41. Не жалею...

Не жалею.
О многом жалел,
        но об этом — нет, никогда.
Еле вспыхнув, безмолвная
        падает с неба звезда…
Нет, не горечь утраты —
разве ты виновата
что любима была ты
когда-то?

И не надо твердить без конца:
        «Все проходит, и это пройдет»,—
утешенье оставьте для слабых,
        я в нем не нуждаюсь.
Я когда-нибудь, может, забуду про все
        и еще попытаюсь
бросить крылья в полет…
И с манящих высот
грудью вперед
об лед.

Не прощу себе.
Все бы простил,
        только это — нет, никогда.
Всех любимых, желанных
        уносят в студеную даль поезда…
Все, что мы не допели —
не смогли, не успели,—
допоют неужели
метели?

Алым пламенем вспыхнул
        над черною кромкою леса прощальный закат,
затихает движенье в природе,
        и буря в душе утихает.
Только солнце все медлит зайти,
        и всему вопреки полыхает,
и с собою вразлад
я бреду наугад
все невпопад
назад.

Не вернуть.
Может, все к нам однажды вернется,
        но это — нет, никогда.
Не растает стена
        из холодного синего льда.
Счастье так бесконечно,
но всегда быстротечно,
и уходит беспечно
навечно…

В эти яркие майские дни
        я тебе половину себя самого подарил,
я поверил в свое
        безмятежное светлое счастье,
и не думал о том,
        что в природе обычней ненастье…
Пусть наивен я был,
пусть с ума я сходил,—
я ведь любил,
я жил.

Не забуду.
Могу все забыть,
        только это — нет, никогда.
Словно долгое эхо в горах,
        эта память пройдет сквозь года.
Выйду ветру навстречу,
время раны залечит,
и тогда я отвечу
на речи…

Ничего не хочу от судьбы,
        об одном только Бога молю:
дай надежду, что светит в тумане
        назло всем потерям,
дай мне в счастье
        непоколебимую веру,
словно флаг кораблю,
и назло февралю
я заявлю:
люблю…

(28 мая 1986 г.)