Разговор с Временем

Устал я давно в этом сумраке жизни.
Бал правят опять казнокрады,  жулье.
Кому отнести все свои укоризны?
Кто каплю просвета на душу прольет?

Я правду искал, обивая пороги,
Невежества, дряни – и что?!.
Я небу молился, ломал черту  роги –
Не видит, не слышит никто!

О, Время! К тебе лишь питаю надежду.
Не буду, поверь, рассыпаться пыльцой…
Открыл только рот, а оно, как и прежде,
Мне зад показало – и дальше трусцой.

Я вслед побежал,  заорал  что есть дури:
«Постой, подожди, я  на миг задержу…
Ты чё, забоялось, что я такой хмурый?
Так я и с улыбкой про все расскажу».

                2.
Я помню прекрасно веселое время,
Когда Лис-Никитка Хрущев
Свой клич, словно лампочку, вкручивал в темя –
«Догнать-перегнать». А еще…

Мол, будем мы все проживать в коммунизме.
Так  Ленин, мол, ткнул нам  перстом…
Весь Запад сравнил  коммунизм  с  онанизмом,
А мы и не знали про то.

Он все призывал, трясся  лысою грушей,
Чтоб мы все горели огнем  трудодней,
Чтоб скоро у нас, и на каждую душу,
Пришлось штук по двадцать свиней.

Лепил из себя он вождя и трибуна,
Рябил в заголовках  «догнать-перегнать».
Раз стукнул  в ООН башмаком по трибуне –
И мы получили все «кузькину мать».

В ЦК жировали и  жрали  от пуза,
Экраны  лоснились от  лысых речей.
Мы ж хлебушек ели – горох с кукурузой,
Что был крепче всех кирпичей.

Зачуяв  неладное, «слуги народа»,
По «просьбе  трудящих»,  с ним квиты свели.
На трон  воцарили  бровястой породы
Героя из «Малой земли».

Он смыслил не очень во всех этих «измах»,
То ж  враз подсказали ориентир:
«Ты, Леня, займись-ка социализмом,
А лысые сказки потри – и в  сортир!»

Ох, как тут взошла  коммунячества  Муза!
Труды от марксизма пошли чередой.
Чесали зады и  кумекали пузом:
Он «развитый» будет али «развитой»?

«Ильич номер два» тут  смекнул  сразу бровью:
«А я, что выходит, вам  лыком пошит?!.
Я «малую землю» взял малою кровью…
Об этом расскажет вам  каждый фашист!»

Генсека мечты воплотилися  сразу:
Всяк  пишущий  брат уцепился в перо.
Одних только перлов, при полном  экстазе,
Гуртом накопали, ну, где-то с ведро.

Сбивая друг друга, отбили поклоны:
«Вот Ваши труды, пусть читает страна!
Здесь – все про войну и про службу в погонах,
А вот  –  «Возрождение» и «Целина».

Ильич разомлел, брови крыльями  стали.
В ЦК слово молвил, как юный Пегас:
«Надеюсь, ребятки, вы все прочитали
О том, как я  фрицев пустил в перепляс?»

«Конечно, конечно!», –   запричитали
Державны  мужи: кто –  взахлеб, кто – под нос.
И все как один  лесбиянками стали,
Пустились, как пьянь, лобызаться взасос.

Когда поутихло подобие роя,
Промолвила Лесть, словно вошь на гвозде:
«Теперь же Вам надобно званье Героя...
И мы воздадим за труды – по звезде!»

На совесть и честь отменили все «брони»  –
И все «одобрямсы» пошли в разгуляй:
Обвешали цацками грудь… Ну, а Леня:
«А мне на погоны – хоть лапти цепляй!»

Отбыв в похоронных  процессиях, Миша
Сказал, лишь поднявшись во  Кремль на крыльцо:
«Мы  всю эту пьянь – как по нотам распишем,
И строй возведем с «человечьим лицом»!

Но тут, как петух, раскудахтался Боря,
Мол, что ты нам гонишь бурду-самогон:
«Мы  пили  и  будем  рыгать на просторе…
А ты – за  манатки  и, «меченый»,  –  вон!»

Делишки  Бориска откладывать  в ящик…
Нет-нет, не позволил сгубить в «негляже»:
Пальнул, как с «Авроры», лихой барабанщик –
И вихрем зады – то ли в «М», то ли в «Ж».

Пока  унитазники  грелись и брякли,
Он в рощицу – раз и «спешу доложить!».
Мол, мы на троих… И за тостом так рявкнул,
Что сразу Союз приказал долго жить.

Ой, что почалося!.. Талоны, купоны…
Коммуна и примус примчались домой.
На берег турецкий по шмотки,  кальсоны
Неслись, чтоб вернуться, пыхтя: «Боже мой!».

Деньгу заменила нам «кучка – на кучку»:
Рубли – на Москву, чтоб не  рявкнули: «Пли!».
Спасибо, брат-Ленька, тебе за «кравчучку»!
Мы  памятник  милой уже возвели.

Ой, как все божились, давали обеты...
А нынче  таких  – просто тьмущая тьма!
Пойди,  посмотри, что сидит в кабинетах:
Там – куча навоза, там – куча дерьма!
               
                3.
Терпение шкалит на точке кипенья,
Нервишки шалят и звенят тетивой.
Мы  вышли из мрака, чтоб сделаться тенью,
Где все и везде отдает  «теневой».

Я завтра проснусь, чуть забрезжит рассветом,
Я Время схвачу, как шального коня…
Ну, вот и лучи посылают приветы,
А где же ты, Время!? Ты слышишь меня?

Ну, ты посмотри, что за стерво  такое!..
Я что, вновь разыскивал в поле блоху?!.
О, будь же ты проклято, мерзское Время!
Ты точно ж такое, как все наверху!