Охотник Федор

Близ деревни глухой Кровотыки
зимний вечер свалился в канаве.
Ёлки здесь – словно медные пики,
зайцы ходят в лугах табунами.

В Кровотыках – два дома, да баня,
две коровы, да бабушка Маня,
да Федор – навроде постояльца,
он с ружьишком приехал «на зайца»

Зайцы быстро смекнули, в чём дело:
бабка Маня прошамкает квело,
да ложится, да спит беспробудно,

а Федор – кажное божее утро
чуть забрежжит – с рассветом - на поле,
вообщем, выпала зайчикам доля.

Старший заяц сказал – Не годится,
этак всех нас Федор укокошит.
И добавила грустно лисица
- Может хитрость, ребята, поможет?

Долго зайцы восьмёрки крутили,
а потом завершали прыжками,
наконец все следы пригвоздили
к запорошенной силосной яме…

Припорошена ямища снегом,
только волк знал про эту засаду,
знал, что вырыта та человеком,
где - давно обломали ограду.

Обходил стороною ту яму,
а Федор – мужичонка упрямый,
а Федор – мужичонка дотошный,
носом в след упирается сложный.

Лыжи чешут тропинкою ложной,
бабка Маня сопит на полатях,
волк ребро прошлогоднее гложет,
а зайчата притихли на гатях.

Заждались дорогого Федора,
уши жмутся у них с уговора:
может гость их непрошенный сгинет,
может яма охотника примет?

У деревне глухой Кровотыки
раздалися мужицкие крики,
ёлки прыгали, так из ружьишка
бил отчаянно Федя по шишкам.

Бабка Маня прошамкала что-то,
жердь достала из огорода,
городского ругая бродягу,
поползла выручать бедолагу.

От такого большого позора
собирался без разговора,
уезжал незадачливый Федя
без отметки в охото-билете.

Серый волк провожал из лесочка,
зайцы зыркали из под кусточка,
да на шум прикорячился мишка,
у которого - вечно одышка.


1 апреля 2010 г.
С-Петербург