Рылеев

"Я на площадь пойду", - думал он перед светлым рассветом.
За холодными стёклами стыл золотой Петербург.
И почудилось вдруг
ему что-то последнее в этом.

Ярко-красные, чистые струи восхода
отражаются в тихих и грустных глазах,
а потом отражаются в чёрных слезах
и становятся ярче, краснее и чище. Нужна ли свобода?
Если да - значит надо идти умирать.
Если нет - будет жизнь и легка и нежна.
Это просто - скажи, что она не нужна,
это просто - скажи, что тебе наплевать
на свободные краски свободных лучей,
на высокие звёзды зелёных ночей,
лишь бы жить.
Лишь бы жить.
Лишь бы жить?
Если нет впереди никакого исхода?
Если дальней звезды угасающий свет,
если яркой кометы сверкающий след
исчезает из рук? Если краски восхода
исчезают из рук?
Ничего не желать?
Никого не любить?
Все забыть?
Все отдать?
Все продать?
Лишь бы жить??

Будет яркое солнце над нами сиять -
всё равно будет вечная ночь.
Люди лампы зажгут, станут плакать и звать -
всё равно будет вечная ночь.
Миллионы прожекторов в небо воткнут,
даже новое солнце на небе зажгут -
всё равно пропадёт их надежда и труд,
всё равно будет вечная ночь.

"Я на площадь пойду", - думал он перед светлым рассветом.
За холодными стёклами стыл золотой Петербург.
И почудилось вдруг
ему что-то бессмертное в этом.