Аська

Рассказ
       …А я опять о детстве. Чем дальше от него уходишь, тем оно ближе и светлее. Оно, как чистый родничок, который каждому человеку даётся просто так, даром. Иногда кажется, что детство – это совсем отдельная жизнь, и даже жизнь в какой-то другой стране, в другом измерении. Кажется, что в детстве человек живёт долго-долго, а взрослая жизнь пролетает незаметно и быстро. Все события детства (плохие или хорошие) память всегда высвечивает каким-то своим особенным тёплым светом. В детстве почему-то всегда было тепло, как будто там не было ни морозов, ни лютых стуж. И что это за чудная, и всё же неразгаданная до конца пора – детство, в котором что-то необъяснимое испытывает душа – такое, что редко кому удаётся испытать потом в жизни, а, может быть, и никогда.
       …Аська жила на окраине маленького города в двухэтажном каменном доме старого образца, где даже за водой приходилось бегать на колодец. Она жила с мамой и с папой. Папа был тренером городской футбольной команды, а мама продавцом в продмаге. В школу Аське было ещё рано, и, поэтому она с её неуёмной энергией была головной болью родителей. Когда был занят папа, мама брала её с собой в магазин. Там было интересно, но Аська не понимала – почему у людей так всё сложно и серьёзно: стоять в очереди, платить деньги. Неужели нельзя просто придти и взять то, что тебе нравится? Поэтому Аське там было неуютно и холодно.
       Ей больше нравилось, когда папа брал её с собой на тренировку футбольной команды. Аська любовалась, как воздушный мячик отскакивал от бутс взрослых дяденек (то и дело раздавалось по полю глухое «пух- пух пух»), и она сама не могла удержаться, чтобы не попинать его. Иногда папа давал ей отдельный мячик, и Аська играла одна на запасной площадке, а иногда большие дяденьки брали её с собой играть на большое поле. В эти минуты Аська чувствовала огромную ответственность, как будто она не на тренировке, а на чемпионате мира. А когда дяденьки играли всерьёз, Аська уходила со своим мячиком на запасное поле, играла в баскетбол.
Однажды в решающем матче большие дяденьки выиграли кубок. Он был размером и формой похож на бабушкин самовар, и весь переливался на солнце. У больших дяденек все майки были сырые, хоть отжимай. Самовар, как думала Аська, вручали папе, т.к. он был одновременно капитаном команды и тренером. Самовар потом поставили на  стадионе  в отдельную комнату, на самое почётное место. Только Аська не понимала – почему из него никто не пьёт чай.
«Безделушку какую-то подарили», - думала она. Потом, в другие годы ещё несколько раз дарили самовары взрослым дяденькам, и опять они не пили чай. Аське было их жалко. И стоило так упираться.
       Иногда Аська оставалась дома на попечение дворовых мальчишек. Во дворе жила, кроме неё, ещё одна девочка, и, поэтому они вынуждены были подчиняться большинству. А у большинства почти всегда шла война. Аське это тоже нравилось.
Но больше нравилось не стрелять, а прятаться, укрываться, партизанить. Мальчишки были полностью экипированы. Кто на что горазд. У Васьки из соседнего дома на простой футболке пришиты настоящие погоны (чёрные с жёлтыми лычками, и крошечным блестящим танком). У него недавно приехал старший брат из армии. Погоны были немного больше Васькиных плеч, и топорщились в стороны, но Васька ещё больше этим гордился. А Сашка бегал в длиннющей тельняшке до колен, которую отец сохранил после флотской службы. А у Игорька была настоящая офицерская фуражка с кокардой, поэтому он считался командиром. Но больше всего Аське нравились каски. Как настоящие, в телевизоре. Только кто же будет покупать девчонке военные доспехи? А ей до слёз хотелось эту каску.
       Как-то раз Аськин папа купил арбуз. Разрезал его напополам, вынул оттуда всю мякоть, которую съели все вместе. Одну половину арбуза папа подсушил и проделал с боков дырки, в которые пропустил верёвочки. Это и была Аськина каска. Аське было в ней уютно, да ещё всегда пахло арбузной свежестью. Потом каска как-то скукожилась, высохла, перестала соответствовать своему назначению, и уже не влезала на Аськину голову. Но это случилось в период нового  Аськиного увлечения.
       В душе Аська всё же не могла примириться с тем магазином, где работала мама, и решила проверить всё на деле. Воспользовавшись тем, что родители ушли на работу, она соорудила во дворе что-то наподобие прилавка. Открыла в доме холодильник, и вынесла всё съедобное, что там было, на улицу. Все продукты аккуратно расставила на прилавке. Покупателей не пришлось собирать, они сбежались сами. Все дворовые дети, да ещё и из соседнего двора столпились около неё. Правда, Аська попросила, чтобы они встали в очередь. Порядок всё же должен быть, это ей нравилось. Процесс пошёл быстро и даже молниеносно. Каждый брал то, что ему нужно. Все были довольны. И больше всех Аська, у которой на прилавке в отдельной коробочке зеленели листики из разных травок, т.е. денежки, которые дети приносили ей за продукты. Она не просила их об этом. Аське было так хорошо, что от какой-то ерунды всем стало тоже хорошо и весело. Она вспомнила про маму, и подумала – какая же у неё счастливая работа. Но когда вечером вернулись с работы родители и, открыв холодильник, выяснили у Аськи, куда же всё исчезло оттуда, попытались объяснить ей суть дела. Напрасно Аська со слезами им что-то доказывала, протягивая в растопыренных ладошках листики и травки. Так она и не поняла ничего про взрослый магазинчик, а про её магазинчик не поняли взрослые. И ей окончательно он разонравился.
       А ещё любили дети во дворе играть в прятки. Выстукивалка была на углу.« Туки-туки» - громко и радостно кричали дети, стукая по стенке кирпичного дома. Однажды при таком выстукивании Аська столкнулась с Колькой, который был ниже её на голову. У Кольки на лбу сразу образовался большой рубец от Аськиных зубов, из которого хлестала кровь. А когда мама пришла с работы, то увидела заливающуюся слезами Аську, с широко открытым ртом, в котором висели почти на «липочке» два передних зуба, пострадавшие от Колькиного лба. Мама пыталась как-то пристроить на место непослушные зубы. Долгое время Аська пила кефирчики и ела кашки, но это её не спасло, и зубы пришлось сменить на новые.
       Зимой тоже было интересно. Плохо только, что в войну и в футбол не поиграешь. Но можно в хоккей. Аське это тоже нравилось. Но чаще всего её ставили в ворота. И однажды она так их защищала, что шайба попала ей под самый глаз, здорово раскроив всё около глаза. Перепуганные родители повезли её к хирургу. Рана была такая большая, что тот решил наложить на неё швы.
Но Аськина мама не дала этого сделать, т.к. потом образовался бы шрам, и Аське эта красота была бы ни к чему. Шрамы – гордость мужчин. И мама оказалась права. Рана постепенно затянулась. Правда, Аська долго ходила с повязкой на глазу, как пираты в кино, всякие там Билли Бонсы. Потом повреждённый глаз видел всё окружающее в жёлтом цвете. Хоккей с тех пор её больше не привлекал.
       Аська вовсе не была такой уж беспризорной. У мамы тоже выдавались свободные минуты, и они любили вместе гулять. Аська цепляла маму за руку, и ей было так надёжно, и она знала – пока её ладошка в маминой руке, с ней ничего плохого не случится. Мама любила что-то рассказывать, показывая Аське на облака, плывущие по небу. Аська не запомнила – что, но запомнила облака. И там, в облаках, она ощущала себя уютнее и спокойнее. Они казались ей почему-то ближе и понятнее, чем что-то другое на земле.
       И вскоре представился случай, чтобы поближе познакомиться с ними. Конечно, в Аськины планы не входило стать космонавткой, тем более, вряд ли она представляла, что это такое. Для неё на данном жизненном этапе всё решалось гораздо проще. Её давно уже смущал парашют, который родители подарили ей на день рождения. Он был почти, как настоящий, из настоящей парашютной ткани. Белый-белый. Аське он казался огромным. На стропах парашюта был закреплён человечек. Аська много раз спускала парашютик со второго этажа, и с завистью думала про человечка: как ему должно быть здорово летать. И если он летает, то почему бы и ей не полететь? Аськина космическая душа не могла больше терпеть. Осторожно Аська забралась на подоконник, со всей силой ухватилась за человечка на стропах парашюта, зажмурила глаза. Сердце запрыгало от предвкушения чего-то непознанного, и в замочной скважине повернулся ключ. В комнату вошла мама. Дальше всё было ясно. Аська очутилась в её крепких и тёплых объятиях. С Космосом вопрос был тоже закрыт.
       Но однажды случилось то, что Аська уже никак не могла ни понять, ни объяснить. Она могла лишь на всю жизнь это запомнить. Аська чем-то заболела, и дедушка повёл её в больницу, чтобы взять кровь из пальца на анализ. Когда они шли обратно, вдруг в Аськиных глазах всё потемнело, зашумело в ушах, всё видимое стало исчезать куда-то, ноги подкосились, и она начала падать. Схватившись  изо всех оставшихся сил за дедушкину руку, Аська слабым шёпотом пролепетала ничего не понимающему дедушке: «Дедушка, я не хочу умирать». Аська никогда не испытывала ничего подобного, и подумала, что умирает. На самом-то деле это был обычный обморок (от слабости и от болезни). Дедушка крепко её прижал к себе. Через некоторое время Аська пришла в чувство.
       В первый миг мир вдруг показался ей совсем другим, не таким, как прежде. Какими-то большими и значимыми стали деревья, каким-то другим воздухом всё наполнилось вокруг. Что-то важное произошло в эти минуты, что-то изменилось. И в Аське за один миг что-то изменилось. Каким-то другим взглядом она стала смотреть на всё окружающее её. Как будто ей вот сейчас взяли и подарили этот мир, открыли глаза на него. И больше она ничего не могла объяснить. Аська сразу стала взрослее. Она уже знала что-то другое, но только не могла сказать об этом. Но точно  теперь знала, что, кроме того, что её окружает, существует что-то ещё. Оно – доброе и надёжное.
       Наконец-то, наступила пора, про которую ей часто говорили родители. Аська должна пойти в школу. Ей было и страшно, и интересно узнать – что же скрывается за этим таинственным словом «школа».
Аська стояла на первой в своей жизни линейке, в парадной форме, в белом фартуке, и с огромным белым бантом на голове. В первый раз она услышала школьный звонок, и послушно зашагала со всеми первоклашками в огромные и многообещающие двери школы. Со всех сторон раздавался весёлый детский смех и шутки. А на Аську нахлынула такая небывалая грусть. В глазах её стояли слёзы. Аська вдруг поняла, что она уже никогда не наденет свою арбузную каску.