ДЕД - 6

«Мне бы не знать вас, подумал что вы,
Так, неизвестно, с чьей стороны.
Скоро в поход, вы ж мякину жуёте.
Стоит кто что, вы ответ не даёте.
Знать бы пора, вы не малые дети,
Рус погибает на всём белом свете.
Русь опошляют, её разрушают,
К тому же и память её извращают.
Делают это цинично, жестоко.
Мстят  за былое нам дети порока.
Но и свои далеко не безгрешны,
Есть им сказать что, ведь мы не невежды.
Знаем и видим отсюда что, как.
Кто предаёт, кто холопствует так.
Слово отсюда звучит как святое.
Камень прожжёт, воскресит и былое.
В душу вольётся могучею силой,
Верой, надеждою необоримой.
Всё ж  говорите короче, но ясно.
Всё охватить, даже думать напрасно.
Время заполночь, скоро рассвет.
Хочется большего? Времени нет».

Тут слово стал молвить, давно не младой,
Одет в гимнастёрку, как лунь весь седой,
Кудрей и щетину его бороды
Бинты оттеняют, что кровью полны.
Крест накрест они опоясали грудь,
Сквозь алая струйка сочится чуть-чуть.
И голос осипший, как будто простыл,
Печаль и заботу он так изложил.

«К тебе командир я хочу обратится
Так что же такое с Россией творится?
Власть оборзела, творит что захочет,
А люд не мамачит и власть не щекочет.
Та в раже паскудном, понятья меняет,
Что было святым, то она оскверняет.
Скажите-ка братцы, ну в кои века,
Младой вразумил, чтобы жизнь старика.
Сытый голодного б понял как есть
Или бесчестье поругану честь?
Может веселье печаль заменить,
Сладкое горьким в халве подменить?
Свежее тухлым иль ныне вчерашним,
Светлое тёмным иль даже ужасным?
Ласку желанную, адскою болью
Или поминки, весёлым застольем?
Каждый вам скажет,
В  ком совесть и честь,
То несуразица полная есть
Чтобы противное вдруг помирилось,
В сути своей чтоб в единое слилось?
Не было, нет, и не будет такого,
Слово то чести, то жизни основа!
Вечна борьба между злом и добром!
Казалося, так не случится потом,
То, что веками уже испытали.
Сколько ж за то душ Святых потеряли!
Тянется с прошлого горечи нить
Всё потому, умудрялись забыть
Кровью и потом что предки познали
Нам в назидание, о чём рассказали.
Мы ж посчитали, себя их умней,
Мы,  мол, хитрее и много сильней.
Зло, мол, осилим и двинем вперёд,
В деле ж выходит, наоборот.
Годы  минули, века пролетели
Ныне как прежде сидим вновь  на «мели».
Всё по тому, что опять пожелали
Всем доказать, каковыми мы стали.
Сколь хороши мы, сколь мы богаты,
Сколь мы добры и ума сколь палаты.
Ну, а в итоге, сомнений в том нет,
Влипли как прежде, таков вот ответ.
Наши враги усвоив урок
Взяли нас тем, в чём всё ж Рус, не далёк.
«Честью», «законом» на нас накатили.
Лестью, коварством нас всех окрутили.
То, что имели, у нас всё забрали,
Что поломали, а что и украли.
Ну а в итоге, должны мы остались,
Лишь по тому, что с врагами якшались!
То, что имеем, что нас украшает,
Мы тем заменили, что нас угнетает.
Мечту вековую исполнив «друзей»,
В правители выбрали тех мы людей
Кто Русом всё ж не был,
Хоть им он и звался
Был в сути врагом, оккупантом остался.
Их в бедах винить,
В том большая им честь,
В том мы виноваты и грешны как есть.
Мы  тем оказались сродни дикарям,
Что слишком доверчивы, верим словам.
Но боле обидно нам всё ж потому,
Ведь мы ж защищали не эту страну,
Где Рус вымирая, за счастье не бьётся,
Жалея себя тем врагу он сдаётся.
Он согласился, предков предав,
В вечности сгинуть, себя не познав.
Вот ныне Союза давно уже нету,
Но бродит душа его в мыслях по свету.
Многи о том вспоминают с почтеньем,
Но есть и такие, кто помнит с призреньем.
В поклоне склоняются памятью к тем.
Правым кто был, хоть порой ошибался,
Был справедлив кто, таким и остался.
Власть, опасаясь возврата, что было,
Врёт напролом, чтоб из памяти смыло
Всё, что хоть как-то о прошлом вещает,
То, с «новомодным» цинично мешает.
«День февраля» обозначен судьбой,
Солдатам Советов он самый родной.
Но не понятно ни мне, ни другим
«Защитник отечества» боком, каким,
К нему был причислен, как будто прибили.
Ведь это всё ложь, на сивой кобыле.
Армия раньше народной была,
Народу защитой по праву слыла.
Они ныне «профи», как западный «гусь»,
За что, мол,  заплатят, за то и дерусь.
Врагом будет тот, на кого указал,
Кто деньги платил, кто хозяином стал.
И может случится, своих будут бить,
Коль стали убийцы, так будут служить.
Солдатом гордились, их славил народ,
Он в армию ныне служить не идёт,
Её ведь родную власть тем разрушает,
Разбойные нравы  насильно внедряет.
В основе «новаций» не долг и не честь,
А всё по контракту, за деньги, как здесь.
Режим на Руси это всё понимает,
Что, армия, мощь этим самым теряет.
Но то не тревожит сидящих в Кремле,
Всё так и задумано ими везде.
Порушить Державу и Русь уморить
Чтоб сгинул народ,
Не даёт, кто им «жить».
В Кремле ведь  не Русы, им сладко везде,
Где можно пограбить и жить налегке.
Но память народа до селе то чтит
Как Рус, от истока, себя не щадит
И матушку-Русь беззаветно любя
Её сберегал от беды и огня.
И в лютую стужу, ненастной порой,
Её защищал он своею судьбой.
А «День ноября» «примиреньем» назвали.
Холоп с господином чтоб равными стали.
Но то на словах, а, по сути, на деле,
Холопу на шею хомут тем одели
И как полагается шоры, дав шпоры,
Закончивши тем о добре разговоры.
И мечется в шорах нужды «господин»
Уж больно бьют шпоры, и так до седин,
До времени том, до доски гробовой,
Пока навсегда не уйдёт на покой.
Он ныне пытается всё же понять,
Так что же случилось, кого обвинять?
И этот, мол, милый, и этот родной,
Но Боже, помилуй! Так кто же дурной?
С ухмылкой спесивой, взирая молчком
Коварный «побратим» мечтает о том,
Когда всё же время такое придёт,
Исчезнут они, те, кто прошлым живёт.
Кто лишний,
Не нужный «цивильной» стране,
«Ленивый», настырный, себе на уме.
И майские праздники вдруг упразднили,
А новый, по выборам, враз учинили.
Тем гордое слово «товарищ» украли,
«Совка» «господином» в насмешку назвали.
Потешно бы было, но горько до слёз
Увидеть, услышать словесный понос.
Одетого бедно, без гроша в кармане,
Унизив прилюдно, его так назвали.
За что? За какие такие грехи
Глумятся над ним сопляки-остряки.
Кто в жизни своей ничего не создали,
Лишь рушили то, что «совки» создавали.
Цинично при  этом нас власть убеждает,
Мол, грабит нас Запад, тем счастья желает.
Мол, всё пропадало зазря, коль ничьё,
А мы же невежды зовём их жульё!
Тем запад «цывильный» кипит возмущеньем,
Что русский–дикарь не спешит с извиненьем
Не может осилить умом, мол, о том,
Что русских  удел, быть холопом, рабом.
При этом глаголя, что к месту, что нет,
Мол, славен Закон, справедливость же, нет!
И то нас подвигло серьёзно помыслить
И с древних времён,
Русь серьёзно осмыслить.
То честно признаемся, сами себе,
Ведь мы виноваты в российской беде!
Во-первых, «гостей» что к себе мы не звали,
Не так как должны бы, мы их провожали.
А надо бы так, чтоб веков  эдак пять
Лишь вспомнив о нас, то бы стали икать.
Глядя ж на былое пора уяснить
Какою причиной судьбу нам корить.
Неужто не видим, что есть среди нас
Кто Русь ненавидит, кто брата предаст.
Нам нужно решить, дале как будем жить,
Пытаться иудам во всём угодить,
А может, всех тех, кто у нас на постое
Пора их в дерьмо окунуть  головою.
За все злодеянья  что сами творили,
В том Руса цинично за это ж винили.
И нам бы понять,
Что в том смысл некий есть!
Себя коль не любим,
Такая ж нам честь.
А тех, кто считает Русь можно предать
Пора бы жестоко за это карать.
Отбросить гуманность и Запада визг
Важней справедливость, чем сволочей писк.
Пора уяснить, Русь ни кто не спасёт
Коль Рус не очнётся, в себя не придёт.
Ведь корчится Русь и от боли страдает,
Но спит Рус – увалень, и горя не знает.
Уж разум его помутился от водки.
С похмелья орёт не жалеючи глотки,
Мол, право имею, мол, воли хочу,
Мол, жизнь вразумею и в том не шучу!
И так продолжается год уж какой.
А Русь зарастает бурьяном-травой.
И память и дали забвенье скрывает,
А совесть и честь видно Рус забывает.
Коль помнил давно б
Русь от спячки очнулась,
Тем власти паскудство давно бы икнулось.
Негоже над чувством народа глумится
А Руссу, к России, любви  не стыдится».

Умолк тут оратор, легла тишина,
Лишь где-то за лесом вскричала сова,
Изредка треском головней костра,
Да всплеском с реки, нарушалась она.
Время торопит, время идёт
Встал политрук и о том речь ведёт:

«Много  об этом  можно  сказать,
Но время не терпит! Нам путь продолжать!
И чтоб не обидеть ни тех, ни других
Последним пусть скажет Степаныч за них.
А там командир наш итог подведёт
И двинем вперёд. Ведь рассвет настаёт»!

Степаныч не спешно шагнул в свет костра.
О Боже! Вся красного цвета его голова!
Рука на подвязке, в  другой ППШа,
Разорван и ворот, сквозь видна душа.
Он взором окинул сидящих вокруг
И молвил сердито для тех, кто не  друг.

«Россия мачехой нам стала»
Лепечет тут  и там народ,
Но в том одно понять не хочет,
Что сам себе он в этом врёт.
Носитель веры, знаний, силы,
Создатель всех богатств страны.
Защитник, воин-победитель,
Молчит!
Как будто в рот набрал воды.
Закрыл глаза иль отвернулся
Чтоб правду-матку не видать
Соврал, что есть, не поперхнулся,
С тем видно хочет помирать.
Ну что молчишь ты брат-татарин,
Чуваш, мордвин или башкир
Калмык, аварец, дагестанец
Иль вольный горец осетин?
Где руссы малые, большие?
О белых речи не веду!
Вас видно как «друзей» народа
Услышит Бог лишь на суду.
Не оправдать, понять могу лишь,
Того, кто слаб, кто духом пал,
Того, кто возрастом не вышел,
И прошлой жизни он не знал.
Но что сказать о ветеранах
Познавших жизнь от А до Я
Свои скрывая сердца раны
В душе обиду затоя.
Не стыдно ль вам пред молодыми
Дожив годами до седин
Познав былое, «благо» ныне,
Грешить молчанием своим.
Иль титулы назвав и званья
Наградами, увесив грудь
Глаголить бесам в оправданье
Стыдясь в глаза друзьям  взглянуть.
Не тем друзьям, кто рядом ныне,
Кто в откровеньях сам такой,
А тем друзьям, чей лик и ныне
В граните, в бронзе, молодой.
Вот им, бессонными ночами,
Сквозь даль времён, глядя в глаза
Вы откровенно признаётесь
Чем растревожена душа.
Ночами мучаясь, не спите,
Душевных мук отринув боль
Вновь продираетесь годами
Ушедших с молодостью вскорь.
И нету в том для вас покоя,
Забвенья память не даёт
И совесть, мучаясь, стеная
Тропою прошлого бредёт.
Вновь чуя холод, спазм голодный
И немощь тяжкого труда,
Обидой треплите вы нервы,
Сравнив сегодня и вчера.
За все страдания былые,
Хлебнуть с лихвою что пришлось,
Победу в мае мы добыли,
Счастливо людям чтоб жилось.
Кто ж не дожил до дня Победы,
С живыми «горькую» не пил,
Своею жизнью путь торили
Чтоб день тот всё же наступил.
Его мы свыше наблюдали,
Молчком роняя росы-слёз,
И буйным цветом прорастали
Укрыв могилы средь берёз.
Цвели под липами, под дубом,
Цвели мы там, где шла война.
В тылу могилы укрывали,
Ковал оружье кто тогда.
Красна весна и миг победы,
Да радость с горем пополам,
Надежду к жизни возрождали
И счастьем мира всяк был пьян.
А ныне!
Боже правый!
Ныне!
Содом, гоморра на Руси!
У власти те, кто не добиты,
За то, Россия, нас прости!
Но боле всё же вас тревожит,
Давно ушедших, взгляд друзей,
Да совесть фронтовая гложет
Блуждая памятью тех дней.
Не мучьтесь тем,
Тогда что было,
Какой ценой, каких потерь,
Мы всёж добились что хотели,
А, что имеет люд теперь?
Напрасно ждёте оправданья
Тому, что ныне на Руси –
Людские, горькие страданья,
Мы ж не за это полегли!
Не ропщем мы, что жребий выпал
Шагнуть за край не вам, а нам.
И пусть вас это не тревожит,
Крепися брат мой - ветеран.
С тобою я, всегда и всюду.
Твоею тенью я живу.
Я, как и ты, не позабуду,
Что было в том тогда аду.
Не волчий вой, не вьюги злые
Запали в души нам тогда,
А те, бескрайние просторы,
Горели где тогда хлеба.
Где запах вольницы-полыни
Смешался с кровушкой людской.
Останки, чьи лежат и ныне
В полях под Вислой, под Москвой.
Редеет племя фронтовое,
Жив кто, здоровья  боле нет,
На них, осталася  святою,
Надежда  тех далёких лет.
Не дать забвению свершится,
Во лжи былое утопить,
Не дать вражде меж вас разлиться,
Грехом святое подменить.
Всем тем, кто в те года по крохам
К победе шли, для всех одной.
Последний бой, с последним вздохом
Вам предначертано судьбой.
Порывом страстной силы воли,
Броском на вечность, как в бою,
Преодолев печаль и боли
Всё ж волю высказать свою.
Потомки чтоб наказ тот чтили,
Зеницей ока берегли.
Красиво, честно чтобы жили,
Как мы, желав, но не смогли.
Пусть хмура жизни непогода,
Пускай ярится зло во тьме,
Но воля павшего народа
Живым всегда важна в двойне.
Когда ж покров ночи исчезнет,
Виденья в прошлое уйдут,
Опять, сомненья, опасенья
В полон как прежде вас берут.
Мол, как же так, войны ведь нету
И хлеб доступен пока всем,
А власть имущих, заявленьем,
Мол, преподносит каждый день,
Мол, кущи райские прибудут
И всяк кто хочет, есть и пить,
К тому ж, веселье иметь будет
И тем не плохо будет жить.
Так к примиренью власть взывает,
А ветеран войною сыт,
На внука, глядя, забывает,
Во сне, что другу говорит.
Сквозь слёзы горечи, обиды,
В волненье трудно разглядеть
Как власть куражится над Русью,
Готовя ей подспудно смерть.
Основы жизни, льдинкой тают.
Веков Руси усердный труд
Беспечно в омуте теряют,
А люд Руси безмерно мрут.
Грозят, правителям былого,
Предав их миру на позор,
Так ныне мстят тому сурово,
Кто был грозой для подлецов.
Взгляни в глаза, пока живущих,
Чей стон не песня при луне,
Их большинство, едва идущих
По нашей  матушке-земле.
Услышь!
Услышь всё ж глас небесный!
К отмщенью павшие вопят,
Коль справедливость жизни сущей
Знать, видеть люди не хотят,
Стыдливо, в страхе ли, в смиренье,
Свою беду не жаждут внять,
Бесстыдно, это поколенье,
На Русь изволят коль роптать».

Умолк солдат, стыдясь признанья.
Ведь горько, горько сознавать,
Что дочери, сыны отчизны
Предали Русь – родную мать.
И тишина гнетущая повисла,
Обидой, придавив сидящих в круг.
И вспомнил  каждый воин всех погибших,
Отдавших жизнь за тех, кто ныне вдруг,
Без воин, эпидемий, катаклизма,
За злато блеск, веселье, за разврат,
Предавши, сделал то, что даже нищий,
Не сделает за блага всех наград.

Свежестью утра пахнул ветерок.
Скрылась луна, звёзд поблек огонёк.
Стелет дорожку туман по реке,
Что исчезает во тьме  вдалеке.

Поднялся политрук, окинув взором
Сидящих в круг костра и небосвод
И помолчав, сказал с полуукором: