Шесть строф любимой

1.
Воздушным бы змеем в июльское утро в листве тополиной
я б весь затерялся цветастою лентой в твоих волосах.
Тебе пятилетней в окно твоей детской разлился бы ливнем,
по крышам и стеклам поломанной веткой себя разбросав.
Ты б верила просто, с девчачьим восторгом, свободно, наивно,
что дождь – это море, дом – парусник, шторы – его паруса.
А утром я в небе одною из длинных сверкающих линий,
что белым на синем, твой след самолетный, твоя полоса.

2.
Но если быком ты, танцующим танго, фламенко корриды,
то я острой шпагой промежду лопаток по самую кисть!
И жарким и желтым я кровь твою – жадно, раскинувшись рингом,
и ты  – грудой мяса под вихрем мушиным, и мы бы слились!..
А после бы слепнем, большим, изумрудным, по лавкам и рынкам
разнес бы как сплетню, как весть об измене ту красную слизь.
Мы б стали легендой, испанским фольклором, тем ритмом Мадрида,
что с криком и пылью под стук кастаньеты – в холодную высь.

3.
Ведь сердце по нотам, с тобой звонким битом – резиновый мячик
о пламень асфальта у девочки рыжей, разбрызганный смех!
Быстрее и чаще – рукой по ограде – растрёпанный мальчик
в день летних каникул к той бестии рыжей, что видел во сне.
И в общем секрете взаимных царапин, в решающем матче,
прожив вместе лето, дожив вместе осень, они встретят снег.
Смотри, как свернулись в два мягких комочка! как искренне плачут!
И снова их визги в раскрытые окна в ближайшей весне.

4.
И я обещаю, что я вырвусь летом к твоим полустанкам!
Стрелой электрички в твой дачный рисунок на все пять минут!
Смешавшись вещами, в багажных билетах, к бетону – устами!
к щербинкам привычным – колесиком сумок, к перрону – прильну!
И снова прощаясь смородиной с веток, с густыми кустами,
пронзительным кличем гудка согласуя июня канун
с висящим в начале вокзала сонетом, священным уставом
разъездов межличных, оставлю босую у рейсов в плену!

5.
И пусть с нами будет! пусть будет любое! пусть истинно будет!
Наш жребий загадан всеобщим Всевышнем строкой на роду!
Мы любим – мы люди! мы любим любовью! Итог наших судеб:
мы смотрим закаты, усевшись на крыше в последнем ряду.
Итог наших судеб: спадаем бемолем в вечернем этюде
притихшего сада средь зарослей вишни, схлестнувшись в бреду
пернатых прелюдий к симфонии боли, что Бога принудит
свести нас каскадом двух нот еле слышных в едином ладу.

6.
И пусть будет остро! от боли ослепнем в притирках, огранках,
утесы коленей волнами ладоней объяв, обтесав.
Мы двое подростков, что с пары последней бегом к океану
освоить дилемму делений на доли на брачных весах.
И наш полуостров – в цветущее лето, в открытую драму,
еще одна лепта в избитые роли пассатом вписав!
Подобран по росту, отмерен по следу, октавой органа,
цветастою лентой – как тайным паролем – в твоих волосах!