Цикл армейских стихов Здесь другое счастье

               
Ф.Мусину
Ни чуть не гордясь лохматой гривой,
Ты, сколько хочешь, пьёшь водку.
Не хочешь водку – можешь пиво,
Не хочешь пиво – можешь водку…
А здесь другое дело:
Здесь водкой столы не пахнут.
Бог весть, сколь не видел я «белой»,
Бог весть, сколь без нас ты бабахнул.
Пей же, Каманча! Долго без нас тебе пить.
Пей, сын собачий… Нам здесь трудно купить…
(1970 г.)

***
У Баклана завтра День рожденья.
Сереге завтра – двадцать лет.
Напишу ему стихотворенье,
И, пусть хоть в прозе, получу ответ.

Ты помнишь ту весну…
Солнце еще не раздавило почки,
Но взбух уже на речке, посеревший лед –
Мы с тобою рифмовали строчки
О счастье, что нас непременно ждет.
Да, оно близко было.
Но, клубок судьбы мой мимо пробежал.
Ноябрьская метель завыла,
Пьяно качнулся и пропал вокзал.
А в мае, с этого порога,
Твой начался путь.
Прощай, девчонка-недотрога,
И, если сможешь,  не забудь.
А здесь нам другое счастье:
Выспаться, отдохнуть после марша,
Не попасть в караул в ненастье,
Да была бы жирнее каша.
(1971 г.)

Гнилому старлею.

Ерофеев – замполит,
Как лис с солдатами юлит.
Его ты словом не проймёшь –
Он в каждом слове видит ложь.
А сам, подлец, во лжи по уши,
Истоптал солдатам души.
Как с таким идти нам в бой -
Его не любит каждый.
Кто заслонит его собой
От злой пули вражьей?!
И от нашей, русской, нет ему защиты:
На тропинке узкой – в лоб … и квиты.
(1971 г.)

Первый гражданский тост

Снег тихо ложится на плечи.
Ночь подмигивает фонарями.
Не будет торжественной речи,
Когда я встречусь с друзьями.
Длинный Майкл поцелует, наверное,
Обмотав меня руками
И, поморщившись – «Скверная!»,
Венчает стол двумя пузырями.
Усманыч, с мордой Будды,
Устремив сквозь меня свой взгляд,
- Целовать я тебя не буду,
Ну, а, в общем-то, встрече – рад!
И как только он
Сожмёт руку мою.
Трёх стаканов короткий звон:
Наконец-то я с вами пью.
- Пить без тоста, минимум - скука.
- Может «За встречу» просто? –
- А была ли разлука?
Был ли день такой,
Чтоб не вспомнил вас я,
А в час крутой
Лишь мыслью о вас и жил, друзья!
- Значит, «За дружбу» пьём?!
- А быть может споём?
Эх, нет Баклана,
Исполнил б он нашу…
Берём стаканы:
За тех, кто кашу
Казенную ест.
За тех, кто на службе не поставил крест!
(1971 г.)

Н. Рыкалову, Ю. Мозговому

Нас соединяли не литры водки вместе выпитой
И не близкой границы гроза.
Нас не пылью вязало, из дорог нами выбитой,
Что так в горле першила и ела глаза.
Я с ними, с девчонками не гулял по «броду»,
Но мы вместе ходили в gastete,
Из одной фляги мы пили воду
И из сухпая ели паштеты.
А всего через пол года
Мы разлетимся по домам,
И нетрезвая Свобода
Улыбнется нам.
(1971 г.)

***
Лежу, отдавшись лени,
Сигаретой "Дымок" дымя,
Книгу отложив на колени,
И мысли домой уносят меня.
Я представляю себе свой первый гражданский
Сон, базируя его на снах армейских.

С Жизнью я всегда в ладу, и она в ответ:
"То не беда, что ни поэт.
Поэтом можешь и не быть,
А вот везучим – так и быть!
Что захотите – нате!".
- Мне бы женщину найти…
- Можешь прям сейчас идти,
Хоть  к  Фроловой Нате.
Она ждёт тебя, от любви сгорая,
Нервно блузку теребя, юбку оправляя.
И до желанного конца
Как от "Горсовета"* до "Кольца"*.
В трамвае растолкав людей
Я останавливаюсь … пред Ней
(Фортуна же опять за нас!).
Она, погладив меня взглядом:
«Помогите донести мне унитаз,
От остановки это рядом».
На остановке мы выходим,
Унитаз я – на плечо,
О погоде речь заводим,
Чую – будет горячо.
На шестой этаж поднялись –
Унитаз прирос к плечу.
С её дверью поравнялись:
"Отблагодарить я вас хочу…
Заходите, не стесняйтесь.
Вешалка вот … раздевайтесь.
Мужа дома сейчас нет –
Он не ходит на обед.
Пообедаем вдвоем".
 - Нет, спасибо, но я сыт –
(Какой тут к чёрту аппетит,
Когда стоит)
Унитаз кладу к стене.
- Ну, а кофейку попьём…
Наливает кофе мне,
Доливает коньяком
И, как будто - бы не год
С нею я уже знаком,
Доедая бутерброд,
Я включил магнитофон:
Под чудную мелодию
Мы танцуем … танго, вроде бы.
Одной рукой обняв за талию,
Другой к себе её приваливаю…
Она меня целует в шею.
Тут, секунды я жалея,
Её, ласково так гладя,
Отношу в постель
И шепча: "Надюша … Надя …",
Закрываю в спальню дверь.
Пока я её раздел, красивую и томную,
Кайф поймал и забалдел, грудь целуя полную.
Глажу блюдце живота, глажу ниже…
Тра-та-та, та-ра-рах уж ближе.
В спальню дверь открылась вдруг …
На пороге – не супруг …
Майкл с Каманчей, обнявшись,
Ко мне входят в келью.
Сами изрядно напились,
Мне приносят зелье.

Сон прошёл и явь настала.
Красотка - фь-ю-ють!.. Как не бывало.
Обнимаю я друзей,
Достаю стаканы.
- Наливай-ка, Майкл, полней:
За Изольду и Тристана!
(1971 г.)

***
И вот я дома. Что здесь изменилось?
Барак стоит как много лет назад.
К звезде из труб тепло дымком струилось;
Я вышел из такси. Что щиплет так глаза?
Два года, как вот с этого порога
Ушёл, ушёл я  в далеко…
Сараев ряд стоит в сугробах,
Обрызганный небесным молоком.
Сейчас вот постучу…
Передо мной та дверь,
К которой так стремился.
Что ж медлю? Не хочу?
Поверь, мой дом, поверь
И я совсем не изменился.
Но от того больнее во сто крат
Мне, дом, твою убогость видеть,
Что знаю я, как он богат –
Отцами вдрызг разбитый враг,
Которого учили ненавидеть.
Я был трезв как холодильник,
И мысль сверкнула ярче метеора:
Страну запустят как скотомогильник,
Коль Ерофеев станет в ней майором.
(1971 г.)