Испанский цикл

1 КОРРИДА
Асфальт превращался в мякоть.
Позевывала сиеста.
По лбу Барселоны капли
стекали. И было места
на липких трибунах – мало.
Тряслись желваки корриды
на скулах испанских. Браво –
не Коста. Козырным видом
арена слепила, красно-
наливом быка – глазницы.
Сеньоры смеялись. Галстук
висел языком. Из Ниццы
зачем-то сюда заехав
в сиденье врастала – Донна.
Как чудно гарцуют нервы,
как пряно – запахло кровью!
Коррида ревет – крещендо,
четвертое тело – в щепки.
И вздыблена кожа – шерстью.
Навязчиво и не-метко
Торео-дор-вался – жилит.
Зрачки разбухают. Тошно!
Сбегают сеньоры – живо,
а Донна сидит и гложет.
И вперившись в бычьи губы,
чего-то бесстыдно ищет.
Окончена пьеса глупо -
залито лицо кровищей.
Но ярок оскал улыбки,
и смерти чужой причастье –
острее, поди, мохито.
Жжет – танец последней страсти…



2 КАСТАНЬЕТЫ
Улицы щелкали как суставы
старушечьих пальцев.
Их ветер тискал,
пришедший со Средиземья.
Стало
ярко –
до помраченья мыслей.
Чертовски резвым
зашелся ритмом
размеренный вроде бы город.
Лето
зацокало по мостовым гранитным.
Зарделись
улицы-кастаньеты.
Срывали шляпы
и шлялись – прямо
по лицам вымученных прохожих.
И рвался в ноздри
оливок запах,
и рьяный город был обезножен.
Взлетали юбки
из черно-красных
бесстыжих тканей.
И белым пухом
неслись за крыши.
И было ясно,
что это ангелы играют румбу


3 ПОРТ
В порту милейшей Каталонии
пришвартовался твой корабль,
поэт одесский –
сын Виктории
и Авраама.
Погулять
есть время.
Улочками узкими,
корицей пахнущими – в путь.
Искал ты магазины русские –
душой на полках отдохнуть.
И как ни странно –
вышел к «Тройке»,
по трешке евро –
книжный рай.
Среди конфет и тар ликерных
что пожелаешь –
выбирай.
И корешки ласкал ты нежно,
как руки женщин.
За пятак
с наценкой –
раритет конечно –
на свет явился Пастернак.
Пожалуй, брату с Дерибаса
ты б не обрадовался так.
Шипящий привкус перифраза
природы.
Мальчик и чудак
стоишь,
и в сотый раз читаешь
как плачет сад в Росси. Порт
и вся Испания большая
за окнами уже плывет.
Размокли строки и ресницы,
и ты забыл о смене лет.
Поэт одесский – сын границы
и родины, которой нет


4 ГАЛА
С фигой в кармане Фигейрос –
чрево,
выплюнувшее Дали.
Яйцеобразны и хлебо-цельны
лица и фонари.
Витиевато закручен локон
улиц.
Пылит жара.
Раннее утро.
Крепкий кофе
голая пьет Гала.
Пара часов слюды в запасе
вон - по столу течет
стрелка большая.
И важно разве,
что без крыла – плечо?
Что разминулись на полстолетья
с мастером.
И сейчас
снова идти, улыбаться в эти
фото-провалы глаз.
И говорить о жизни бога
щупленьким муравьям.
Это не больно, это не долго, -
это – обряду – дань.
Вечером будет тепло и тихо,
вздохами по углам
снова его оживут картины,
преданная Гала.
И объяснять ничего не нужно –
жертвенный ждет огонь.
Губы набухли.
Немного душно.
Вот он – маэстро твой,
вывернувший изнанку  мира
вместе с твоей душой.
Улицы, лица, столетья –
мимо.
Снова культурный шок
и немота – в среде  туристов.
Гордо стоишь.
Игра
стоит свечей, и стоит жизни.
Грация вам, Гала!