Развёрнутый   вид  неземной  коллоннады
Не  смог  эту  рать  удержать.
И  слово  свернули, убрав  мою  Владу,
Сломили  прекрасную  стать.

Я   снова  возьму, разверну  колоннаду.
В  двойном  написании  букв
Увижу, как  было, увижу, как  надо,
Твой  тайный  девичий  испуг.

Держись, моя  Влада, властители  ада
Не  знают, что  смерть  коротка.
А  жизнь – превеликая   Божья  награда,
И  право  на  все  облака.

Лети  ко  мне,  Влада, из  вечного  Сада –
Моя  непомерная  власть.
Тебя  я  беру. Ты  подскажешь, как  надо
Наладить  ушедшую  связь.

Вставайте  леса, и  поля,  и  равнины.
Вставайте  все  горы  мои.
Вставайте  бугры и  дубы-исполины.
Согнём  эту  рать  до  земли.

На  слабых  хребтах  и  костях  человечьих
Держались  они.  Но  теперь
Кидаются  прочь. Испугались  увечий.
И  ищут  забытую  дверь.

Любимый, очнись  и  спаси  мою  Владу
Она  же  ещё  так  слаба!
Очисти  родник  вековечного  сада,
Который  тоскою  пропах.

Девичие  губы  увяли  как  маки,
Шершавая  синь  запеклась.
Крепись, моя  Влада!  Держись, моя  Рада!
Ко  мне  возвращается  власть!

Поют  скакуны  неземные  рулады.
Летят  кобылицы  в  степях.
Алеют  тюльпаны. Поют  коллоннады.
И  зло  рассыпается  в  прах.

Далёкая  Эллис, ударь  его  в  челюсть –
Того, кто  навис  над  тобой
И  вставил  весь  мир  в  металлический  эллипс
И  в  колбу  засунул  Любовь.

Очнись  и  сестра  моя, милая  Элга,
Прекрасная  лебедь  моя.
Пришла  моя  эра. Сбежали  химеры
И  милый  мой  сел  на  коня.

Копыта  грохочут. Каньон  и  пустыня
Мертвы  и  красны, как  металл,
Летящий  из  горла  огромной  Вселенной
Среди  громыхающих  скал.

Огромные  горы  всей  тверди  небесной
Его  заждались, заждались.
По  самым  вершинам, по  кручам  отвесным
Летит  моя  новая  жизнь.

Грохочут  копыта. И  искры  о  камень
Скакун  высекает,  смеясь
Весёлым  отчётливым  радостным  ржаньем.
Не  держит   его  коновязь.

А  милый  смеётся. Кричит  ему: «Серый,
Ну,  хватит, потише, уймись.
Мой  милый  летит  по  бескрайней  Вселенной.
Мой  милый – ты  вся  моя  жизнь.

Сестра  моя  Элга. Далёкое  небо
Тебя  отражает  вдали
И  озеро  Бэллы,  и белую  стэллу,
И  новую  песню  молитв.

Склонилась  крапива, расплакалась  ива.
И  тайна  раскрылась  твоя.
Сестра  моя  Элга,  прекрасная  лебедь,
Которую  смял  эскулап.

Скрутил  кулаки, привязал  к  тонкой  иве,
И  так  и  оставил  в  тайге
И  стала  вдруг  белой  макушка  у  Элла.
Он  пел  на  своём  языке

Те  самые  руны, уральские  руны,
Которые  в  Риге  нашли.
За  тысячу  лет  порвались  его  струны.
Но  сойка  спасла  его  крик.

Спала  королева. Забыла  про  Элла,
Который  остался  один
У озера  Бэллы, спокойный  и  смелый.
И  пал  от  него  паладин.

Он  ждал  свою  Элгу. Искал  свою  Элгу.
И  плакал  об  Элге  своей.
И  ветер  разнёс  его  песнь  по  Вселенной
По  гладям  всех  древних  морей.

Но  в  бликах  осталась  вся  Элгина  слабость.
Вода  мне  её  принесла.
И чай  заварила  мне  юная  Радость,
Сестра  моя, Рада  моя.

19.04.09 г.   

 
Шип

Тихой  болью  Предрассветья,
Нежной  лаской  тишины
Стали  годы  лихолетья
Для  обманутой  страны.

Яд  шипом  бордовой  розы,
Пирамидкою  систем
Окунул  пространство  прозы
В  пустоту  сквозящих  тем.

Яд  слепил. И  яд  итожил,
Но  пока  не  вырван  шип,
Не  разрушится  подножье.
Не  падёт  вселенский  гриб.

Белой  ложью  симбиоза
Проецируя  умы
На  мои  скупые  слёзы,
Спят  вместилища  войны.

Собирают  вавилоны
Дань  для  самых  высших  сфер,
Белым  светом  раскалённым
Моделируя  расстрел. 

Пули-мысли  просочились
Сквозь  сгустившуюся  ложь.
Веки  мира  опустились.
Их  покуда  не  тревожь.

И  не  зли  напрасно  сердце.
Вырви  шип. Проклятый  шип.
И  забудь  миры  блаженства
Среди  старых  снов  и  лип.

20.11.09 г.

;
 
Будущий  Лирик

1.
Листья  к  закату  летят  на  ветру.
Я  для  тебя  их  в  букет  соберу.

Горе – не горе. Судьба –не судьба.
Я  в  этом  мире  всего лишь раба,

Узкое  пламя  горящей свечи
В  облаке  лета над миром в  ночи.

Нет  мне прощенья  за  глупость мою.
Нет  мне  отмщенья  за  то, что  люблю.

Что это – ад? Или  алый  закат?
Листья  на  запад  как  прежде летят.

Выведут  душу  на  свет маяка
Вкус  спелой  груши и  в  небо  строка.

2.
Мир  из  соцветий  любви  состоит.
Ласковый  ветер  над  ними  летит.

Азбукой  Морзе  пульсирует  дух.
Мы  превозможем  короткий  испуг.

Ласковый  ветер. Звёзды  в  ночи.
Берег  мой  светел, как  ни  кричи.

Не  напугаешь  меня  вороньём.
Я  применяю  последний  приём.

Азбукой  Морзе  лечу  в  твой  испуг.
Пламенной  розе  подобен  мой  дух.

Ласковый  ветер. Ласковый  смех.
Милые  дети  знают  свой  смех.

3.
Знают, зачем  голубые  цветы
Лаской  небесной  на  небо  взяты.

Это  глядят  незабудки  мои –
Машины  глазки  и  дивные  дни,

Где  я  с  рассветом  ходила  на луг.
Ласковый  ветер  развеет  испуг.

В  крошечном  мире  сердец  и  глубин
Будущий  Лирик  остался  один.

Лира  его  золота  как  всегда.
В  тёмном  проёме  светлеет  вода.

Я – его лира. Но где мой герой?
Странствует  мирно  гора  за  горой.

4.
Ласковый  ветер  на  крыльях  своих
В  плен  междометий  вплетает  мой  стих.

Ласковый  ветер  сердец  и  глубин
Формулой  лета  пронзает  мой  мир.

Близкие  светы. Нектар  из  цветов.
Славлю  куплеты  из  свежих  цветов.

Выплесни  лира  все  чувства  мои.
В  чёрные  дыры  страх   загони.

Я  расплавляю  сердечную  тьму.
Я  расправляю  дорогу  уму –

В  светлые  дали  разбуженных  снов.
Соединяю  с  сердцем  Любовь.

5
Мир  оплетая  косицами  Слов,
Песни  слагают   покров  из  цветов,

Мак – в   изголовье  для  вечной  Любви.
Ласковый  ветер, мы  нынче  одни.

Что  это  в  облаке  мёртвом  летит?
Кто  это  там  на  обломке  сидит?

Или  не  видит  небесную  твердь.
Можно  по  ней  и  ходить  и  лететь.

Можно  и  плыть, разрешая  себе
Маленький  отдых  на  грешной  земле.

7.
Остров  мой  белый  похож  на  туман.
Ласковый  ветер – мой  капитан.

Я  его  жду  уже  тысячу  лет.
Он  размыкает  пространственность  лет,

Алые  лапы  таёжных  ночей,
Светлые  тайны  оживших  ключей.

Мир, выходи  из  воронки  глубин.
Я  спеленала  залежи  мин.

Взрыва  не  будет. Его  заглушил
В  тихие  будни  домик  в  тиши.

Мир  по  спирали  в  себя  уходил.
Мир  обо  мне  на  мгновенье  забыл.

8.
Спи  мой  ребёнок, мой  мир  золотой.
В  мире  пелёнок  ты  словно  святой.

Солнечный, ласковый  взгляд  бытия
Тихою  ласкою  стал  для  тебя.

Были  и  сказки,  сплетаясь  в  одно,
Зеленью  ряски  спрятали  дно.

Ряска  легка  и  легки  паучки.
Спи, мой  ребёночек, спи  и  молчи.

Ласковый  ветер  к  тебе  прилетит.
Он  убаюкает  болью  в  груди

Маму  твою  и  легенду  твою
В  чистом  как  радуга  светлом  краю.

20.11.09 г.

 
****

Седая  даль  озарена
Последней  пластикою  сна.

Встаёт  рассвет  над  пеленой.
Цветок  прекрасен. Долог  зной.

И  в  этом  зное  в  пульсе  лет
Одна, увидевшая  свет.

Одна – ни  вспышка, ни  игра –
Заря  на  кончике  пера.

6.02. 10 г.

 
Я   возвращаюсь  к  своему  Адаму

Я   возвращаюсь  к  своему  Адаму.
Я – тень  его, затерянная  в  прошлом,
Его  любовь, забытая  в  дали.
Я  - то  ребро, та  косточка, которой
Так  не  хватает  спящему  ему.

Зигзаг  любви  по  сводам  хронологий
Несообразность  вносит  в  тишину
Линейных  схем  и  новшеств  бытия.
Но  без  любви прозрений  не  бывает.
Как  не бывает  следствий  без  причин.

Сквозь  связи  слов, закрытых  в  подсознаньи,
Сквозь  сны  систем  и  сонные  таблицы
Отцы  глядят. И  деды  тихо  дремлют.
Сквозь  пустяки  и  игры  их  ума,
Я   возвращаюсь, милый  мой, к тебе.

Сквозь  войны  дум, забавы, резюнёрство,
Где  по  ночам  от  скрежета  петель
Бывает  взрыв  сознания  и  люди
Не  ощущают  явь и  пустоту
В  плену  коварных  вымышленных  схем.

Я  возвращаюсь  к  своему  Адаму
Сквозь  тишину, смирение  и  мысли
Необходимость  сущего  из  вне,
Полемику  худого  просвещенья,
Сквозь  ад  ума  и  сердца  тишину,

Сквозь  звон  тепла разлитого  над  миром,
Сквозь  ход  вещей. С  космических  орбит.
С  вершины  снов  и долгие разлуки
К  привыкшему  к  стандартным  пониманьям,
Его  уму,  лишённому  Любви,

Где  бог – случайность, где  рассудка  нет.
Рассудок  в  том,  чтоб  выстрелить  в  медузу,
Плывущую  с  взрывчаткою   в  спине,
Взрывающую  камеры  и  шлюзы,
Сдвигающие  время  на  земле.

Я   разрушаю  следственность  событий.
Которые  Вселенной  управляют.
К запутанному  в  образе  мушином
Иду     по  следу  страшной мухобойки,
Нацеленной несчастного  убить.
 
И  он  глазами    этой  самой  мухи
Вдруг  сознаёт  всю  силу  той  громады,
Которая  наглеет  от  обмана,
Которая  воспитывает   мину,
Лежащую  на  сонном  корабле.

Летит  куда-то  в  угол  мухобойка.
И   не  кусает  муха  никого.
Летит  драже по  полу  словно  бисер,
И  фунт  орехов,  купленных  случайно,
Спасает  всех, не  могущих  купить

Ни  яхту, ни  корабль,  летящий  в  пропасть,
Ни дух  своеобразий,  ни полёты,
Ни  скрученное  в  радугу  пространство,
Ни  первую  смертельную  причину,
С  которой  сага  жизни  началась.

Я  возвращаюсь  к  своему  Адаму,
И  понимаю  сущность  всех  причин.
Переживая,  радуясь  тому,
Как  буду  я  вытягивать  упрямо
Его  из  обстоятельств, зол  и  пут.

Как  положиться  в этом  на  больного?
В  чём  сущность  наказания  за грех,
Которое  так  двигает  людьми,
Выталкивая  с  силою  наверх
И  пряча  в  глубину  простых  событий?

Противоречий  сущность  в  той  причине.
Противоречий  сущность  в  том  ребре,
Которое  случилось  изначально.
Я  - то  ребро.  Возьми  его,  мужчина,
Ночами  так  ревущий  обо  мне.

Я  возвращаюсь, милый, возвращаюсь.
Не  рассуждай  о  сути  постоянства.
Где  нет  любви,  там  нет и  вожделений.
Где  нет  молитв, там нет и  избавлений.
Нить  доброты  не  знает  паутин.

Кто  обокрал  мои  воспоминанья?
Где  та  раба,  что  нить  судьбы  сучила?
Где  та  раба,  что  выдумала   моду
Взять  всё  добро,  разлитое  по  миру,
И  в  ниточку  со  злом  его  ссучить?

Остановись, несчастная  рабыня!
Не  дам  тебе  над  миром  изнываться
И  в  нить  судьбы  сплетать  разврат  и  правду,
Остановись, несчастная   Антропос!
Остановись  несчастная  раба.

Ты  - предок  всех  больных  воображений.
Ты – конь  упрямства,  рушащий  парламент.
Лукавый  суд  бессмысленных  открытий,
Загнавший  в  угол  слабый  голос  правды.
Ты – лишь раба искусственных  систем.

Цель   самолюбий.  Сущность   истерии.
Зловещая  таинственная   ярость.
Любовь  питаешь  к   двойственной  природе.
Остановись,  несчастная  Антропос!
Остановись  несчастная  раба.

Лукавая   невидимая  сила
Нас  представляет  лучше,  чем  мы  есть,
И  часто  нас  самим  себе  рисует
Царями  и  царицами  Вселенной.
Владыками  всех  знаний  на  земле.

Не узнанные  страсти  в  добродетель
Всё  ту  же  силу  снова  вдохновляют
Невидимо  для  прочих  обратить
В  цепь  карандашных  линий  и  обломков,
В  придуманные  страхи  и  табу.

В  исписанные  пачки  для  печений,
Разорванные  книги  о  любви.
Я  первая  вкусила  этот  плод
И  милого  тем  ядом  отравила.
Теперь  же  исцеление  несу

От  Первого  Сокровища  Вселенной,
Распятого  за  наше  восрешенье,
От  Нового  Вселенского  Адама –
Воскресшего  Предвечного  Христа.
Победу  на  устах  своих  несу.

Пройдя  сквозь  ад  и  силу  покаянья,
Перевернув  понятия  и  смыслы,
Запечатлеть  и  слиться  в  поцелуе
И  воскресить  из  ада  потрясений
И  жизни  вечной  дать  ему  вкусить.

Я  возвращаюсь  к  своему  Адаму
Сквозь  поцелуй  отравленной  Джульеты,
Сквозь  развлеченье, игры  и  забавы,
Которые  от  сути  отдаляют...
Так  для  чего  даётся  мне  любовь?

Остановись, полёт,  игра, забава!
Остановись,  беспечная  весёлость!
Я  возвращу  украденную  жизнь,
Которую  мне  Дева  возвратила.
Я  не  вишу  над  бездной.  Я  живу.

Убью  мышей, подкапывавших  время.
Не  буду  мёд  лизать  с  блестящих  листьев,
Верну  лицо  легендам  искажённым
И  отведу  всех  мыслящих  и  тонких
От  дерева  познания   на  миг.

Ход,  предречённый  некогда  пророком
Смерть  не  разрушит,  зло не  уничтожит,
И  червь  не  съест,  и  царь  не  запретит.
Перестановка  комнат  не  поможет
Отвлечь  себя  от  этого  пути

Сквозь  проявленье  внешнего  сознанья
И  внутреннего  образа  защиты
Я  снова  буду  самой  первой  Евой
Для  своего  уснувшего  Адама,
Забывшего,  что  было  на  земле.

И  мы  проснёмся  в  мире  обновлённом,
Забыв  все  революции  и  войны,
Разрушив  силы  зла  своей  любовью,
Разрушив  ширмы,  рамки,  представленья
Сквозь  сердце  мира  к  миру  же  придём.

Разрушенная  ценность  представлений
Как  страшный  сон  останется  внутри.
И  если  каждая  оставленная  Ева
Пройдёт  весь  путь  и  сложит  рёбра  мысли.
В  себе  самой  в  себя  опять  войдёт,

Потом  возьмёт,  вернётся  себя  на  место,
Сложив  всех  восстановленных  Адамов,
В  гармонию  ликующей  Вселенной,
То  это  будет  Первым  Воскресеньем,
Которое  предвидел   Иоанн.

И  все  мы  будем  ждать  тогда  Второго,
Которое  для  тех  произойдёт,
Кто  прежде  жил  и  милую  не  видел
И  ждал  её  в  плену  тысячелетий,
И  в  вечности  лицо  её  искал.

Но,  как  всё  это  будет,  неизвестно.
Нам  только  бы  до  Первого  дожить
И  не  теряться  в  облаке  сомнений,
Любить  людей  и  радоваться  правде.
И  не  терять любимых  в  темноте.

Очнитесь,  люди, путь  на  небо   найден.
Он  был и  есть  единственным  на  свете.
Но  по  нему  так  мало  нынче  ходит.
И  вряд  ли  его  след  найдёт  надменный,
Незнающий  величья  нищеты.

Непониманье  внутренних  процессов
Убьёт   неравновесие  Вселенной,
Нацеленной  на  вечную  Любовь.А
А  радость от слиянья с  миром правды,
Великолепье  вечного  величья
Немыслимо  увидеть  одному.

И  потому, затерянная  в  прошлом,
Я  возвращаюсь  к  своему  Адаму.
И  дай  мне, Боже,  вовремя  вернутся,
Чтоб  цепь  случайных  маленьких  событий
Меня  не  умудрилась  обскакать.

6.04. 09 г. 
 

Фиолетовая  грусть

Погрусти  обо  мне  фиолетовой  ночью
Среди  жёлтых  берёз  и  малиновых  скал.
Я  сжимаю  слова. И  пульсируют  звёзды
Серебром  у  границы  песка.

Погрусти  обо  мне  фиолетовым  утром
Среди  синих  домов  и  уснувших  систем.
Вот – система  окна. Вот – система  берёзы.
Вот – система  ума. Только  тема  одна.

А  других  в  мире  нет. Фиолетовой  тенью
Ляжет  ночь  на  луга. Ляжет  тень  от  окна.
Тишина  просверлит  в  небе  место  для  солнца.
И  в  малиновом  дне  замаячит  луна.

Опустив  имена  в  синеву  негатива,
Напечатаешь  боль. Боль  в  кольце – тишина.
Запах  света    в  окне  лучше света  иного.
Лучше  тени  во мгле и  печали  в  домах.

Если  мир  этот  жив,  и пульсирует  нежность,
Значит,   справились  мы. Значит это – успех.
Выходи  в  этот  мир, чёрный  шип  обезврежен.
По  тропинке  любви  без  оглядки  на  всех. 

30.11. 09 г.