Последнее

Я помню, ты вышел с утра,
С лицом, как у ангела,
С крыльями штор, что вздымались от ветра.
И пахло росой, и свободой, и болью побед.
Я сказала: "Пора..."
Ты вздрогнул и вышел на свет,
Я увидела шрамы на лбу,
Отражение рук в зеркалах,
Разрисованных жизнью,
Я знала, что смерть у дороги - плохая примета.

Мы шли через лес, ты молчал,
Ты смотрел на летящий рассвет,
И украдкой ерошил уставшие кудри.
Следил за дорогой,
как преданный пёс,
без корысти и фальши.
Груз дней и недель на плечах
Ты нёс словно анахорет
несёт своё тело сквозь жизнь к небесам.
Я упала.
Безмолвно и нежно
ты поднял и понёс меня дальше.

Внизу, ниже склона холма,
тяжёлой блестящею лентой
струилась река, вплетаясь в песчаные косы.
И пахло, как в день, когда мы повстречались -
Я была ветром, что гонит туман,
а ты - пастушком,
что играл на свирели,
в лугах, где паслись твои козы.
Ты смело подставил лицо,
И от ласк моих кудри твои развевались.

Мы пришли. Ты поставил меня на песок
и упал, как подкошенный,
стиснув колени.
А я не могла на тебя наглядеться.
Как алмазы струился берёзовый сок,
И заросшие временем к речке ступени
вели меня нитью непрошеной
к последней дороге,
к дверям, за которыми вечные сны и хрустальное детство.

Ты молча меня положил
на дно лодки, избитой теченьем,
пропитанной тихой неспешностью вод
и смолой, что кружила мне голову.
Оттолкнул,
бросил спичку, как отблеск зари
и упал, как калека.
Я поплыла в своё последний приют,
загораясь с подола.
В страну, где встречаются тени.
И сердце моё холоднее чем лёд.
Я взглянула на берег, пылая, как трут,
Но не чувствуя боли.
Ты катался в песке,
ты кричал и горел изнутри,
Ты всё-таки был человеком...
Прощай, мой таинственный гений.